Конечно, хочется. И я бегу вслед за ним. Длинные ряды высоких куртин с деревянными бортами наполнены розами всех цветов. – Здесь выращивали только розы, но ты можешь сделать всё по-своему. И засадить любыми цветами. – Надо подумать. – О времени у тебя предостаточно, осень и зима впереди. К весне освоишься и можно будет открыть сеть цветочных магазинов…если захочешь, конечно. Я посмотрела на Глеба, его глаза, будто излучали свет. – Прекрасная идея. А можно, я Любу позову. Она весной должна окончить институт. Тем более, по образованию она экономист, могла бы как раз бухгалтерией заниматься. – Это твой питомник. Ты можешь делать здесь всё, что захочешь. – Спасибо Глеб! Правда, спасибо, Я даже не знаю как тебя отблагодарить. Я снова обняла его за талию и прижалась к твёрдой груди. – Ну, можешь сегодня ночью расплатиться. А ещё я был бы не против получить бонус в виде ласки этими прекрасными розовыми губками. ​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Эпилог Я срезала кончики стеблей кремовых роз и поставила в вазу на обеденный стол. После того как Глеб подарил мне питомник, каждый день в нашем доме не исчезали цветы. Для меня это было, словно напоминание того,что жизнь скоротечна и надо успеть радоваться тем драгоценным моментам, которые судьба щедро отсыпала нам в последние годы. Прошло ровно пять лет с того самого удивительного дня, когда мы назвали друг другом мужем и женой. Я – такая неуверенная в себе, растерянная невеста, которая внезапно оказалась женой богатого и сильного мужчины. И Глеб авторитетный, циничный и властный. Сейчас я с улыбкой вспоминала наши первые шаги, когда мы начали узнавать друг друга. Сколько было слёз пролито, сколько переживаний. Сейчас это всё казалось таким далёким и совершенно нестрашным. Я окинула столовую взглядом, прошла в гостиную. В первый же год я переделала здесь всё, чтобы наш семейный очаг казался ещё уютнее. Села на изумрудный диван, провела ладонью по ворсистой поверхности, вспоминая, как и на нём мы с Глебом занимались любовью и как на нём же, сидя перед камином, рассказала, что беременна. Это было тридцать первое декабря. Мы не поехали ни в гости, ни в ресторан. Решили отпраздновать в семейном кругу. Позвали Любу с её новым ухажёром, которого случайно подкинул ей Глеб, Макса, Ксюшу, ещё несколько друзей. Накрытый стол ломился от еды. Самая красивая ёлка стояла в углу, украшенная стеклянными игрушками ручной работы. Глеб к тому времени уже и не ждал, что я смогу забеременеть. Он начал говорить об Эко, но всё же нам повезло. И за две недели до Нового года я сделала тест. С трудом сдерживала себя, чтобы не рассказать раньше времени, и когда куранты пробили двенадцать раз, все начали дарить подарки, я подарила ему маленькую коробочку с пинеточкой. Надо было видеть его глаза. Мой серьёзный, вредный, сильный муж около минуты молча сидел и сжимал пинетку в кулаке. Это была новость на миллион. Все принялись поздравлять нас. Глеб смотрел на меня блестящими глазами, обнимал и шептал, как любит меня. Незабываемые мгновения. А первого сентября родился наш сын – Дмитрий. Маленький черноволосый мальчишка, как я часто себе его и представляла. Только глаза оказались как у меня – зелёные, но это мы выяснили только через полгода, когда из них ушла синева. Я всё так же продолжала заниматься цветами, даже во время беременности не переставала высаживать и ухаживать за новыми саженцами. Как и сказал Глеб, к весне я уже начала поставлять цветы в две наши точки, которые помог открыть Глеб. Люба тоже с большим энтузиазмом включилась в дело. Она учитывала все расходы, составляла