Он движется к нам и по обыкновению лукаво улыбается. – Спасибо, – отзываюсь я, сконфуженно разглядывая узоры на мраморном полу. – Должен признать, что без разводов туши на лице вы куда красивее, – усмехается мужчина. Поразительно. Присутствие супруги совсем не мешает Владиславу и дальше отвешивать сомнительные комплименты малознакомой женщине. Ну и нравы у этого семейства. – Позовите, пожалуйста, Марину, – пыхчу я. – Нам домой пора. – Может, поужинаем вместе? Нам Люсек накроет. Да, Люсь? – он приобнимает жену за плечи и заговорщически ей подмигивает. А она, как ни странно, расплывается в широченной улыбке и кивает, дескать, конечно, накрою. Сумасшедший дом, ей-богу! – Я не голодна. И нам правда пора. Я хочу увидеть свою дочь. – Люсь, позови девочек. Пускай спускаются, – просит Владислав. – А мы с Алиной вас в зале подождем. С этими словами он кладет руку мне на талию и увлекает вдоль по коридору. Тут же шлепаю его по ладони и, сверкнув гневным взглядом, отстраняюсь на несколько шагов. Вот же подлец! Хоть бы супруги постеснялся! Неужели все мужики на свете закоренелые беспринципные бабники? Глава 25 Когда Люся уходит на второй этаж, за девочками, я спешно скрываюсь в гостевой ванной. Во-первых, хочется оказаться подальше от Владислава, чьи беззастенчивые ухаживания прямо на глазах у жены стали откровенно неприятными. Во-вторых, распаренное тело наконец остыло, и теперь я без труда влезу в свою одежду. Облачившись в костюм и плащ, привожу волосы в относительный порядок и выхожу в общий зал. Владислав сидит на диване и что-то изучает в телефоне. Маришки, как назло, еще нет. – Зря вы не надели что-то чистое, – мужчина окидывает меня скептическим взглядом. – Люся же вам предлагала. – Как-то неудобно носить чужую одежду, – бурчу я. – А девочки скоро спустятся? – Сейчас уберут игрушки и спустятся. Разбрасывали-то они их вместе, правильно? Значит, и убирать вместе должны. – Ну да, – не могу не согласиться я. – Кстати, вот ваши ключи, – он извлекает из кармана связку и протягивает ее мне. – Колесо я вам поменял на запасное. То опять почти под ноль спустило. На шиномонтажку его надо отвезти, пусть починят. – Спасибо большое, – искренне благодарю я. – Даже не знаю, что бы я без вас делала. Владислав ничего не отвечает. Лишь скользит по мне задумчивым взглядом. А меня вдруг пронзает мысль, что он очень даже ничего. Ну, в смысле симпатичный. Я бы, наверное, даже сказала, красивый, но говорить так о женатом человеке язык не поворачивается. Умные голубые глаза, крепкая фигура, широкие плечи и рост под метр девяносто – чисто внешне Владислав соответствует всем моим представлениями о мужской привлекательности. Да и как человек вроде ничего: помог мне, колесо поменял… Эх, жалко, что несвободен. – Мамочка! – с лестницы сбегает улыбающаяся Маришка. – Привет, родная, – радуюсь я. – Я тебя заждалась. – А ты чего какая грязная? – дочь недоуменно меня рассматривает. – Долгая история, – отмахиваюсь я. – Потом расскажу. Иди давай одевайся, – подталкиваю ее в прихожую. – Порядок навели? – Владислав обращается к дочери, спустившейся вслед за Маришкой. – Навели, – без энтузиазма отвечает она. – Можно я теперь мультики посмотрю? – Нет. Сегодня уже никаких мультиков, – решительно отсекает он. – Сейчас проводим гостей и начнем готовиться ко сну. – Вот всегда ты так, – Эвелина глядит на отца с неприязнью. – Время-то еще детское! – А ты и есть ребенок, дорогая. Не забывайся. – Почему ты такой злобный?! – с обидой выпаливает девочка. – Мама мне