— Не один. С Кирой. С его финансовым директором. — … с Кирой? В новогоднюю ночь? И далеко ли он уехал? В ее голосе неприкрытое разочарование. Понимаю, бабуль, как же я тебя понимаю. — В Нижневартовск. Молчание в трубке давит на барабанные перепонки. В голове будто за одну секунду повышается давление, и кости черепа сдавливают и сжимают. Боль с такой силой обрушивается. Как настоящая буря. — Господи, неужели так сложно было остаться с нами? С семьей? Я места себе не нахожу, когда он там… с ней… с этой… — Девочка моя… что ж я, старая, наделала… — Ты о чем, бабуль? Руками еще сильней сжимаю телефон и вдавливаю его в ушную раковину. — Тогда, семь лет назад, когда ты мне все рассказала, я не смогла оставить тебя скучающей у окна. Ты же доверилась человеку, невинность ему свою подарила. А он… непорядочно поступил. И я… — Что ты? Ба? Ожидание рвет на части. Я то присаживаюсь на кровать, то резко с нее вскакиваю и мечусь по комнате. — Я пошла к Мансурову старшему. Рассказала ему все. Пригрозила, что не буду мириться и всем все расскажу, как пользоваться такими хорошими и чистыми девочками. Только свадьба могла сгладить поступок твоего Тиграна. Чтобы он взял ответственность, как настоящий мужчина! Его отец согласился. Кажется, припугнул каким-то контрактом, который хотел заполучить твой муж. Я забываю как дышать. Внутри образовалась огромная черная дыра, которая засасывает все воспоминания за эти годы. Засасывает грубо, мощно, нисколько не щадя. Силы таят, я плюхаюсь на кровать. Она уже не кажется мне такой мягкой как прежде. Цвет стен раздражает сетчатку глаза до рези, а от аромата дома тошнит. — Что ты сделала? — спрашиваю, будто не слышала этот длинный рассказ. — Прости меня, дочка. Прости. Мне хотелось как лучше. Как правильно. — Я же тебе доверилась, ба! А ты за моей спиной… — слова как осколки стекла, случайно проглоченные. Царапают горло и режут мышцы, — получается, я все это время была Тиграну навязана? Он не хотел этой свадьба? Он не хотел быть со мной? — Николь! Сбрасываю так и не попрощавшись. Меня колотит. Слезы подступают бурными потоками. Чувств внутри очень много, я не понимаю, что в итоге чувствую. Обиду? Злость? Разочарование? Все сплетается косичкой и превращается в удавку, стянутую на моей шее. Трясущимися пальцами снимаю разблокировку и набираю номер того, кому, как оказалось, я была вовсе не нужна. Глава 6.2. Тигран — Так… о чем ты хотел поговорить, Тигран? — спрашивает Кира, изящно обрисовывая пальчиком тонкую ножку бокала. Усмехаюсь, покачивая головой, когда девушка наблюдает за своими действиями и переводит на меня заискивающий взгляд, подобный тому, как смотрят женщины на мужчину во время минета. Снизу вверх, как на господина. Полунапряжённый член в штанах снова даёт о себе знать ноющей болью. Это природа. — Официант, — киваю в сторону и молча наблюдаю, как на столе появляются разнообразные блюда, а в центр стола устанавливают подставку с подогревом для мясного ассорти. Кира недвусмысленно облизывает губы. Совсем распоясалась. До того, как связать свою жизнь с Николь Рождественской, мне нравилось играть в подобные игры. Флирт, сдобренный осознанием, что этой ночью всё случится. Подобные игры с женой — табу. Не потому, что Николь Мансурова против. Я вообще не спрашивал её мнение на этот счёт. Уверен, она бы сгорела от стыда в эту же секунду. О сексе мы не разговариваем и вообще, всё, что было ночью — остаётся ночью. Были разные периоды в нашей супружеской спальне. После свадьбы Липучка, не зная всей правды, льнула ко мне, как зелёный лист к яркому солнцу. Готова была сожрать. Чисто по-мужски это было интересно. Потом была беременность и первый год родительства. Честно, первое время было не до секса, а потом я пришёл к ней в спальню сам, а Николь отозвалась, но с неохотой, что ли. Как правило, пик сексуальной жизни выдаётся на ежегодный отпуск, который мы семьёй проводим в Европе. Появляется какой-то огонёк. В остальном, наверное, всё как обычно — когда бываю груб, Николь становится менее нежной и совсем не проявляет инициативу, когда стараюсь сдерживаться — пытается быть ласковой девочкой. Но кончает всегда феерично… На пятерку, как настоящая отличница и медалистка. — Не совсем понимаю перемен в твоём настроении, Кира, — произношу, кивая официанту и провожая взглядом его спину. Она откидывает голову, предоставляя зрительный доступ к своей шее и звонко смеётся. — Давай выпьем, Тигран Рустамович. Мне очень повезло с руководителем. Ты бесконечно мудрый. Талантливый бизнесмен. — Понижает голос. — Чертовски красивый мужчина с добрым сердцем. — С добрым сердцем? — приподнимаю бровь. Уголки подведенных яркой помадой губ дрожат. — Ну да, — кивает Кира и делает глоток шампанского, оставляя след на бокале. — Надо Йосе рассказать. Ты сегодня его уделал. — Значит, было за что, — пожимаю плечами и тяжело вздыхаю. В ресторане практически нет людей. Потому что все успели добраться до своих семей и отмечают по-человечески. Может, они заслужили, а я нет?.. — Почему ты такой? Я ведь видела тебя ещё лет десять назад, когда мы иногда сталкивались в одной компании, помнишь? — Помню. — Тогда ты был другим. Понимаю, что она ожидает мой вопрос «каким?», но намеренно молчу. Миллер, Миллер. Теряешь хватку. Используешь заезженные методы соблазнения. Комплимент, воспоминание о прошлом и уловка, чтобы заинтересовать. — Ты считаешь меня красивой? — Кира меняет тактику, отклоняясь на спинку стула. Подозрительно сужает глаза. — Я считаю тебя умной. Для финдира это важнее. — И всё же, Мансуров? — настаивает. Внимательно осматриваю глухое облегающее платье изумрудного цвета. — Ты красивая женщина. Думаю, тебе известно, — пододвигаю к себе тарелку и хватаю салфетку, в которую аккуратно завернуты чистые приборы. — Но это не имеет значения… — Почему… Мой телефон в кармане взрывается знакомой мелодией. — Прости, — поднимаюсь с места и кидаю салфетку на стол. Выходя в холодный тамбур, отвечаю на звонок. — Как вы? — спрашиваю взволнованно. Наш дом — полностью безопасен, проверено лично мной, но мало ли что?.. Ника слишком доверчивая, к нам пару раз мошенники заглядывали, она всех чаем отпаивает и пирогами угощает. Бедовая, говорю же. — Ненавижу тебя, — ревёт жена в трубку, а я словно в стену на полном ходу врезаюсь. Сжимаю мобильный так, что он вот-вот треснет. Я и сам себя порой ненавижу. — Ты зря накручиваешь, с Кирой у меня ничего не было. — Да хоть десять раз с ней… потрахайся. Мне… теперь всё равно, понял? — Что случилось?