смету, искала, где лучше и подешевле, я же занималась только дизайном и цветами. Наняла в теплицу сначала одного, потом ещё двух работников. Вернее работниц, Глеб был против вообще хоть какого-то упоминания мужского пола рядом со мной. Это одновременно и бесило, и смешило меня. Свои собственнические замашки Глеб всё так же проявлял во всём, что касалось его, но я закрывала на это глаза. Ему нравилось быть единственным мужчиной в моей жизни, пока не появился Дима. С ним Глебу пришлось смириться. А сын был изначально копией своего отца, он постоянно требовал, кричал, чтобы всё было, как он хочет. Мы, как молодые родители лишь разводили руками и повиновались. А потом появилась наша прекрасная Злата. Кареглазая умная малышка с белыми кудряшками. Спокойная, но тоже упрямая. Папа за глаза называл её танк. Она молча, без криков продолжала делать своё. Нам пришлось перекрыть вход на лестницу, которая вела на второй этаж, потому что она упорно лезла наверх. Потом она также упорно продолжала лезть на все шкафы. Пару раз уронила комод. Падала с дивана, потому что её привлекал пол и сам процесс сползания с диванов, кресел. Пока мы с Глебом не купили ей шлем, из страха, что она разобьёт себе голову. Даже ходунки не могли сдержать нашу Злату, она выползала из них вниз головой и втыкалась в пол. Даже не знаю, с каким ребёнком седых волос добавилось больше. Сейчас они уже находились в более спокойном периоде развития. Диме было четыре, Злате исполнилось два. Понемногу я стала больше доверять нянечке, которую нанял Глеб, и свободного времени стала больше. Теперь я не просто выращивала розы, теперь я была хозяйкой самого дорогого питомника в городе. В моих теплицах росли розы редких сортов таких как “Грейс”, “Осирия”, “Эден Роуз”, “Polka” для полной коллекции не хватало только чёрной розы, но я не отчаивалась раздобыть и её. Только в наших салонах можно были приобрести букеты из этих роз. Конечно, это был большой риск. А вдруг никто бы не стал их покупать, но Глеб сказал делать, как подсказывает мне сердце и интуиция. Я так и сделала. Дима уже в своём возрасте знал все сорта и очень любил бывать в теплицах. Его любимой розой был сорт “Эден Роуз”, и он нет-нет иногда срывал тяжёлый розовый бутон и дарил мне. – Это тебе мамочка! Я тебя поздравляю! – бежал ко мне сынишка с розой в маленьких пальчиках. – Спасибо, мой хороший! А что за праздник? – Потому что ты моя мама, и я тебя сильно люблю. Как можно было злиться на этого милаху за сорванный цветок. Ведь он делал это искренне, из лучших побуждений. Сегодня мы планировали отпраздновать наш юбилей. И Глеб должен был приехать с работы пораньше. Светлана Васильевна уже с утра колдовала на кухне. Аппетитный мясной аромат терзал мой желудок несколько часов. В последние недели аппетит стал заметно больше. Я постоянно хотела есть. Причину узнала вчера и даже успела тайком съездить на УЗИ. Подозрения подтвердились. К Новому году у нас должен был родиться третий малыш.Губы в очередной раз растянулись в радостной улыбке. Я была не против, знала, что и Глеб обрадуется, но я всё ещё не отошла от страха перед родами. Они проходили у меня не самым безболезненным образом. Диму я рожала почти два дня, плохо раскрывалась шейка. Воды не отошли, а схватки начались, слабые, но я не могла спать. Потом долго шло раскрытие. Глеба на роды я не пустила. И даже когда он сказал, что всё равно придёт, я заявила, что обижусь на него очень сильно. ​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Когда рожала, старалась не кричать, потому что знала, что Глеб и так с ума сходит. Все два дня он не уходил из больницы. Медсёстры