Если честно, так зла была, что, быть может, так и поступила. – Мы теперь и поговорить спокойно не можем? – А ты считаешь, что я наслаждаюсь общением с тобой? – Да я не о том… – А вот я буду всегда о том, пока не сотрется хоть немного в памяти. – Тебе Алла Николаевна звонила? – вдруг меняет тему. – Да, но я работала. Сказала, что перезвоню. – И мне звонила. Спросила, приедем ли мы на день рождения школы. – И? – вскидываю бровь и хмурюсь. – Я сказал, что приедем. – Ответил за нас обоих? – А ты хочешь, чтобы я всем рассказывал о наших проблемах по телефону. – Я поеду в интернат одна. – Вместе. Не дури. Я, как всегда, попрошу Котова… Закатываю глаза и отворачиваюсь, не желая мириться с его упрямством, и вижу маршрутку. Наконец-то. – Ты не слышишь меня? – Че на автобусе тащиться? Вместе поедем и все, я сам за машину заплачу. Не отвечая ему разворачиваюсь и кое-как проталкиваю себя в массу из людей, которых битком в маленьком пространстве. – Дианка… Ты согласна? – слышу мужа голос, но уже не пытаюсь даже реагировать. Хватит. С этим разводом и нервотрепкой от Паши я забыла о торжестве, которое наш детдом празднует каждый год. Мы не пропустили ни разу. Нашу пару всегда встречали с улыбками. Восторгались нашей семьей и успехами. К сожалению, не все наши смогли удержаться после выпуска с гордо поднятой головой. Пара девчонок вообще, бросив учебу, спились, а ведь нам всего по двадцать восемь. Правда, осуждать не тороплюсь, каждый сам решает за себя. В этом году юбилей. Семьдесят лет со дня основания, значит, праздник будет невероятным. Пять лет назад шикарные столы накрывали новые спонсоры, те салюты я не забыла до сих пор. Когда мы еще там учились, подобного не было. Всегда скромно, зато концерт шикарный. Дети были и есть артистичные, с нашей-то любимой Светланой Геннадьевной, ответственной за художественную составляющую нашей жизни иначе не бывает. Вспомнив о жизни в детдоме, внутри вдруг все сжалось. От любви к этому месту, от счастья, которое я испытывала каждый день, бурю радости. Одиннадцать лет жизни, бок о бок с учителями и воспитателями, которые были с нами и днем, и ночью. Я никогда не смогу забыть то уважение от вложенных в нас сил и любви от всех педагогов. Размышляю о цветах, которые дарю воспитательнице в каждый наш приезд, и с улыбкой вспоминаю ее слова. Неизменные с годами: «Ну вот зачем, Дианка? Лучше бы шоколадку купила или оставила на что-то полезное». И ведь не докажешь, что ты от всего сердца выражаешь свою благодарность за годы теплоты и добра нежных рук, так похожих на мамины. Дома созваниваюсь с Аллой Николаевной. Уточняю дату и время, избегая вопросов о нас с Пашей, и прощаюсь, не желая расстраивать. – И что? Согласишься? – вытянув с блаженным стоном свои длинные ноги, спрашивает Люда. – Нет. Мне спокойней на автобусе. Я так зла на него. – Я же сказала, разведут в любом случае. – Просто его упертость. Это же глупо. – Он рассчитывает на то, что возьмет тебя измором. Правда не понимает, что это в отношениях не работает, когда накосячил так… как он, в общем. – Я думала, Люба пойдет в атаку теперь. Двери же открыты. – Ой знаешь, что самое забавное в этой «неразделенной любви»? Что она сильна, когда не твоя. – Плевать. Пусть делают что хотят. – Вот это моя Дианка, – усмехается подруга. – Что там с квартирой? Ты по-прежнему настроена? – Ага. Вернусь после этих выходных и поеду смотреть. – И горжусь тобой и по заднице настучать хочется. Я ж квартплату не беру, живи да за коммуналку плати, остальное откладывай, но нет же… – Вот значит, гордись. – Горжусь, что поделать. Вещи собрала? – Да. Мне-то надо платье и сменку на воскресенье. Жаль, ты работаешь. – Мне прошлой поездки хватило. – Я не думала, что тебя так растрогает та поездка. – Может мне и правда усыновить ребенка? – Стоит поискать другую работу, или попросить иной график, сама знаешь. – Знаю и это не проблема. – Эта тема сложная и не подходит для такого вечера с бокалом вина. – Ладно, потом. Глава 8 Поездка в два часа вышла нормальной. Я весь путь читала. А если нет, то смотрела на бескрайние поля. Погода все больше напоминала, какое время года совсем скоро возьмет бразды правления, и потому утепленное пальто спасло от холода в сочетании с уютными полуботинками. Родной городок, где располагался мой дом. А никак иначе я не называла детский дом, встретил узкими улицами и небольшим количеством людей. Весьма дешевое такси и вот я на месте. Прошло немало лет, а я, снова оказавшись напротив ворот интерната, ощущаю на глазах слезы. Помню, как было страшно ступать за порог. Помню, как колотилось сердце при мысли о том, что завтра я уже не буду обедать в привычной столовой за десятым столом, что свою посуду я буду мыть сама, что никто не скажет: «Пора спать!». Это было время перемен. Удивительно, ведь сейчас у меня точно такой же период. Но мне уже не семнадцать. На десять лет больше, а я снова потеряна. Вздохнув, я вошла в синие ворота и сразу же перенеслась куда-то далеко. Встреча с директором и многими воспитателями, которых я помнила, вышла эмоциональной. Но самой-самой, была одна-единственная. Наша Алла Николаевна по-прежнему была воспитателем отряда девочек. Сейчас ее отряд – это шестиклассницы. И через три года она снова будет прощаться с теми, кого вела с пятого по девятый. Я робко постучала и, открыв дверь, оказалась в родной «игровой» комнате. Там, где проводила больше всего времени в течение суток. Все наши дни после школы до самого отбоя. – Ах… – глаза женщины засветились, а губы тронула улыбка. – Диана. – Здравствуйте, Алла Николаевна. После череды объятий и приветственных слов мы сели за ее воспитательский стол с двумя чашками чая. – Ты приехала одна? Конечно, от нее не укрылось мое присутствие в единственном числе. Хоть Паша и был в отряде мальчиков, и у него был свой воспитатель, Алла Николаевна питала к нему свои материнские чувства. – У нас все стало очень сложно. Если честно, – вздох оседает в легких какой-то невыносимой тяжестью, прежде чем произнести правду, которая лучше, чем что-либо другое охарактеризует наши отношения. – Мы разводимся. – Господи, как же такое произошло? – Вот так, – смогла ответить, не в силах открыть всю правду. – Ну ничего, случается и такое.