Когда Дана потянулась, чтобы его поцеловать, Макар не отстранился. Девушка на мгновение прикоснулась ладонями к его лицу. Притянула ближе к себе. Оставила на щетинистой скуле свой поцелуй. Я зажмурилась. Кинолентой в голове пронеслись кадры наших с ним встреч. Я будто на подсознательном уровне ощущала, как в последние недели Макар от меня отдаляется. Он редко звонил. Приезжал еще реже. По телефону разговорил сухо и сдавленно. Все это я вновь списала на проблемы в компании, даже не подозревая, что причина совершенно в другом. Я заторможено достала мобильник из сумки, набрала номер Сан Саныча. А когда начальник ответил, механическим голосом произнесла: – Я согласна на эту должность. Но у меня есть условие. Я хочу уехать из этого города как можно быстрее. Мне нужен человек, который поможет быстро продать квартиру. Она бабушкина, но теперь уже… В общем, сама я, кажется, не в состоянии этим сейчас заниматься. – Татьяна, что-то случилось? – тщетно пряча в голосе радость, поинтересовался начальник. – Да. Моя бабушка... Она... Она... Всхлипнула. В трубке послышался неловкий вздох. – Татьяна, девонька… Соболезную, милая... – Давайте без этого? – мое лицо с горечью перекосило. – Да, да, конечно… – Сан Саныч, поможете найти нужных людей? Нужен юрист. Риэлтор… – Помогу. Без вопросов. Конечно. Занимайся… Всем, чем тебе нужно сейчас. И выезжай на новое место, как только появится такая возможность. Об остальном не волнуйся. Так закончилась одна глава моей жизни. И началась совершенно другая. Новая. Радостная. Счастливая… 12 Макар. – Какого… хрена? – я с трудом отрываю голову от подушки. Виски давит железным обручем. В мозгах с болью пульсируют последствия вчерашнего вечера. Не до конца придя в себя, рядом обнаруживаю спящую… Дану?! Жена сонно разлепляет глаза, елозя головой, уютно устроенной у меня на груди. – М-м-м, давай еще поспим… – тянет она. Сбрасываю с себя женское тело. – Какого черта ты делаешь в моей в койке?! – хриплю. – В нашей, милый… – не стесняясь своего голого тела, Дана даже не пытается прикрыть его одеялом. Демонстрирует мне обнаженную грудь. Тянется руками ко мне. Перехватываю их за запястья, полностью от нее отстраняясь. Туго доходит, что я тоже абсолютно раздет. Поднимаюсь с кровати, и натягиваю джинсы на голое тело. – Дана, твою мать… – сиплю я рассерженно. – Что вчера было? – А ты не помнишь? – заливается та звонким смехом. Откидывается на спинку кровати и внимательно наблюдает за моими попытками вспомнить хоть что-то. – Ох, Макарушка, ну как же так? – издевается Дана. – Забыл нашу первую брачную ночь…? Она поднимается на ноги, и, не одеваясь, подходит ко мне, светя женскими прелестями. Смотрит в глаза. – Возвращайся в кровать… – призывно мурлычет, – я освежу твою память… В моей голове в это время происходит короткое замыкание. А в душе разливается горечь. Но все это с лихвой перекрывает одна единственная эмоция. Жгучее отвращение. К самому же себе. Я глотаю сухой ком в горле. Еще с секунду смотрю на жену, а потом молча выхожу из своей спальни. Вчера у моего друга был день рождения. Не явиться туда я не мог, хоть и предупредил, что пришел ненадолго. Совершенно «случайно» Дана с подружками оказалась в том же кафе. Так же «случайно» в конечном итоге она оказалась за нашим столом. И в какой-то момент в моей памяти произошел настоящий провал. Я не помню вообще ни черта! Раньше такого не было никогда, но вчера… Не помню ни как уходил из кафе. Ни как оказался в квартире. Ни, тем более, как рядом со мной оказалась жена, у которой имеется своя, отдельная спальня. Интимных отношений в нашем фиктивном браке не предусмотрено. Лишь совместное проживание. На последнем настоял ее папочка. Он до трясучки боялся, что причины этого брака раскроются, и имя дочки опять начнут полоскать в желтой прессе. Удивительно, что самой Дане на это было абсолютно плевать. Вот уж кто поистине не заботится о своей репутации. А я понимаю, что о нашем браке в сети не так уж мало информации. И при желании любой желающий ее может узнать… Поэтому с каждым днем становится все тяжелее смотреть Тане в глаза. Я до безумия боялся ее потерять. И до безумия боялся, что моя девочка узнает правду раньше, чем я освобожусь от этого бремени фиктивного брака. Раньше, чем я смогу ей все объяснить. А теперь… Тем же днем, уже сидя в офисе, я готов был рвать на себе волосы. На экране мобильника светилось два пропущенных вызова от Тани. Уже сто раз за утро, я порывался перезвонить. Но каждый раз себя останавливал. Что ей сказать? Как вообще я смогу с ней говорить, после того, как провел с Даной ночь? В моем понимании, ложь и предательство – это две совершенно разные вещи. И, если первую, скрипя зубами, еще можно простить, когда любишь. То о прощении второй и речи не может идти. И в который раз я убедил себя в мысли, что не достоин ее. Со своей гнусной ложью, а теперь еще и грузом предательства. Я просто ее не достоин… В следующие недели я избегал наших встреч. Редко звонил, пытаясь от нее отстраниться. А сердце раненым зверем металось в груди. Рваные раны в душе от собственного поступка никак не желали затягиваться. Разрастались, гноились, не разрешая мне ее окончательно отпустить. Я знал, что должен на это решиться. Приехать. Поговорить. Теперь понимал, что с самого начала должен был быть откровенным. Но, чем больше тянул, тем тяжелее было заставить себя открыть ей всю правду. Я понимал, что после этого разговора потеряю ее навсегда. А пока его не случилось – тешил свою израненную душу надеждой, что между нами еще что-то возможно. Так было, пока однажды днем Дана не зашла в мой домашний кабинет. Тихо прикрыв дверь за собой, она села напротив. На жену с той самой ночи я не мог даже смотреть. – Макар… – она растерянно подняла взгляд на меня. И без слов протянула тест в дрожащей руке. Тест на беременность. Весь мой мир рухнул в этот момент.