– Сиди. Я хочу сам тебя помыть. Он намылил мочалку и тщательно, начиная с ладоней, принялся намыливать меня. Обвёл несколько раз грудь, мне уже и после массажа было тяжело сдерживаться, но сейчас его руки скользили совсем невесомо, он не тёр, а больше ласкал. Сквозь опущенные ресницы я видела, как он возбуждён, хотелось прикоснуться к нему, но голова кружилась, тело расслабилось окончательно. – Сейчас ополосну водой и можешь идти. – Угу, – кротко согласилась я. Он набрал в таз воды, и полил сначала на себя. Воду сбегала, струилась по его телу, превращая кожу в глянцевую. Я спустилась с полка и подошла к нему. Он зачерпнул полный ковш ещё раз. Смыл с меня пену. Ещё зачерпнул, снова полил на себя. Я притронулась пальцами к его животу, кожа была горячая, твёрдая. Я осмелела, скользнула ладонью выше по груди. Подняла голову и встретилась взглядом с Глебом. – Здесь жарко, пошли в предбанник. Я кивнула. ​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Глава 38. Дом Прохлада позднего вечера приятно холодила кожу. Я вышла из бани и промокнула мокрое лицо мягким полотенцем. Глеб подошёл сзади, я чувствовала его спиной, кожей, но он не прижимался, даже не притрагивался ко мне. Я развернулась к нему. О чём он думал? Для меня это всегда было загадкой. Его пристальный взгляд прошивал насквозь, заставляя сердце биться чаще. Одним движением он подхватил меня и усадил на стол. Развёл рукой мои ноги и прижался бёдрами ко мне. Я чувствовала исходящий от него жар, чувствовала силу его возбуждения, от этого внутри где-то ёкало, а разбежавшееся галопом сердце резко замирало. Глеб придерживал меня за спину, отклоняя назад, чтобы усыпать поцелуями кожу на груди. Именно сейчас вспомнился тот вечер, когда он объяснял мне для чего нужны губы. Теперь я была с ним абсолютно согласна, это действительно было приятно, и не хотелось, чтобы он не останавливался. Тугой узел внизу живота завязывался ещё сильнее. Я была натянута, как струна. Шевельнула бёдрами, Глеб прикусил кожу сильнее, чем следовало, выдавая своё нетерпение. Мне понравилось, как реагировал на меня Глеб. Я вновь поёрзала на столе, и тут же он, словно потеряв над собой контроль, сжал мои ягодицы, и со всей силы вжался в меня. От его неожиданного напора я ахнула, застонала, вспомнила, что меня могут услышать, и закусила палец. Глеб двигался молча. Движения стали резкими, короткими, быстрыми, словно молоток, который вколачивал гвоздь в мягкую древесину. Резко. Быстро. Мощно. И когда моё сознание заволокла пелена удовольствия, и я уже не могла ни о чём думать, он резко вышел. Я открыла глаза и потянулась бёдрами к нему снова, но поняла, что Глеб достиг финала раньше меня. – Чёрт, – ругнулся он. Его поведение отозвалось внутри приятным самодовольством. Мне нравилось видеть, как он теряет контроль над собой из-за меня. Я улыбнулась. В предбаннике уже царил полумрак, свет проникал лишь от окна. – Ты иди. Я ещё раз ополоснусь, – скомандовал Глеб и снова прижался к моим губам, противореча своим словам, будто и не хотел совсем, чтобы я уходила. – Иди, – шепнул снова, когда оторвался от моих губ. – Иначе мы останемся здесь на ночь. – Хорошо. *** *** Последний раз, когда я уезжала из этого дома, думала, что больше сюда не вернусь. Но вот мы вошли с Глебом в него, и я почувствовала себя, словно вернулась домой. Мы выехали с утра. После ночи полной любви стали ближе. Глеб доказал, что губы могут творить поистине удивительные и приятные вещи. Три часа в машине пролетели незаметно. Никогда мы не разговаривали так легко. Болтали обо всём на свете, смеялись, шутили, но вспомнить о чём говорили, не могла. От его любви я парила, чувствовала себя невесомой. Хотелось запомнить это чувство, сохранить, записать как компьютерную игру, чтобы можно было перезагрузить с этого места, если вдруг что-то опять пойдёт не так. – Почему грустишь? – спросил Глеб , сидя на веранде. – Не грущу. Просто задумалась. – О чём? – Тебе обязательно знать всё о чём я думаю? – Хотелось бы. – Давай баш на баш? Я расскажу о чём думаю, если ты расскажешь. – Вызов принят. Начинай. – Хорошо. Я думаю о том, что когда уходила отсюда последний раз, то думала, больше не вернусь. А вернулась абсолютно счастливая. Странное чувство. Словно домой вернулась. Глеб сжал меня в объятьях. Когда ему нравилось то, что я говорю, он всегда приобнимал меня сильнее, или сжимал руку чуть крепче. – Это и есть твой дом. Мне было бы приятно, если ты начнёшь себя вести как полноправная хозяйка. Я поднесла его руку к губам и поцеловала в пальцы. – Спасибо. Ну а теперь ты делись. – Я думаю, мои мысли не настолько интересные и приятные. Но раз пообещал, отвечу. Я думал, сильно ли ты расстроишься, если завтра приглашу Макса с Ксюшей. Я молчала, не зная, что ответить. О Ксюше я старалась не думать. Хоть Глеб и выгораживал