– Если честно, мне очень нравится. По большому счету, это именно то, что я хотела, – отзываюсь я. – Так, может, сразу договор заключим? – подключается к разговору риелтор, шебутной мужичок с проплешинами на затылке. Его предложение в общем-то резонно. Ну а что? Квартирка и правда чудесная. До школы рукой подать, до работы мне добираться тоже удобно. Да и цена вполне приемлемая. За такие деньги я видела куда более посредственные варианты. Однако внутри есть какое-то сопротивление, которое мешает принять окончательное решение прямо здесь и сейчас. Незримый, но вполне ощутимый червячок сомнения копошится в груди и тихонько нашептывает: «Погоди, не торопись. Если расторгнешь договор раньше, чем через полгода, залог не вернут». И вроде бы все понятно, все логично, но сказать «да» язык не поворачивается. Неужели из-за Димы? Из-за его высокопарной тирады про любовь и осознание своих ошибок? Ведь в конце рабочего дня я твердо была намерена снять эту квартиру, если она понравится мне вживую. А теперь вот ломаюсь почему-то… – Дайте мне один день на раздумья, – наконец говорю я. – Пересплю с мыслью об этой квартире и завтра дам ответ, хорошо? – Завтра с утра тут еще один осмотр, так что, пока вы думаете, квартира может достаться другим, – вставляет риелтор. – Ну что ж, – пожимаю плечами. – Значит, не судьба. Если эта квартира действительно наша, то она непременно нас дождется. Да, Мариш? – кидаю взгляд на дочь. – Да, – соглашается она. – Вот и договорились. По дороге на квартиру Сони пытаюсь вникать в беззаботную болтовню дочери, но мысли то и дело улетают куда-то совсем не туда. Интересно, Дима действительно расстался с Ясминой или опять морочит мне голову? Такое чувство, что во мне живут две абсолютно разные женщины. Одна – оптимист-романтик, надеющаяся на лучшее и верящая в чудеса. Она твердит о том, что люди меняются и предавший однажды вовсе не обязательной предаст вновь. Другая – реалист-прагматик, мыслящая максимально трезво и не допускающая розовых соплей. Она убеждена, что изменщики второго шанса не заслуживают и рубить связь с ними надо быстро и без сожалений. Так какую часть себя мне послушать? Пожалуйста, Вселенная, дай знак! Глава 19 – День добрый! – громыхает на весь кабинет. – Могу я увидеть Алину Андреевну? И я и мои коллеги как по команде вскидываем глаза и упираемся взглядом в стоящую на пороге Дину Александровну, подчиненную моего мужа, которая впервые на моей памяти спустилась на наш этаж. – Эм… Здравствуйте, Дина Александровна, – оправившись от первого шока, подаю голос. – Чем я могу вам помочь? Приблизившись, женщина сначала фокусируется на мне, а потом, заметив вчерашний Димин букет, как-то странно кривится. – Красивые цветы. Супруг подарил? – Угу, – киваю я, все еще пребывая в замешательстве. – Так зачем я вам понадобилась? Дина Александровна почесывает полную шею, а затем изрекает: – Я по поводу документов. Тех самых, для отчета. – Так. Я вас слушаю. – Хотела попросить вас проверить несколько экземпляров, чтобы удостовериться, что мы все делаем правильно. Сами понимаете, дело щекотливое. Опять где-нибудь напортачим, и ваша начальница последние волосенки на голове от злости выдергает. Дина Александровна, как обычно, в своем репертуаре. Офисный этикет ей неведом. Хотя справедливости ради замечу, что Критичная тоже в выражениях не стесняется. – Хорошо, давайте я посмотрю, – отвечаю я и только сейчас замечаю, что Дина Александровна пришла с пустыми руками. – А где документы-то? – Ой, вот не задача, в кабинете их забыла, – в ее голосе напрочь отсутствует сожаление. – Может, вы тогда ко мне подниметесь? А то мне с моим артритом по этажам туда-сюда скакать уже тяжеловато. Поджав губы, прочищаю горло. Так и тянет сказать, что по этажам ей скакать не нужно, ведь туда и обратно возит лифт, но я сдерживаюсь. Во-первых, не хочется развивать конфликт на ровном месте. Во-вторых, если западный отдел в кой-то веки сдаст отчет без ошибок, Критичная наверняка посчитает это моей заслугой и, возможно, даже выпишет премию. Поэтому время на проверку документов однозначно стоит потратить. – Ладно, поднимемся к вам, – соглашаюсь я и вслед за Диной Александровной направляюсь на выход. Женщина передвигается медленно и как будто с усилием, очевидно, из-за лишнего веса, поэтому я сбавляю скорость, подстраиваясь