Но внезапно все изменилось, когда меня стало тянуть вниз сильно и быстро, что я, казалось, уйду под воду. Тело напряглось, и с губ сорвался вскрик. Мои руки напряглись и впились в Антона, обвивая его шею. – Я тону… Руки на моей талии стали тверже и сжали меня крепко, надежно. Все виделось таким смешным, потому что мои выпрямленные ноги уже коснулись дна, так как мы были не на максимальной глубине, а Антон был начеку и дышал в мое плечо прижимаясь. Рядом и в безопасности, как и обещал. – Все хорошо, – в подтверждение своих слов, он притянул меня к себе еще ближе, так что мы плотно прилегали друг к другу, но в то же время смотрели в глаза. Меня хватило только на улыбку и дыхание. Иначе я просто растворюсь в этой прозрачной воде. В зал вошли другие реабилитологи, катившие перед собой своих пациентов, и атмосфера перестала быть такой интимной. А она была именно такой. – Итак, – Антон снова захватил мое внимание. – Давай-ка поработаем ногами. Просто води ими под водой. – Типа ножниц, только вперед и назад? – Да. Не напрягай спину слишком сильно. Я буду держать тебя максимально неподвижно, а ты просто шевели ими. Если сложно от колена, начни со ступней. – Хорошо. Как он и сказал, я стала делать все в точности с его словами. Было вполне комфортно, но я постоянно касалась его ног, и руки на моем теле не позволяли полностью погрузиться в наше занятие. Антон был в специальной темно-синей майке без рукавов, такого же материала, что и купальники, и все же, я тоже ощущала прикосновения к его коже. Например, плечи, а также наши ноги. «Боже, о чем я думаю?» Мне стало стыдно за то, что халтурю, поэтому пришлось отключить женщину внутри себя, оставив только пациентку. Дальше все шло ровно. Мы разговаривали в перерывах, когда я почти задыхалась, так как мои легкие расслабились за месяцы длительного неподвижного состояния. Улыбались, когда что-то становилось неловким, но все же рядом с Антоном мне находиться было приятно. Я не замечала никого вокруг. – На сегодня достаточно. Антон подошел к ступеням и медленно вышел из бассейна, неся меня в своих руках, так ни разу и не отпустив. Халат был достаточно хорошего качества, поэтому вся влага впиталась в него, и кресло осталось сухим. Он привез меня в палату, и за нами сразу же вошла медсестра. – Ну как первое занятие? – Все хорошо, Антон Владимирович высший класс. Это не было сладким комплиментом. Это были правдивые слова. – Поэтому Ксения Юрьна его никому не отдает. Он цокнул, но было видно, как ему приятно. – Я приду после обеда. Отдыхай. – Хорошо. Надеюсь, он видел мою благодарность. Медсестра помогла с переодеванием. Затем задержалась на мгновение, прежде чем уйти. – Знаете, я работаю тут давно и помню, когда пришел Антон Владимирович. – Хорошо, – ответила, не понимая, к чему она клонит. – Вы единственная, к кому он ходит так часто и так долго проводит время. – Это плохо? Он работает. И выполняет… – Я к тому, что Антон серьезный мужчина и ответственный сотрудник. Это впервые, что он так много улыбается с пациентами. – Наверное, я просто веселая. – Наверное, а может дело в другом. Раньше он приходил скорее на работу уставшим, чем наоборот. С этими словами она ушла, а я осталась обдумывать все произнесенное. С каждым днем мое тело крепло. Я уже спокойно проводила свои дни в коляске, и сама передвигалась по клинике. Обедала в столовой с другими пациентами. Познакомилась с несколькими из них. Ездила в библиотеку, и сама выбирала себе книги. Прошло четыре недели, как я находилась в клинике и уже могла сказать, что она имеет свой статус неспроста. Хотя я определенно точно не знала, как бывает в других. С Антоном мы проводили все также много времени. И это определенным образом на меня влияло. Долгие взгляды, частые прикосновения, которые легко можно назвать случайными, но они были совершенно не такими невинными. Порой это становилось чем-то обычным. Он садился на край моей кровати, или же напротив за столом и брал мою ладонь, пока что-то говорил. Или же я могла просто дотронуться до его челки и убрать волосы в сторону, поправить рубашку. А потом он подарил мне цветы. Восьмого февраля, он вошел в палату в рубашке и брюках, когда я сидела за столом и разгадывала сканворд. Он вручил мне его и нерешительно сел на корточки у моих ног, ошеломляя с каждой секундой. – Какие красивые, – я смотрела на букет невероятно нежных белых тюльпанов и синих ирисов. Мое сердце старалось вести себя тихо, но у него не было шансов, из-за сумасшедшего постукивания. – С днем рождения, Диана, – он сказал это хриплым шепотом, потянувшись ко мне и поцеловав в щеку. Горячие губы, мягкие… Они задержались на моей коже, и покалывающее тепло перетекло к моему рту, наполняя его слюной, а нутро желанием о том, чтобы это не заканчивалось. Не встретив сопротивления, Антон протянул к моему затылку ладонь и слегка притянул чуть ближе. Его губы прошлись тонкой линией к уголку моего рта, и я повернулась к нему сама, соединяя губы с глубоким вдохом. Время замедлилось, позволяя нам насладиться этой нерешительностью. Позволяя нам решить хотя бы сейчас, в эту секунду. Я открыла глаза и встретилась с его серыми, поблескивающими зрачками. Большой палец его руки, которая по-прежнему не отпускала меня, погладил мое горло, точно нащупывая пульс. Он стучал быстрей, сильней. Мы оба улыбнулись и, не говоря ни слова, закрыли глаза, чтобы снова погрузиться в этот ошеломляющий и пронзительный поцелуй. Его язык скользнул в мой рот, не встречая и намека на сопротивление. А потом…Антон протяжно застонал. Словно пробовал самое вкусное на блюдо, смакуя его и наслаждаясь. Это вызвало улыбку, это разрывало мою грудную клетку и наполняло изнутри приливом томительного возбуждения. Всего лишь поцелуй и так много обещаний в нем… Мы целовались и ласкались языками, пока мои губы не набухли, и челюсть не устала. Воздух накалился и пропитался романтизмом и трепетом нас обоих. Стало сложно открывать глаза, но я это сделала, когда мы оторвались друг от друга. Антон по-прежнему сидел на корточках и смотрел на меня. Смотрел так, будто ему в ладони положили чудо. Я не понимала этот взгляд, но таяла под ним, чувствуя себя бесценной. – Я и забыла про мой день рождения, – смущение заставило меня снова понюхать цветы. – А я не забывал. – Спасибо. Они чудесны. – Как думаешь, твой врач отпустит тебя на обед со мной? Я уставилась на него, но потом решила подыграть. – Даже не знаю. Антон Владимирович такой… – Какой? – Ну он такой строгий. – Правда? Он улыбнулся, и в глазах блеснула искра веселья. – Правда. И еще он очень требовательный к режиму. – Хм… мне он уже нравится.