Света посмотрела на меня еще хитрее. За своими потрясениями я совсем забылась и вела себя точно не как дизайнер. Но мне было плевать уже. Я хотела знать правду. – Так ребенок с ней остался? – Не было никакого ребенка, Оксана. Вряд ли она и беременная была. Я Пашке сразу говорила, – повторила Света. – А потом типа выкидыш. Но свадьбу назад не сыграешь. Я размешала большой ложкой салат в миске и от нервов слизала соленое масло. – Откуда она вообще взялась? – спросила я. – Из Курска. Работала там в гостинице, а Пашка ездил в командировку. Ночь страсти, а через две недели она ему позвонила и сказала, что беременная. Разумеется, мой моралист-братик смотался в Курск еще раз, забрал невесту и сделал женой. Через неделю после свадьбы у нее случился «выкидыш». На последнем слове Света нарисовала кавычки пальцами. В одной руке у нее был нож, а во второй гриб, поэтому вышло комично. Но меня все же передернуло от пренебрежения Светы. – Может, я ужасная женщина, и все было на самом деле. Но она утащила Пашку на море уже на следующий день. Типа лечить душевные травмы. Он там работал, а она плескалась и пила коктейли. Так что не верю я в ее трагедию ни капли. Света завелась. – У Пашки самого травма детства. Нас отец бросил. Денег не хватало. Мама звонила бате бедовому, просила помочь. Но у него другая семья уже была. Не до нас. – Очень сочувствую, – понимающе покивала я и погладила Свету по руке. – Мои тоже развелись. Нам с сестрой было несладко. – Я пережила кое-как, а Пашке тяжело было маленькому. Мама плакала все время. Он работать пошел в девять лет. Теперь накрепко уверен, что за свою женщину и детей надо отвечать. – Это ведь правильно, – аккуратно вступилась я за Пашу. – Правильно, конечно, – согласилась Света. – Но надо и меру знать. Пашка абсолютист, а Каринка сучка. Уверена, она не помрет без крабов и гилауронки. Это не первой необходимости товары. Тебе это тоже не нравится, да? Она взглянула на меня пронзительно, как в душу посмотрела. Я покраснела и отвела глаза. – Это не мое дело, – соврала я быстро. – Я просто делаю ремонт. – Ну-ну. Света дернула бровями, совсем как брат, и спросила: – А ты как к детям относишься? – Хорошо. То есть даже племянники иногда взрывают мне мозг, но это ведь нормально. – Нормально, – засмеялась Пашина сестра. – Особенно с мальчишками. Можно я скажу что-то очень нетактичное? Она отодвинула грибы и снова смотрела на меня взглядом-рентгеном. – Скажи. Мы вроде сразу стали нетактично общаться, – засмеялась я. Но Света была очень серьезна. – Ты времени не теряй, Оксан. Пашка идеален для семейной жизни. Его сейчас можно перехватить тёпленьким. – Ч-что? – я опять начала заикаться. – Да-да, что слышала. Он будет классным отцом и мужем. Паталогически верный, ответственный и добрый. При деньгах опять же. Он плохо переносит одиночество, и ты ему нравишься. – Я просто дизайнер, – попыталась напомнить я. – Дизайнер и подруга, – процитировала Света брата. – В общем, я тебе все сказала. Действуй. – Думаешь, я буду ему хорошей женой? Ты меня совсем не знаешь. – Ты возишься с племянниками, примчалась к Пашке на помощь с собакой, работаешь. И выглядишь, как женщина нормальная, а не пластмассовая Барби. Для меня этого достаточно после кошмара по имени Карина. – А для Паши? – подумала я вслух и сжала губы, чтобы не брякнуть еще чего лишнего. Света довольно улыбнулась. – Дизайнер и подруга, – напомнила она. На душе стало очень тепло. Я не имела права быть польщенной, но и отменить это приятное чувство оказалась не в состоянии. Спонтанный пикник у Паши во дворе был идеальным. Дети ушатали собаку. Она потеряла сознание и ушла в глубокий сон посреди газона. Мальчиков это не расстроило. Она поели сосиски, и дети Светы увели моих на задний двор строить шалаш. Витька увязался с ними. Я попыталась уговорить его остаться на глазах, но Света одернула. – Брось переживать, Оксан. Территория закрыта, никуда они не денутся. Расслабься. Я сама тревожная, но у Пашки отпускаю вожжи. Пусть мальчишки развлекаются. И я отпустила свои вожжи тоже. Паша оказался