Когда же марево злости прошло, меня посетили и менее разрушительные мысли. Кактус мой ромашковый тоже в полной ахуе от поворотов жизни. Один её муженёк чего стоит… полный долбоёб. А Полина, она вроде как из тех, кто считает брак и всё с ним приходящее, не просто словами, а чем-то большим и светлым. Наивная, блять, как девочка. В большом мире денег и связей эти ценности давно потеряли своё значение. Всё продаётся и всё покупается. Просто необходимо назвать «правильную» цену. И моя задница подсказывает и кричит матом, что и её брак – это очередная сделка с совестью. Ромашке якобы случайно забыли об этом сказать, и она наивно принимает всё за чистую монету. - Илья, я ночью … растерялась, – тихое признание девушки, застывшей за моим плечом, выводит из потока воспоминаний. Она так близко, и мне, чтобы в этом убедиться, даже не нужно открывать глаз. Это звериное чутье. Оно помогает мне на ринге, и сейчас я ощущаю все перемещения Ромашки буквально собственной кожей. А ещё жажда… прикосновения. Её. Моя. Ею пронизано всё пространство вокруг нас. Моё тело рвётся к движениям, но я, несмотря на собственную агонию внутри себя, остаюсь спокойным внешне. Есть несколько вопросов, которые нам надо с ней разобрать прежде, чем у меня откажут тормоза. - Понимаю. Но и ты, пожалуйста, запомни – я не твоя плюшевая игрушка. Сегодня поиграла, завтра бросила, и ничего мне за это не будет. Ромашка коротко вздыхает. - Ты мне угрожаешь? И меня бесит её легко осязаемый страх. Страх перед ситуацией, так как она проводит параллели между мной и своим мужем. Я его, кажется, пощупать даже могу. - Нет. В моём понимании мужчина в силу своего физического превосходства не может угрожать женщине, – выплёвываю сквозь плотно сжатые челюсти. Адреналин во мне снова поднимается и до его критической отметки остаётся всё меньше. - Это не всегда так работает. То, с какой болью в голосе отвечает Полина, вдавливает меня ударом неведомой силы в тренажёр. Я едва выдерживаю напор. - Не всегда, – соглашаюсь с очевидным, ибо и сам знаю множество примеров, когда мужская половина общества забывает, кто они, превращаясь в жалких уродов и тиранов. – Но не со мной, Ромашка. А ты пытаешься чесать всех под одну гребёнку. Может не стоит? - Может. Её маленькая капитуляция дрожащим голосом вливается сладким сиропом в мои расхристанные нервы. Остаётся проблема в том, что это только верхушка айсберга наших сложностей. И сколько ещё иголок носит в себе этот гибридный цветочек, хрен его знает! ‐ Илья, – и её прохладные пальчики скользят по моей горячей коже плеча. Меня моментально торкает, но сегодня я буду второй скрипкой нашего любовного концерта. Хватит с меня и ночного соло. - Слушаю. - Тебе надо отдохнуть. От тренировки. Ты устал. Всё верно. Устал как собака, так как не могу спать. Без неё. Какая-то хуйня творится, и я не могу её победить. - И какие есть предложения, доктор Полина? Пальчики Ромашки смелеют – с плеча скользят на шею и обратно, разминая «забитые» мышцы. Охренно приятное чувство. - Сейчас мы идём в отделение, где проходим всё лечение, а потом у тебя будет релакс-процедуры до конца дня. - А ночь? – беспардонно гну свою линию, ибо я борзый пёс, так что пусть лучше сразу привыкает. - А ночные процедуры вам, Илья Сергеевич, противопоказаны. Это игривая заявка от моей птички обломинго вселяет таки надежду во всё моё тело разом. В некоторую его часть особенно сильно. - Тогда придётся совмещать, – наиграно печально вздыхаю я, и здоровой рукой перехватываю тонкое запястье. – Вы, доктор Полина, не там мне массируете. Кажется, девушка слабо, но протестует, когда я выдёргиваю её за руку из-за своей спины. - Прятаться вечно не получится, Ромашка. Всё равно найду и съем. Она вся напряжена, сосредоточена, но в голубой лазури женских глаз туман. И я точно знаю причину его образования. Ночью самолично наблюдал. - Иди ко мне. - На