– Итак, что ты задумал? Пока она говорила, я следил за ее губами и мысленно их целовал. Вспоминая их сладость и мягкость. Этого не было в моих планах сегодня. Я просто ощутил момент, касаясь ее кожи. Просто мгновение и уже не мог остановиться. – Э-эй, – она смотрела с улыбкой, а щеки сияли румянцем, будто она точно знала, о чем я думал. – Что? Что задумал? Эм… Ну, я бы хотел отвезти тебя на самые лучшие карусели назло всем, кто не пускал нас тогда покататься и постоянно требовали билеты. Черт возьми, мы были детдомовскими детьми, откуда у нас деньги на аттракционы? – Боже, а помнишь того дедушку с колеса обозрения? – Он был единственным, кто позволял нам приходить и кататься там. – И на лодочках. Мы смеялись теперь уже оба. Это и правда было обидно, но сейчас я понимаю, что это была их работа, тогда все казалось иначе. – Если не карусели, тогда что? – Картинная галерея и кино. Сейчас проходит выставка русского академического рисунка восемнадцатого и начала двадцатых веков. Думаю, это может быть интересно для тебя. – Ух ты, а кино? – На диване. Есть кинотеатр, они летом показывают фильмы на улице. Зимой в огромном зале с диванчиками. Подумал, что там будет более комфортно. Хочешь, сиди, хочешь, лежа смотри, как тебе удобно, то что нам нужно с твоей спиной. – Спасибо огромное. – Пока еще не за что, праздник начинается, Диана. Благодарная улыбка дала ответ на все. Каждое блюдо, что мы выбрали, в итоге ели вместе. А когда пришло время десерта, мы, разумеется, зажгли именинную свечу. – Ты можешь поверить, это моя первая свеча за столько лет. Последний раз я загадывала желание на день рождения с тортом и свечой в восемь лет. Когда мама была жива. Ее лицо стало грустным, но улыбка по-прежнему была на ее прекрасном лице. – Так много забылось за эти годы. Иногда я не могу сразу вспомнить ее лицо. Точнее, какие-то детали забываются, но образ, конечно, всегда в голове. – Это нормально, – я протянул руку и сплел наши пальцы. – Ты была очень маленькой, когда потеряла ее. – Что ж, пора отведать этот восхитительный кусочек именинного торта. – Я пас, сладкое… – Эй, это мой праздник, – передо мной появилась вилка с бисквитом и кремом. У меня не было ни единого шанса, а еще желания отказывать ей. После ресторана мы быстро добрались до музея, где проходила выставка картин. Я катил Диану перед собой, благо пространство позволяло не толкаться и спокойно рассматривать изысканные художества разных лет, но поистине восхитительных мастеров. Впечатлительная девушка не могла перестать говорить об увиденном, пока мы ехали на окраину города. Часы показывали пять часов, и сумерки медленно опускались на город. Хорошо, что сегодня выходной, у нас будет время для пары кругов на колесе обозрения, если Диана не будет против. Кинотеатр был полон людей. Но я купил билеты заранее и присмотрел один симпатичный диванчик в самом углу. Вся фишка этого места в том, что отовсюду одинаково удобно смотреть фильм. Хотя я планировал сегодня смотреть только на нее. Поприветствовав билетера, я оставил Диану на диване, аккуратно усадив ее и закутав пледом ноги, а сам пошел за покупками к просмотру. Она ждала меня, скользя глазами по пространству вокруг. – А вот и я. – Садись скорее, уже начинается показ. Она попыталась освободить мне место, но я просто поднял ее ноги и сев, опустил их к себе на бедра. – Что ты делаешь? – Успокойся. Взяв небольшую подушку, я положил ее за спину девушки и удостоверившись, что она в порядке подал ей колу и попкорн. – Спасибо. Спустя пару минут после первых кадров я опустил свои руки под плед и стал разминать ее стопы. – Антон, – ее возмущение было скорее наигранным, а мое настроение игривым и романтичным. – Ты против? – Нет, но… Прекрати, мы не в больнице. Чтобы она не говорила громко, я склонился чуть ближе к ней, в итоге попав в ловушку ее ловких рук. Диана обняла меня и притянула ближе, выглядя при этом так, словно сама не ожидала от себя такого. Но кто был против оказаться в ее объятиях? Точно не я. В итоге я опустился позади нее набок, и мы оба легли. Ди на моем предплечье, а я на той самой подушке, обнимая ее и прижимая к себе поближе. Мне было все равно, что показывают на большом экране. Все мое внимание было направлено на девушку в моих руках так мягко и ловко пристроившуюся в них, как в самом уютном доме. Я чувствовал, как она расслабилась, как гладила по моей ладони, обнимающей ее поперек живота. А я просто дышал, зарывшись носом в мягкие волосы. Наслаждался каждой секундой этого времени, которое мы проводили вместе. После сеанса кино, который я фактически не смотрел сосредоточенный на ней одной, мы сели в машину, которую я прогрел заранее, мы поехали дальше. – Ты не устала? – Нет. Два часа на диване меня взбодрили. Я это знал, в этом и состоял план. – Вечерний город прекрасен, да? Диана смотрела по сторонам и улыбалась. Я уже давно не видел той красоты, но не мог не согласиться с ней. – Да, он прекрасен. Мне хотелось добавить, что это только ей благодаря, но смущать и действовать напористо не имел желания. – Куда мы едем? – Еще в одно место. – Интрига. – Еще какая. Остановившись на входе в парк, мы оказались в скоплении людей, поэтому я не мог не спросить. – Ты как, нормально? – я сел перед ней на корточки и посмотрел в глаза. – Если хочешь куда-нибудь в уединенное место, только скажи. Мы вообще можем в клинику вернуться. – Все в порядке, – откровенная и благодарная улыбка подарили мне покой и уверенность в ее словах. Парк горел огнями и дышал жизнью, праздником и весельем. Мы подхватили все это, уезжая далеко вперед. Диана была накрыта пледом теплым, поэтому я решил, что мы можем прогуляться чуть дольше. Остановившись перед кассой, я купил два круга на колесе обозрения, а после взял ее на руки и понес в кабинку. – Сумасшедший, – Ди схватилась за меня взвизгнув, но я знал, что она счастлива. Просто знал. Старый дедушка-билетер помог нам сесть и закрыл кабинку, когда я сел и устроил Диану на своих коленях. – Это чудесный день рождения, – обнимая призналась она и мне не оставалось ничего иного, кроме как поцеловать ее. Она ответила со всей пылкостью, поглаживая теплыми пальчиками мое лицо. Но почувствовав мокрые капли на своих губах, я отстранился и не мог понять в чем дело.