Глеб убрал телефон в карман и обнял меня за плечи. Солнце уже село, последние лучи догорали на горизонте. – Надо спускаться, а то придётся заночевать здесь. Он поцеловал меня в лоб и взял за руку. – С тобой можно и на крыше заночевать, – ответила я и улыбнулась. Последовала за ним. Новое непривычное чувство наполнило грудь – чувство собственной значимости. Теперь я ощутила в полной мере, что значит быть любимой, когда тебя не бросают, а выбирают, как единственную любимую. И пусть весь мир подождёт, когда мы вместе. Пока мы спускались, услышанный разговор ещё крутился в голове. – А Макс для чего звонил? Что-то важное? – Всё-таки не выдержала я. Мы зашли в лифт. Глеб взял меня за руку. – Да. – Не расскажешь? – Думаешь, стоит? Глеб посмотрел на меня внимательно, оценивая, стоит ли рассказывать или нет. – Надеюсь, с ними всё нормально? – С Максом всё хорошо. А у Ксюши астма, ещё с детства. В последнее время приступы участились. Я думал, она просто привлекает к себе внимание. А вчера они были на приёме и у неё обнаружили уплотнение в лёгких. Я охнула и уставилась на Глеба. – И ты не поехал? Но вы же друзья. Ему сейчас нужна твоя поддержка. – Поддержка нужна Ксюше. А у Ксюши есть Макс и родители. Завтра заедем, узнаем как дела, а сегодня наше время и я не хочу его тратить на других. Глеб наклонился и поцеловал меня очень нежно, словно я была хрустальной статуэткой. Отвёл в сторону прядь волос, взял в ладони моё лицо. – Я хочу, чтобы ты запомнила навсегда – ты моя и только моя. Я никогда тебя не отпущу и не дам развод. И завтра мы поедем в нотариальную контору, и ты отзовёшь документы о разводе. – А как же мои права человека о свободе? – Ты не согласна? Хочешь уйти? – Глеб сверлил меня взглядом и мне даже показалось, что он волнуется. Я всё ещё с трудом верила, что он может любить и тем более меня. Но его руки продолжали держать моё лицо, а глаза всматриваться в глаза в ожидании ответа. – Нет. Я останусь с тобой. Волна облегчения прокатилась внутри от принятия решения. Глеб улыбнулся и прижал меня к себе, снова впиваясь в мои губы. – Я знаю, как мы проведём ночь. – И как же? – Могу показать. Сегодняшняя ночь была наполнена не просто страстью, но и любовью. Как подростки, мы вбежали в наш дом, целовались на ходу, словно боялись оторваться. Я расстегнула пуговицы на его рубашке и стянула её, обнажая его идеальный торс. Глеб же в ответ расстегнул молнию на моих джинсах. Прижал к себе, но стоило ему ослабить объятия, и я снова выскользнула. Он меня догнал в три шага, и потянул вверх футболку. Я же расстегнула ремень на его брюках, хотела добраться до молнии, но Глеб уже снимал с меня джинсы. – Так нечестно, – возмутилась я. – Ну и что. Хочу видеть тебя обнажённой. Когда мы подошли к комнате, то успели снять с себя всё. Глеб нежно прикасался к моей коже, будто лепил меня легко и нежно, без грубостей. Подхватил на руки, а я обняла его за шею. Волоски на груди щекотали мою нежную кожу. – Куда исчез Глеб, которого я знала? – шепнула ему на ухо. – Ты хочешь, чтобы он вернулся? – Удивлённо спросил Глеб. – Я думал, ты не любишь такое обращение. – Я боялась тебя. – А сейчас не боишься? – Нет. Ведь под злобной маской свирепого тигра, оказывается, прятался ласковый котёнок, – я рассмеялась, специально провоцируя его. Его признание наделило меня уверенностью и силой. Я чувствовала его, чувствовала, что могу управлять Глебом. Он опустил меня на кровать. – В ту первую ночь я хотел тебя взять, думал, ты притворяешься, пока не увидел, что плачешь. Его губы уже целовали мои плечи, прижались к ямке над ключицей – дрожь пробежала по