Перфектно! Застываю и разглядываю жадно тугие вершинки сосков. Настя распахивает резко глаза и мне кажется, в них мелькает на секунду сомнение. Внутри себя она ведёт какую-то борьбу. Отпусти ты это, блять. Потом будем разговаривать. Я выслушаю, подумаю и решу все твои проблемы. Но потом… Не даю очнуться. Сильней втрамбовываю её в своё тело, потому что если меня заставят ещё немного подождать, я просто взорвусь к чертям. Целую, исследуя языком пухлые губы. От её рваного и хриплого дыхания окончательно теряю башню. — Кир… — Молчи. — Выдыхаю ей в рот. Избавляюсь от рубашки и помогаю Насте сделать то же самое. Мягкая ткань, а под ней — гладкая, как атлас, кожа. Изучаю пальцами изгиб поясницы и крутой переход к ягодицам. Задираю резко юбку, обнажая бёдро. Быстро вверх, а потом медленно вниз. Снова вверх. Оттягиваю на талии тугой капрон, ныряю рукой, стаскивая колготки до колен. Скольжу по влажному перешейку трусиков. Останови меня, фея, если можешь. И если хочешь. Кружево. Жар. Пальцами я уже пробираюсь к самому заветному и горячему местечку. Настя сжимается, обвивает свободной рукой мои плечи, оставляя ногтями болезненные полумесяцы на коже. И это мне тоже в кайф. Люблю, когда с огоньком и на грани. Ловлю микрооргазмы и крупно вздрагиваю от каждого её прикосновения. Со стоном удовольствия впиваюсь в её грудь. Фея распята и потеряна, и едва стоит на дрожащих ногах. Выгибается навстречу, как кошка, и мурлычет несвязно мне в ухо. Подхватываю под бёдра. Пищит, теряя опору. Усаживаю на стол. Сдёргиваю с неё ботинки на низком каблуке и располагаю ступню на своём плече. Давлю на плечи, укладывая, и тут же ловлю за шею, не давая подняться. Чувствую, как отчаянно лупит в ладонь её пульс. Волосы светлыми змеями рассыпаются и контрастируют на фоне тёмной столешницы. Прохожусь ладонью по рёбрам и плоскому животу. Дергаю юбку вниз. Теперь на ней одни только светлые трусики, на которых влажным пятном выделяется подтверждение её желания. — Подожди… — Мямлит и прячет взгляд. Смущается. Пытается свести ноги вместе. Давлю на колени, разводя их снова в сторону. Ну, как бы… Поздно метаться. — Расслабься… — Шепчу на ушко, закусываю мочку. Вижу, что пытается слушаться, но корёжит её от собственной уязвимости и открытости моему взгляду. Что, не играл с тобой так никто? С мужем секс в темноте и строго в миссионерской позе? Мои пальцы скользят по влажному лону и врезаются в мягкую тёплую плоть. Узко и приятно. И я ревную к собственным пальцам. Я сам хочу быть в ней. Закусываю губу, гася хриплый стон. Двигаюсь нарочито медленно, наказывая её за то, что заставила меня так сильно себя хотеть. Фея извивается и сдавленно хнычет, и это пиздец, как красиво. Мне хочется поставить здесь камеру и всё записать, чтобы потом показать ей и убедить в том, что она роскошна. И что то, что сейчас происходит — это лучшее вообще, что может происходить между людьми. Кто внушил тебе, что с тобой что-то не так? Хотя это вопрос риторический, ответ на него я знаю. Но как ты поверила в это? Ускоряюсь. Хочется выдолбить из неё всю эту навязанную неуверенность и комплексы. Наклоняюсь, наваливаясь на неё телом. Кусаю налитые кровью губы. Аромат возбуждённой женщины выносит остатки мозгов. Срываюсь, когда она сдавленно шепчет моё имя. Расстегиваю ширинку и врезаюсь в неё уже членом. Грубо и резко, заставляя шипеть и закатывать глаза. В ней ахренеть как узко, и это ощущается мной, как хэдшот. Просто уплываю, теряя контроль над телом. Двигаюсь на каких-то инстинктах. В ушах шумит. Остаётся только ритм. Дикое желание, животное. Объятия до синяков и царапин. Поцелуи и укусы. Хриплые вздохи. Рычание. Стоны. И снова ритм. Замедляюсь, ловя её на очередной волне ощущений, но не даю добраться до вершины. Подхватываю под бедро, прижимаю к груди. Закидываю её ноги на свои плечи и насаживаю на свой член до упора. Мы надсадно дышим в унисон. Да, в следующий раз мы обязательно всё запишем. От одной этой фантазии меня почти отключает. Чувствую, как всё её тело мелко дрожит и вибрирует в моих руках. Кончаем синхронно, и я целую влажно тонкую щиколотку на своём плече. Пальчики на её ногах поджимаются конвульсивно от оргазма. В дверь стучат. — Нахер пошли! Нельзя! Настя тут же съёживается, беззащитно озираясь по сторонам в поисках чего-то, чем можно прикрыться. Подаю свою рубашку. — Господи, какой стыд! — Закрывает лицо ладонями. Смотрю на неё со стороны: взъерошенная, полуобнаженная, сидит в центре моего рабочего стола, в моей рубашке. И чтоб мне провалиться, но ничто и никто на свете не выглядел бы здесь органичней, чем моя нежная фея. Готов платить ей деньги, чтобы она просто приходила красиво посидеть передо мной. Сгребаю её в охапку и падаю на диван, удерживая на своих коленях. Дёргается, порываясь уйти. Не отпускаю. — После горячего полагается десерт. — Прикусываю за плечо.