восхищались его преданности и все как один твердили, что у меня замечательный муж. А я глотала слёзы и мысленно материла его за то, что рожать приходится мне. Зато когда Дима родился, я уже не помнила ни о чём. Для матери свой ребёнок кажется всегда самым прекрасным. Мой Дима был красным почти фиолетовым, голосящим во всё горло, но мы с Глебом считали его самым чудесным ребёнком, которого нам могла подарить судьба. Глеб был прекрасным отцом. Таким, о котором мечтает каждый ребёнок. Я наслаждалась, глядя, как он играл с сыном, как серьёзно объяснял всё о чём тот спрашивал. В свои четыре Дима уже умел считать до ста и сам выучил весь алфавит, хотя его никто не заставлял учить. Маленький вундеркинд ,так часто называла внука Татьяна Дмитриевна. А вот на роды со Златой я уже потащила Глеба с собой. Он держался молодцом. Массировал мне поясницу, и даже когда я хватала его за руку во время потуг, он ни разу не пискнул. Потом я увидела синяки на его руках. И очень удивилась, когда узнала, что это дело моих рук. Злату я родила намного быстрее. Врач, посмотрев мой анамнез, решила сразу поставить окситоцин. Вот только никто не думал, что этот препарат так повлияет на меня. Мне сказали пойти прогуляться, и я решила на всякий случай сходить в туалет. Больница была за гуманное отношение к женщине, и клизмы перед родами никто не ставил, как об этом рассказывали другие женщины. Из-за окситоцина шейка раскрылась за несколько минут, и тут же начались потуги. До палаты я бежала, переставляя капельницу как трость. Врачей ещё не было, я сама забралась на кровать, вспомнила как меня учили дышать, взяла ноги в руки и начала тужиться. Врачи и медсёстры только успели надеть фартуки, а я уже родила Злату. Хорошо Глеб ушёл перекусить и не видел всего этого. Сейчас, вспоминая прошлые роды, мне стало опять страшно. Снова чувствовать себя баржей, снова испытывать эту боль…Эх, а я ведь только привела себя в порядок. Вернулась в свой вес. Одно радовало – у меня была прекрасная генетика и на животе не было ни одного разрыва, будто я и не рожала. И грудь стала пышнее. Глеб особенно радовался этому. Он обожал трогать её, ласкать, целовать. И тяжело переживал время, когда я кормила грудью, ведь я не разрешала её трогать. Потому что стоило Глебу притронуться к груди, она сразу наливалась молоком, и я вновь бежала кормить малыша. “Ну что ж, раз сам не захотел предохраняться, придётся терпеть, – я злорадно улыбнулась.– Не всё же только мне мучиться”. В коридоре послышался шум, и я направилась туда. Так и есть, Анна Сергеевна привела моих проказников. Злата как всегда с разорванной юбкой. – София Евгеньевна, вы простите, я лишь на секунду отвлеклась на Диму, а она уже на заборе повисла. За птичкой говорит, полезла. Злата стояла, насупившись. – Злата, а если бы ты упала и нос разбила. Ну вот зачем ты лезла на забор? Я встала перед ней на колено и посмотрела в глаза. – Нет. Я клепко делжалась.Я бы не упала. Упрямица. Я прижала её к себе, вдыхая сладкий запах волос. В груди разлилась бесконечная нежность к моей малышке. Ещё такая маленькая, но во всём старалась быть самостоятельной. Увидев, что мама обнимает младшую сестру, на меня, как вихрь налетел Димка. Обнял за шею и поцеловал в щеку. – Я скучал по тебе мамуля. – И я по вам скучала. – Злата по тебе не скучала, ты тоже по ней тогда не скучай. – Я так не могу малыш. Вы же оба мои детки. Я одинаково люблю вас. Не успела я договорить, как открылась входная дверь и на пороге появился Глеб. Как и обещал он приехал пораньше. Дети с воплями бросились к папе и облепили его ноги. – Ну бандиты признавайтесь, что