телу. – Люблю видеть, как ты реагируешь на мои прикосновения. – Мне не хватало тебя, – прошептала я, прикрыв веки от удовольствия, когда он спустился ниже и начала ласкать грудь. – Хочу тебя. Ты моя сладкая. Его пальцы спустились ниже, вырывая у меня стон. Я подалась бёдрами навстречу ему, выпрашивая продолжения. – Сейчас малышка. Глеб подхватил меня за бёдра и посадил на себя, проникая внутрь полностью. Движения стали чаще, подстраиваясь к бешеному ритму сердца. Я отдалась своим чувствам. Мы словно слились в одно целое, угадывая даже движения друг друга. Двигались в унисон в стремительном диком танце. – Ещё,– шептала я. – Ещё,– хрипло дышал Глеб. Уже под утро, когда мы утолили плотский голод, лёжа в его объятьях, Глеб спросил: – О чём ты мечтаешь? Я молчала, сонно соображая, что ответить. – Наверно, всё о чём я мечтала, уже сбылось. – Человек без мечты, словно птица без крыльев. – Ну я всегда мечтала иметь семью, любимого и любящего мужа, детей. Семья у меня уже есть, муж тоже, получается, не хватает малыша. Мне иногда снится маленький темноволосый мальчик с карими глазами. Я его держу на руках, качаю и пою колыбельную. Как когда-то пела мама. Наверно, это моя самая большая мечта. Ведь дети – это награда. Ради этого мы и живём, чтобы продолжить род. – А я и не знал, что ты в душе философ. – Да бывает иногда, что-то находит, – я поцеловала его в плечо. – Если хочешь, можем завтра заехать в центр планирования семьи? – Это ещё зачем? – Пройдём осмотр. Сдадим анализы. Подготовимся к будущей беременности. Мне тоже хочется увидеть нашего малыша, каким он будет. Может, он будет светловолосым и зеленоглазым, как его мама. Только в этот раз хочу, чтобы всё было правильно. Глава 55. У Макса и Ксюши Я сильно волновалась, когда мы ехали к Максу и Ксюше. Что ей сказать? Как себя вести? Если всё действительно правда и уплотнение окажется опухолью, то никакие мои обиды не стоят того, чтобы игнорировать человека. Надо уметь прощать. Об этом я знала не понаслышке. Я вспомнила случай из детства, когда мне было двенадцать лет, я участвовала в театральной постановке. Я играла одну из главных ролей, но на неё же претендовала и другая моя одноклассница. Учительница тогда сказала нам, чтобы мы играли по очереди, но, когда подошла очередь одноклассницы, я нагло отказала. Одноклассница напилась таблеток и попала в больницу. Её еле откачали, а я тогда впервые осознала ценность человеческой жизни. Что она не стоит ни главной роли, ни обид, ни ругани. На следующий день я приехала навестить её, меня пропустили, и я извинилась. Пусть даже я знала, что она поступила неправильно, но в тот момент ей нужна была моя поддержка. Да и мне нужно было получить её прощение, чтобы потом всю жизнь не вспоминать об этом случае с содроганием. Сейчас я чувствовала дежавю. Возможно, Ксюша была не настолько безгрешна, как думал Глеб, но судьба её уже и так наказала болезнью. Глеб взял меня за руку. Я чувствовала, что он переживал. – Если ты не захочешь с ними общаться, можешь остаться в машине, – произнёс он осторожно. – Всё хорошо. Я справлюсь. Глеб кивнул, продолжая вести машину. Когда подъехали, я ещё несколько минут собиралась с мыслями. Из ворот появился Макс. Он сильно изменился с последней нашей встречи: отрастил бороду, ссутулился, даже взгляд изменился, стал потухшим, безжизненным, будто болел он, а не Ксюша. Мы вышли из машины, они пожали друг другу руки, я кивнула в знак приветствия. Макс пригласил нас в дом. – Как Ксюша? – спросил Глеб. – Сегодня уже получше. Вчера прощалась со всеми. Она почему-то решила, что это точно опухоль и она теперь умрёт.