рядом и вложил мне в руку бокал вина. Хитрый жук. Терпкое красное стало последним штрихом в расслабленной картине. – Паш, тебе и двор надо в порядок привести, – заметила Света. – Газон – это прекрасно, но надо и цветочки-кустики, лавочку красивую. Да, Оксан? Я хотела возмутиться, но потом вспомнила, что я не только Пашина любовница, но и дизайнер. Видимо, его сестра интересовалась моим мнением как профессионала. – Да, просится, конечно, ландшафт, – проговорила я. – Как раз к осени хорошо бы сделать все посадки. – Что именно? – уточнил Скобелев. – Я вообще не представляю, как засадить двор. Я начала размышлять вслух. Мужчины внимательно слушали, а Света еще и кивала. Потом Паша стал рассказывать о ремонте и мебели, которую я ему подобрала. Хвастался креслом и комодом. Света и Дима не стеснялись завидовать, потому что сами занимались обустройством квартиры. Поболтали мы и про детей, мою сестру, погоду, собаку. Моня проснулась и пришла к нам клянчить еду. Паша баловал ее крошечными кусочками мяса и кидал мячик. Мое сердце оттаяло. Я не сказала ни слова, когда он обнял меня за плечи и поцеловал в висок. Это было так естественно. Как будто мы сто лет встречались, и я знала его родных столько же. Я взглянула на Пашу снизу-вверх, и он послал мне неуверенную улыбку. Я улыбнулась в ответ, давая понять, что не буду отталкивать его. Сегодня не буду. Слишком хороший день, чтобы обижаться и злиться. Пока Света с мужем относили детям печеную картошку, Паша привлек меня к себе ближе и развернул лицом. – Спасибо, что приехала, – сказал он и поцеловал меня. Я снова не сопротивлялась. Оказывается, я скучала по его губам и жарким объятиям сильнее, чем думала. Отказаться от поцелуя я не могла даже в мыслях. Мы с Пашей как будто созданы друг для друга. Приехать было огромной ошибкой. Я ведь почти смирилась, что мы закончили с романтично-эротической чепухой между нами. Отвыкать от него заново будет больнее. Но я все равно отвечала на поцелуй, жадно вдыхала его запах и прижималась сильнее. Звонкий лай заставил вздрогнуть. – Ой, – испугалась я и отстранилась, почувствовав лапы на своей ноге. Моня тявкала и прыгала на меня. – Говорит, это мой мужик, – засмеялся Паша. – Убери руки, женщина. Он потрепал собаку по груди и бросил ей мячик. Моня умчалась за игрушкой. Я нахмурилась. – Ей просто надо поиграть. Я пошутил про мужика, – объяснил Паша, разглаживая морщинку у меня между бровей. Но в его шутке я, конечно, нашла свою правду. Даже собака имеет на него больше прав, чем я. Можно хорошо проводить время, но ждать от Паши больше нельзя. Что бы там Света ни говорила. – Оксана, тебя тоже зовут посмотреть, – крикнула мне Света. – Иди, я сниму последнюю партию овощей, – отправил меня Паша. Коварная Света звала меня не просто так. Она сослалась на скучный характер и возраст, чтобы мальчишки вцепились в меня. Я провела с полчаса у них в шалаше, слушая про каждую подушку, веточку и доску. Они заставили меня поесть и только потом отправили мыть посуду. – Какие все хитрые, – ворчала я, возвращаясь в дом с тарелками и стаканами. – Вроде у Паши есть посудомойка. Руками будем все мыть до ночи. Я вошла через черный ход и сразу услышала свое имя. Паша и Света обсуждали меня на кухне. – Оксана милая. Удивительно, что ты наконец запал на нормальную девушку. Я весь день к ней присматриваюсь, но вроде она в адеквате. Мне нужно было дать понять, что я внутри и слышу их, выйти из-за угла и сказать что-нибудь веселое Свете в ответ. Но я предпочла стоять и слушать, что ответит сестре Паша. – И что ты от нее ждала неадекватного: предложения зарезать Моню и зажарить? Припадок эпилепсии или трансформацию в рептилойда? Я сжала губы, чтобы не прыснуть. Послышался легкий шлепок. Света, видимо, отвесила брату родственного леща. – Придурок ты, Паша. Кстати, Карина могла бы и прибить собачонку, а потом и тебя за такую смелую идею. – Прекрати. Не такой уж я и каблук. – Нет-нет, не такой. Просто пылинки с нее сдувал. Паша запыхтел. Я могла поклясться, что у него желваки в этот момент ходуном ходили от злости.