Я и Лиза пытались сохранить то, что у нас было. Но, очевидно, нам не удалось. Эта работа была моей мечтой. То, кем я хотел себя видеть. Получить практику в этой клинике, а после и работу было наряду с получением Оскара известным актерам. Идиотская аналогия, но точно передает смысл моей мысли. Я не мог просто взять и изменить свою жизнь. Стать кем-то другим. Даже ради нее. И мне каждый раз казалась неправильной ее просьба. Лиза стояла, не шелохнувшись и слезы постепенно высыхали на ее лице. – Привет. Я уехал рано утром, когда она еще крепко спала, поэтому мы сегодня даже не виделись. – Привет, Антон. Комната казалась слишком пустой теперь, когда она собрала свои вещи. Я купил однокомнатную квартиру совсем недавно. Разумеется, в ипотеку, потому что не зарабатывал столько, чтобы удалось накопить миллионы. К тому же приобрел машину несколько лет назад. Я старался «выбиться в люди», так говорил в детдоме наш директор. Я понимал эту фразу и знал что смогу, сосредоточившись на цели. Так и вышло. Теперь я стоял в нашем «доме» откуда пропал уют. Фото в рамках, домашние теплые носки, которые Лиза порой надевала, когда было особенно холодно и ее ноги мерзли. Но по правде, носила она их нечасто. Потому что стоило ей пару раз стукнуть зубами от холода, и я был рядом, то ее ступни тут же оказывались в моих руках, и я их разминал, помогая циркуляции крови, согревая. Еще я знал, что если войду на кухню, то там будет также пусто. Я никогда не понимал привязанности людей к вещам больше, чем к людям. И сейчас не знал, почему так. Но именно вещи дополняли окружающее пространство, создавая уют и жизнь. Почему все стало настолько плохо, что она решила уйти. Я старался. – Я думала… – Уйти пока меня не будет? Я могу выйти и вернуться через час. – Ты устал, – она невесело покачала головой. – Это уже не имеет смысла. – А может дело в том, что так как есть в итоге вышло более честно ко мне? – Ты знал, что к этому все идет. – Подозревал. – Обвинять станешь? – За что? Я сел на диван, потому что мои ноги больше меня не держали. Сегодня я устал больше обычного. – За то, что сдалась. Что не такая идеальная, как ты хотел. – Я хотел? Лиза я не знаю понятия слова «идеально». Тем более, применить его в отношении человека, женщины. Что это значит для тебя? Я не просил тебя ломаться и не ломал себя. Я пытался подстроиться, но при этом не потерять себя в этой попытке. И ты пыталась, в итоге та девушка, с которой я познакомился, исчезла. – И кто в этом виноват? – Никто. Или же мы оба. – Мой отец мог устроить тебя… Я фыркнул. – Уверен, мы уже обсуждали эту тему. Ты видела кто я изначально, и видела мои приоритеты по жизни. Твой отец – достойный человек и, скорее всего, работать на него было бы превеликим удовольствием и привилегией специалистам той профессии, но я врач. Я не тот человек, который будет сидеть в офисе на двадцатом этаже с панорамными окнами. Ты переехала ко мне, когда я еще жил на съеме и не заикнулась о собственном жилье, которое у тебя есть. Переехала со мной и в новую квартиру. Нам было достаточно этого места. Но потом его стало мало для нас троих. – Троих? – Ты, я и твое упорство, попытка меня прогнуть. Это не то, чего люди ждут в отношениях, говоря: «Я принимаю тебя таким, какой ты есть», Лиза. – Но я же под тебя прогнулась и поменяла… что-то. – Поэтому сейчас уходишь? Брось. – Ты не любил меня, Антон. Может, ты любил и не ту девушку из детства. Быть может, не она была причиной того, что для меня в твоем сердце не осталось места, но ты меня не любил. – Почему этот разговор стал обвинением? – Потому что мы ставим точку. – Но мы могли сказать друг другу «спасибо» и разойтись. Почему мы идем по кругу? – Потому что это больно… – она сорвалась и расплакалась снова, упав в кресло напротив меня. Я медленно встал и, приблизившись к ней, опустился на корточки. – Иди ко мне, – она прильнула к моей груди и продолжила плакать, хватаясь за мои плечи. Я не хотел этого всего. Но, возможно, так и правда будет лучше. – Прости меня, Лиза, – поцеловал ее в висок. – Я хотела… хотела, чтобы все получилось. Чтобы это сработало, но не получилось. – Я знаю… И ты не виновата. Мы оба те еще… Все в порядке. Она стала всхлипывать и хвататься за меня сильней. – Я слабая, не такая, как ты… – Ты прекрасная женщина, и ты это знаешь. Не позволяй даже себе так думать, а другим тем более. Она отпрянула от меня и положила руку на мою щеку, улыбнувшись. Ее глаза и нос были красными от слез. – Ужасно выгляжу, – я поднес руку к ее щеке и стер пару слезинок. – Немного покраснело лицо. Но ты всегда была естественной в любом проявлении. – Почему ты такой, – она запрокинула голову часто моргая. – Какой, – улыбнулся. – Такой, что я чувствую себя недостойной и какой-то сукой. – Ты просто эмоциональна. Останься сегодня и завтра ты будешь снова считать, иначе, просыпаясь одна в постели и порой засыпая в одиночестве. На этих словах она опустила голову и мне стало стыдно. – На самом деле, я виноват также сильно, Лиз. И я дурак. – Значит, – ее голос звучал тихо, – все? – Мы долго пытались изменить что-то. Мы не сдавались сразу. – Да, ты прав. Она села ровно, и я отстранился окончательно, а когда она встала на ноги, поднялся за ней следом. – Куда ты поедешь? Давай я сам тебя отвезу. Не хочу, чтобы ты ехала на такси. – Я позвонила отцу. – Хорошо. – Он приедет уже минут через пять, я думаю. – Там пробки ужасные, я добирался дольше обычного. Лиза кивнула и взяла сумочку. – Я не успела ничего приготовить, поэтому заказала пирог. – Спасибо. Даже не знаю, смогу ли поесть что-то. – У тебя под глазами синяки. – Так и есть, я тот еще красавчик.