тренажёр? – удивляется, но только лишь месту. - В идеале было бы на член, но давай пока на тренажёр, – бессовестно пошлю, что румянец красит нежную кожу щёк моего доктора. Тяну Полину к себе за руку, и та, перекинув ногу через меня, усаживается сверху. Градус моей тренировки сейчас выйдет за границу, особенно когда эта маленькая жопка начинает вертеться на и так опухшем члене, устраиваясь поудобнее. Перехватываю егозу за талию и вжимаю в себя по максимуму. Кожу шпарит кипятком и зудом нетерпения. - Самый оптимальный вариант удобства, это когда он в тебе по самые яйца, – хриплю в маленькое ушко, которое теперь розовое вместе с тонкой шеей моей неопытной наездницы. – Но в порядке исключения, пока я в тебя засуну только свой язык. - А если вернётся Герберт? – снова не отказывая, но выискивая лазейки отступления, Полина при этом сама ещё больше жмётся ко мне. Яркий случай, когда мозг не разделяет желания тела. Эх, придётся самому лечить это раздвоение личности моего доктора. Глава 20 Илья - Если Гера рискнет, то получит в этот раз не в бровь, а в челюсть. Не кипишуй! Тем более Гера против Аллы… это однозначное поражение первого. А дальше просто затыкаю поцелуем, как и обещал… по самые гланды. В первую секунду Поля застывает и даже пытается что-то промычать прямо мне в рот, но я-то уже понял в чём у нас тут разлад. Просто углубляюсь, топя нас обоих. Ромашка сдаётся, и тогда я позволяю короткий вдох. - Расстегни халат, – требовательно выдыхаю в припухшие губы, и слегка прикусывая кожу на подбородке, спускаюсь к шее. – Сам-то я не могу. Больной всё-таки. - Больные должны находиться на лечении, а не … - А не что? Ну, доктор Полина? Договаривайте. Я оттягиваю ворот её медицинского халата, где бешено бьётся жилка, и через косметическую тонировку слегка просвечивают мои ночные метки. Это дополнительно стимулирует меня на подвиги. - А не заигрывать с лечащем врачом, – изворачивается девушка и заодно пытается взять под контроль свои эмоции. С хера два! Её эмоции теперь тоже мои! - Доктор, ну какие тут заигрывания?! Это даже немного оскорбительно. Я конкретно собираюсь трахать своего лечащего врача. Причём так основательно и долго. До мозолей на члене. Она дрожит, но не от страха. Возбуждение рвётся из моей женщины, но то ли природная застенчивость, то ли эксперименты её мужа-долбоёба мешают ей полностью раскрыться. Ромашка вся такая серьёзная. - Расстегни халат, иначе я просто вырву этих пять пуговичек. Угроза помогает, и Полина торопливо и оттого нелепо пытается исполнить задачу. - Шесть, – поправляет меня севшим голосом, когда справляется с последней пуговицей. - Обсчитался. Я хорошо считаю только до двух, – пытаюсь разрядить обстановку, чтобы хоть немного снять напряжение с девушки. – Вот, смотри, одна грудь, вот вторая. Видишь, тут у меня всё хорошо?! - Вижу, – едва дыша роняет Поля, наблюдая за мной, пока я по очереди ласкаю её острые соски прямо через ткань белой майки и бюстгальтера. На ней ещё белые брючки, что плотно облегают стройные ноги, лишая меня доступа к заветной точке. Дурацкая одежда так злит, что я мечтаю оказаться на одиноком пляже заброшенного острова, где на моей Ромашке не будет ничего кроме моих рук. Задираю майку и полюбовавшись несколько секунд на красивую грудь в тонкой пене кружева, прижимаюсь ртом к соску. - Ой, Илья! Нам же надо на лечение, – вдруг оживает моя докторица, а её пальчики с короткими ноготками впиваются в кожу на моих плечах. - Я уже лечусь, доктор Полина, не переживайте, – продолжаю между поцелуями и ласками её заговаривать. – Я прямо чувствую, как мне легчает. - Где именно? Я отрываюсь от женской груди, и вместо ответа дёргаю её за бедра на себя. Теперь её промежность аккурат на моём стоящем члене. - Тут? – громко сглатывая, уточняет Ромашка, снова розовая от смущения, но при этом не отводит взгляда от моего паха. - Тут в скором времени тоже полегчает.