вы сегодня творили? – Злата повисла на заборе и порвала юбку, – сразу сдал сестру Дима. Глеб попытался сделать серьёзное лицо, чтобы прочитать лекцию Злате, что девочки так себя не должны вести. Но я видела каким смехом зажглись его глаза. Он едва сдерживался, чтобы не улыбаться. Глеб подхватил детей на руки и понёс их в столовую. – Что у нас сегодня на ужин? – Разве ты забыл какой сегодня день? Ещё гости должны прийти, – ответила я, следуя за ним. – Мама, а сегодня придёт Анжелика? – Должна. Дядя Макс с тётей Ксюшей обещали прийти. – Здорово! Ура! – обрадовался Димка и исполнил танец аборигена. Через пятнадцать минут приехали Максимум с Ксюшей и их дочкой Анжеликой. Рыжая бестия была похлеще вместе взятых Димы и Златы. Порой я боялась, что она научит моих детей всем своим шалостям, но, слава Богу, Димке хватало мозгов не применять все знания на практике, в отличие от Анжелики. Чуть позже приехала и Люба со своим уже не новым ухажёром. Они встречались три года, но никак не решались съехаться или пожениться. Вечер прошёл спокойно, весело. Ксюша выглядела великолепно. После операции она долго приходила в себя. Но Макс выдержал всё, и через год после операции они поженились. А ещё через год родилась их дочь. Люба встала из-за стола и подняла бокал. – Моя дорогая сестрёнка. Я очень тебя люблю. Пусть и редко говорю тебе об этом. Желаю вам с Глебом прожить душа в душу ещё столько же лет умноженные на сто. В любви и счастье. Вы прекрасная пара. Глядя на вас, сердце радуется. За вас! Она подняла бокал, имитируя чоканье, чтобы не тянуться и сделала глоток. – А ещё хочу рассказать важную новость. Не знаю, как ты это воспримешь, но думаю, ты должна об этом знать. Несколько месяцев назад я задалась целью найти отца. Это оказалось не очень сложно. И вчера я получила от него письмо. Он хочет встретиться. Я ему ещё ничего не отвечала, решила с тобой поговорить. Так что решение за тобой. “Отец…Я не видела его почти двадцать лет. Как общаться с ним? Ведь он не хотел о нас ничего знать. Зачем же сейчас захотел?” Я посмотрела на Любу. В груди всё тряслось, было тяжело дышать. Почувствовала объятия сильных рук, и спокойствие Глеба передалось мне. Я решила ничего не отвечать. – Спасибо. Я подумаю. Люба обеспокоенно переводила взгляд с меня на Глеба и обратно. – Конечно, Соня. Не принимай близко к сердцу, не хочешь его видеть ну и хрен с ним. Остатки вечера прошли уже более спокойно. Дети играли в детской. Анну Сергеевну я попросила сегодня уложить малышей спать. В основном этим занималась я, но сегодня мне хотелось провести время с мужем. И когда мы проводили гостей, остались наконец одни, Глеб подхватил меня на руки и понёс в комнату. – Наконец, мы одни. Я весь вечер смотрел на тебя и хотелось укусить тебя кусочек. Он поставил меня рядом с кроватью и поцеловал в ямочку над ключицей. Прикусил кожу зубами, обхватил грудь. Я мгновенно зажглась. Вспыхнула как спичка. Только от его прикосновений чувствовала себя живой и красивой, от его голодного взгляда чувствовала себя желанной. Он подхватил широкий подол платья и стянул его через голову, оставив меня лишь в нижнем белье. – Я говорил тебе, что ты с каждым годом становишься всё красивее и красивее? Его руки обнимали мою талию, скользнули вниз по ягодицам. Он подхватил меня на руки, а я обхватила его талию ногами. Глеб всё так же был красив, фигура стала немного мощнее. Мускулы на руках стали шире и остались такими же твёрдыми как и раньше. – Иногда, мне кажется, что ты ведьма. Другие женщины дурнеют с годами и после родов, а ты всё красивее и сексуальнее. В чём твой секрет колдунья?