разрешала смотреть мультики перед сном! А ты все время запрещаешь! С этими словами она срывается с места и пулей устремляется в прихожую. Потупив взор, озадаченно почесываю щеку. Как-то неловко, что я стала невольном свидетелем этой небольшой семейной драмы. Терпеть не могу совать нос в чужие дела. А тут само собой вышло. – У меня уже сил нет, – расстроенно вздыхает Владислав, потирая переносицу. – Это же дети, – пытаюсь подбодрить я. – С ними и не такое бывает. Вы бы видели моего старшего: я ему слово, а он мне десять. – Да, понимаю… Но самое гадкое, что все мои воспитательные действия Эви подсознательно сравнивает с действиями матери. И я всегда проигрываю, потому что, в отличие от нее, не потакаю дочери по любому поводу. – Думаю, вам с Люсей надо договориться и придерживаться одной воспитательной тактики, – советую я. – Выступать единым фронтом, понимаете? Когда ребенок видит родительскую сплоченность, до него доходит, что манипуляции в стиле «а мама мне разрешает» бессмысленны. – Эм… А при чем здесь Люся? – недоуменно кривится Владислав. – Ну… Вы же сами сказали, что мать Эвелины во всем ей потакает… – Алины, ну вы даете, – изо рта мужчины вырывается хохот. – Люся – не мать Эвелины! Она наша домработница. – А-а-а… – медленно тяну я. И паззл в моей голове наконец складывается. Теперь ясно, почему Люся была так любезна со мной. И почему Владислав без стеснения флиртовал в ее присутствии. И как я сразу не догадалась? – А где же тогда мама Эвелины? – во мне просыпается живой интерес. – Мы развелись. Она не живет с нами. От меня не укрывается, как по лицу Владислава пробегает мрачная рябь. Ему неприятно говорить о разрыве с женой. Это до сих поры вызывает в нем негативные чувства. Как человек, который относительной недавно пережил болезненный, изматывающий нервы развод, я прекрасно его понимаю. – Мама, я готова! – из коридора доносится Маришкин вопль. – Иду, – отзываюсь я, торопливо подхватывая с дивана сумочку, а затем вновь смотрю на хозяина дома. – Что ж, Владислав, приятно было познакомиться. Спасибо за то, что присмотрели за Мариной. И за баню. И за колесо. – Да ладно вам, – посмеивается. – Вы уже сто раз поблагодарили. – До свидания, – бросаю я, устремляясь вдоль по коридору. – До встречи, – летит мне вслед. Марина прощается с Эвелиной, и мы выходим на улицу. Дождь наконец закончился, и пасмурное небо прояснилось. Сквозь полупрозрачную дымку облаков даже звезды проглядывают. Красиво. Стараясь огибать лужи, мы с дочерью подходим к машине и забираемся внутрь. Владислав не только колесо поменял, но и перепаковал автомобиль так, чтобы мне было удобно выезжать с участка. Предусмотрительный. И неожиданно внимательный. Плавно трогаюсь с места и как бы между прочим интересуюсь у Маринки: – А ты не знаешь, давно родители Эвелины развелись? – В прошлом году. Чуть раньше, чем вы с папой, – вздыхает дочь. Да уж. Горькая ирония. Лучшие подружки – и обе жертвы развода. – Вы обсуждаете это между собой? – интересуюсь я. – Иногда, – пожимает плечами. – Но Эвелине тяжелее, чем мне. – Почему это? – приподнимаю бровь. – Потому что она с мамой практически не общается. А я-то с папой постоянно на связи. Удивительно слышать, что мать не поддерживает контакт с собственным ребенком. Обычно это в стиле нерадивых отцов. – А почему так вышло? – любопытствую я. – Ее мама живет в другом городе. У них не получается часто видеться. Да и звонит она редко. Ну и дела. Похоже, ситуация в семье Рокотовых даже более запутанная, чем в нашей.