– Если ты сомневаешься, – двинулся ближе, чтобы стоять близко, не давая ей чувства потерянности и опору, – то… – Нет… Я хочу… Два слова. И эти слова говорила мне она… та, что я желал каждой частичкой своего тела и нутра. Обхватив затылок, я стал целовать нежные губы, медленно уводя Диану в ванную. – Постой, я сейчас включу воду. Повернулся перевести дух, да и не смущать ее. Вода не сразу теплая идет, поэтому, подставив под струю ладонь, дождался комфортной температуры, прежде чем снова посмотреть на нее. Диана стояла в одних джинсах. Полуобнаженная, прекрасная и самая восхитительная. Мне понадобилось три попытки, прежде чем удалось сглотнуть слюну. – Мне кажется, я не справлюсь со штанами. Да, черт возьми. Я буду спасителем ее от штанов. Встав на полшага к ней, я поднял руку и коснулся ее плеча, наслаждаясь сорванным дыханием, слетевшим с ее губ. Было сложно смотреть в ее глаза, когда мои собственные желали исследовать прекрасное женское тело, запоминать и читать вдоль и поперек. Рука скользнула вниз, задевая окружность красивой груди, по талии к тазовой косточке… по бедру, задевая пояс расстегнутых джинсов. Мягко опустил следом вторую ладонь с другой стороны и встал на колени перед ней, чтобы следить весь путь, обнажая ее для себя. – Кажется, ты готовилась к этой ночи, – не мог не заметить красивое черное кружево нижнего белья и такой же черный бюстгальтер, который уже лежал на полу. – Хотела… хотела быть для тебя красивой. Я резко поднял голову и увидел румянец на ее щеках. Встал и провел большими пальцами по нему, будто собирал его с кожи. – Ты даже не представляешь, какой красивой всегда выглядишь в моих глазах, Диана… Чистейшая правда. Никем и никогда я не восхищался так, как ею, даже при том, что она никогда не была моей. Не теряя времени, я снял с себя одежду и повел ее под струи воды, скинув остатки ненужной ткани, она последовала за мной. Если бы я не был уверен в том, что живой, то решил, что я умер или во сне. Диана смотрела на меня с надеждой и не мог не оправдать хотя бы одну из них. Поцелуи, ласки, объятия… Все смешалось в один страстный водоворот. В пламя, раздувающееся при каждом соприкосновении или движении тела. Только она… Все, что я желал и видел перед собой. Безумие, которое я миллионы раз представлял, но не верил в возможность свершения. Сегодня, завтра… навсегда… Она будет только моей. Она будет знать и чувствовать, как я люблю, как нуждаюсь в ней… Жажду лишь ее… Диана Лежу в объятиях Антона и размышляю, правда ли все, что было с нами? Не сейчас, а вообще. Говоря ему о любви сегодня, я не сомневалась в этом глубоком чувстве. Но мы всегда боимся потерять счастье, которое держим в руках. Однако и думать о плохом не лучшая идея. Мягкая постель отняла у нас последние силы, которые мы потратили в душе и вне его пределов. Теперь же, я не могла даже пошевелиться, потому что он держал так крепко. Если он боялся, что момент испарится и я вместе с ним, то он был не единственным, кто боялся сглазить. Как бы ни было ужасно, но одна мысль сейчас вертелась сильней всего: Паша никогда не смотрел на меня так, как Антон. Особенно сегодня. Как прикасался… Он пошевелился внезапно за моей спиной, и дыхание мужчины изменилось. – Почему ты не спишь? – хриплый голос взорвал мое тело, и оно покрылось мурашками. Повернулась и тут же легла на его грудь. – Не знаю. Не спится как-то. – А чувствуешь себя хорошо? – он говорил по-прежнему с закрытыми глазами, ладонью поглаживая мое бедро и крепко обнимая. – Нет. – В каком смысле? Что-то болит? – глаза Антона распахнулись, и в них плескалось беспокойство. – Успокойся, я пошутить хотела, что не хорошо, а замечательно. Улыбнувшись, он снова опустил голову на подушку. – Шутница. Его улыбка стала менее яркой, потом и вовсе исчезла. – Диан, кое-что нужно обсудить. – Слушаю, – мой голос был напряженным, хотя я старалась звучать не такой напуганной. – Твоя реабилитация почти закончилась, это последняя неделя в стационаре, – и после этих слов будто стекло треснуло, а я вместе с ним. Я жила моментом и не думала о будущем. Даже в завтрашний день я не смотрела ни разу. Хотя нельзя не сказать, что я думала однажды о том, что эта работа для Антона важна, и что если кто-то и станет переезжать, то это буду я. Но момент настал, и все вдруг показалось опасным и тревожным. – Да, я помню. Внезапно прижалась к нему еще ближе, будто не желала, чтобы он продолжал говорить. – Обычно за терапией восстановления следует два месяца амбулаторного. – Ам…булаторного? – Да. И так как реабилитолог в курсе полной истории болезни, мы настаиваем на том, чтобы они продолжали терапию в нашей клинике. – Оу… я… Я не знала. – Твои два месяца уже оплачены и… Если ты не против, – он замялся, а я уже фактически знала, что он скажет дальше. – Если ты хочешь, то можешь жить у меня это время. В момент, когда я приподняла голову, он свою опустил, и мы встретились глазами. – Жить с тобой предлагаешь? – Эм… Да? – А если соглашусь? Посмотрела на него с прищуром и улыбкой. Антон же стал спускаться на уровень моих глаз и брать в плен своих рук. – Что ж, тогда мне точно придется менять график работы, потому что оставлять тебя надолго одну я буду не в силах. – Тогда я согласна, – прошептала ему в губы, накрывая нас одеялом с головой, как обычно, погружаются в омут любви, чтобы до кончиков волос быть в ней. Глава 38