под темп ее шагов. – Как ваши дела? – интересуется она, пока мы идем по длинному коридору. – Спасибо. Все хорошо, – вежливо улыбаюсь. – Как вы поживаете? – Неважно. Маркиз заболел. – Кто? – Мой кот. – А… Сочувствую. – Почки воспалились, – продолжает она. – Почти ничего не ест. – Бедняга. – Ага. У Матильды, помнится, тоже такое было. – У кого? – У моей кошки. – О, – удивляюсь. – У вас и кошка, и кот? – У меня три кошки и четыре кота, – огорошивает Дина Александровна. – Я старая кошатница. Прозвище, которым она сама себя так самокритично одарила, вызывает во мне приступ неловкости. Ума не приложу, зачем ей столько животных? Все-таки тяжело общаться с человеком, который смотрит на мир совершенно под другим углом. – Вероятно, в такой большой компании вам никогда не бывает скучно, – пробую пошутить. – Бросьте, Алина Андреевна, – отмахивается женщина. – Вы же знаете, что коты – так себе собеседники? – Догадываюсь… – Они не разговаривают, – на полном серьезе заявляет она. – Так что скукотища с ними смертная. – Тогда зачем они вам? – осмеливаюсь полюбопытствовать. – Ну как же? Приятно осознавать, что ты хоть кому-то нужен. На этой философской ноте мы прерываем наше общение, потому заходим в лифт, в котором, помимо нас, есть еще несколько пассажиров. Когда двери кабины распахиваются на восемнадцатом этаже, мы с Диной Александровной выходим наружу. Становится немного не по себе, ведь именно здесь работает Дима, с которым, положа руку на сердце, мне абсолютно не хочется пересекаться. Остается надеяться, что в разгар рабочего дня муж, как и подобает ответственному руководителю, погружен в трудовой процесс, а не разгуливает по коридорам. Однако, когда мы с Диной Александровной поворачиваем за угол, моему взору открывается занимательное действо: подперев бедром стенку кофейного автомата, мой благоверный мило щебечет с какой-то молодой девушкой в провокационном мини. Это совершенно точно не Ясмина, но энтузиазм, который отражается на Димином лице, вовсе не похож на профессиональный. Он улыбается и играет бровями. Девица хихикает и игриво прикрывает ладошкой рот. Мать моя женщина! Они что, флиртуют?! Распахиваю рот в изумлении, и через секунду чувствую на себе внимательный взор Дины Александровны. Поворачиваюсь к ней и пробую улыбнуться, но маска идет трещинами. Она уловила момент моей секундной слабости, и теперь мне ее не провести. – Стажерка, – со вздохом комментирует женщина, безошибочно определив причину моего ступора. – Их в этом году много понабрали. Как по мне, совершенно бесполезные экземпляры. Напокупают себе дипломов, а потом на работе ни бе ни ме ни кукареку, – она легонько касается моего локтя. – Пойдемте, Алина Андреевна, мой кабинет дальше по коридору. Дина Александровна продолжает путь, и я, с трудом переставляя ватные ноги, двигаюсь следом. Нет, я не понимаю! Я просто не понимаю! Что Дима вообще творит? Заигрывать с подчиненными прямо в офисе – это не просто пошло, это верх непрофессионализма! О чем он только думает?! Глава 20 Когда мы заходим в небольшое, но довольно уютное помещение, Дина Александровна плотно закрывает дверь и садится за стол. Я же, по-прежнему пребывая в прострации, переминаюсь с ноги на ногу и тщетно пытаюсь собраться с мыслями. – Видели? – интересуется спокойно. – Что? – вскидываю на нее вопросительный взгляд. – Дмитрия Эдуардовича в компании очередной короткой юбки. На секунду замираю, стремясь отыскать в лице Дины Александровны хотя бы намек на то, что она шутит, но женщина абсолютно серьезна. Не улыбается и не ухмыляется. Смотрит пытливо и выжидательно. – Так значит, проверка документов была лишь предлогом? – внезапно догадываюсь я. – Разумеется, – она даже не пытается отнекиваться. – Надо же мне было как-то заманить вас на наш этаж. Сами-то вы почти не захаживаете. К горлу вновь подступает першащий ком, а вдоль позвоночника бежит холодок. – И какова цель? – спрашиваю севшим от волнения голосом. – Алина Андреевна, можно начистоту? – я заторможенно киваю, и Дина Александровна продолжает. – Вы мне нравитесь. Видно, что вы хорошая и честная женщина. А супруг ваш, да простит меня Господь за злословие, беспринципный говнюк. Нет, вы не подумайте, начальник он неплохой, но вот по отношению к вам поступает гадко. – Вам что-то известно? – сердце болезненно сжимается от унижения.