её, доверие к ней у меня совсем пропало. – Судя по твоему молчанию, ты не очень этому рада. – Глеб… если тебе действительно так важно общение с ними, я постараюсь быть вежливой, но не более. – Мы с Максимом учились вместе, работать начали как партнёры. Он человек проверенный, не хотелось бы из-за глупого недоразумения терять общение с хорошим другом. – Из-за глупого недоразумения? – возмутилась я. – Я, вообще-то, ребёнка потеряла. – Я понимаю. Но уверен, Ксюша сама уже не раз пожалела, что влезла. Я привык к её выходкам. Для тебя это первый раз. Но с Максом дружить без Ксюши не получится. ​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Глава 39. Снова Ксюша. На следующий день с утра Глеб уехал на работу, сказав , что надо проверить, как обстоят дела без него в фирме перед отъездом. Весь день я настраивалась навстречу. Видеть Ксюшу было и неловко, и больно, несмотря на слова и объяснения Глеба мне всё равно не верилось, что у них всё настолько дружески. Возможно, Глеб к ней так и относился, а вот чего хотела Ксюша? Это было непонятно. Они ведь с Максимом были прекрасной парой. Зачем ей Глеб? Этот пазл никак не желал складываться в моей голове. Насколько я поняла, у неё был выбор в самом начале отношений и она выбрала Макса. Или она как собака на сене, хотела, чтобы ей принадлежали оба? Я разрывалась между желанием повешать на неё ярлык нечестной лицемерки или довериться Глебу и попытаться наладить отношения. Голова шла кругом, в груди ворочалось неприятное предчувствие, я не могла найти себе место. Решила съездить к маме в больницу. Каждый день я звонила её сиделке. Маме становилось лучше, но речь возвращалась медленно. Николай Павлович, как всегда сидел на своём месте в гараже. Язык не поворачивался назвать это помещение с машинами гаражом. У меня это слово ассоциировалось со старыми гаражами, которые кривыми рядками ютились недалеко от пятиэтажек. Это помещение я бы назвала автодомом. Оно вернее подходило. Николай Павлович приветливо улыбнулся и поздоровался, но за всё оставшееся время больше не произнёс ни слова. Мама встретила меня кривой улыбкой. Она уже сидела и даже смогла обнять меня. – Мама какая ты молодец! Не верится, что за короткое время, ты уже так много смогла. – Я стаааусь. Когда я услышала почти внятную речь у меня от радости внутри всё защекотало. Я не слышала её голоса два года. И это было настолько неожиданно, что я бросилась к ней в объятья. – Мамуль, так рада тебя слышать. Она обняла меня одной рукой и похлопала по спине. Как мне не хватало этого лёгкого похлопывания, оно словно и поддерживало, и обещало, что всё станет лучше, не стоит расстраиваться. – Как ты мам? – Ооошо. А ы? – ей было сложно ворочать языком, поэтому она почти не произносила согласные, но всё равно я её понимала. – У меня тоже всё отлично. Мы с Глебом собираемся лететь в Англию. Представляешь? Я ведь мечтала об этом с детства. Мама улыбнулась и погладила рукой мои пальцы. – Нас не будет дней пять, но я буду тебе всё равно звонить. Я провела у мамы около часа. Рассказала, как мы ездили в деревню, как меня встретила его мама. Она улыбалась и кивала. – Он хоооший доса,– похвалила Глеба мама. – Да. Хороший. Иногда смотрю на него и даже не верится, что он мой муж. Кажется, что сплю, и сейчас проснусь, а его нет. И так больно мам. Непрошенные слёзы увлажнили глаза, и я поспешила попрощаться с мамой. Не хотелось , чтобы она видела как я плачу. По дороге домой я заехала в магазин, чтобы подготовиться к вечеру. Я знала, что могла бы попросить приготовить Светлану Васильевну или нанять повара, но я вспомнила слова Глеба, что теперь это и мой дом. И я решила быть полноправной хозяйкой, а не просто девочкой гостьей. Я накупила продуктов,сделала закуски, приготовила мясо в духовке. К семи у меня было почти готово. Осталось только себя в порядок привести. Мне хотелось быть ярче Ксюши, чтобы взгляд Глеба даже не останавливался на ней. Накрыть стол мне помогла Светлана Васильевна. К приходу гостей я была в полной боевой готовности. Сначала с улицы донеслись мужские голоса, которые смеялись и перебивали друг друга. Потом к ним присоединился звонкий голос Ксюши. Я внутренне вся собралась. Дверь открылась, и весёлая компания зашла в дом. – София ты где? – громко спросил Глеб. Я вышла из столовой. Поздоровалась со всеми. Мне было интересно как поведёт себя Ксюша. Сегодня она была в обтягивающем чёрном платье. Глаза сияли. Рука Макса по-свойски лежала на её талии. – Добрый вечер! – поздоровалась я, не обращаясь ни к кому и, стараясь не смотреть на Ксюшу. Ксюша же, наоборот ,пыталась поймать мой взгляд. – Привет Софи! Классно выглядишь! – как ни в чём не бывало поздоровалась она. – Спасибо ты тоже. Я пригласила всех в столовую. Играла нежная ненавязчивая мелодия, а от стола доносился аромат свежеприготовленных блюд.