Наш секс стал медленным и плавным. Паша обращался со мной, как с хрустальной вазой, хотя никаких показаний к этому не было. Но я не жаловалась. В этом было свое очарование. Только вечером я решилась заговорить о Карине снова. Паша искал новый сериал, а я потягивала горячий чай. Моня дремала на коврике. – Все-таки забавно, что Карина реально рассчитывала на твою поддержу и рвалась в дом, – проговорила я. – Ничего забавного, – проворчал Паша. – Она невероятно уверена в себе. – Да, перед ней все должны расступаться и кланяться. – Я рада, что ты перестал ей помогать. Думаю, она считала, что должна тебе натурой за все те деньги. Поэтому и не отлипала – Фу, Оксан. Давай не будем про это. Он включил трейлер, и я почти сразу отвергла вариант. Слишком много кровищи. Паша согласился и залез в подборку с комедиями. – Ты назвал меня своей женой, – напомнила я между прочим. – Это было немного странно, хотя и приятно. Паша отложил пульт и все свое внимание вернул мне. Он погладил меня по щеке и сказал: – Я давно думаю, как сделать тебе предложение. Уверен, сегодня был самый ужасный вариант, но он вырвался сам собой. Я считаю тебя своей женой. Ты живешь со мной, носишь моего ребенка, заботишься обо мне, любишь меня. Может, поженимся, Оксан? Его слова проникли в самое сердце. Никогда я не чувствовала себя так чудесно. Я подвинулась к Паше теснее, потерлась носом о его нос. – Звучит просто отлично, – проговорила я тихонько. – Но я не хочу замуж. Пусть все останется, как есть. А то вдруг испортим все? Думаю, Паша знал, что я так скажу. Он и сам вряд ли горел желанием закатывать пирушку ради штампа в паспорте. – А ребенок, Оксан? – назвал он самую важную причину. – Ты же понимаешь, что будет правильно, если мы оформим отношения. – Да, понимаю. Но я не хочу. Может, после рождения… – Неужели ты все еще боишься? Я взглянула Паше в глаза и призналась: – Да. Иногда становится очень страшно. Часто думать себе запрещаю о родах, о малыше. – Ох, милая. Паша прижал меня к себе. Я поцеловала его шею и решила быть честной до конца. – Знаешь , я только сегодня поняла и поверила до конца, что ты меня любишь. Что я для тебя важнее Карины, и ты к ней не вернешься. Паша стиснул меня сильнее. Разозлился из-за моих слов, но ругаться не стал. – Я расставил приоритеты еще до беременности, Оксан. Конечно, ты важнее. Она никто для меня. Даже сравнивать не смей. Откуда такие мысли? – Ну… Когда-то ты предлагал отомстить. Мне запомнилось. Паша усмехнулся и сказал: – Так мы уже им отомстили. У нас все хорошо. Мы смогли разглядеть друг друга в жопяной период жизни. Думаю, для Вадима и Карины – это как личное оскорбление. – Пожалуй, – согласилась я и добавила. – К черту их. – К черту, – повторил Пашка с энтузиазмом. – Может, и сериал к черту? Ты такая горячая, когда посылаешь… Он накрыл мои губы своими. Я засмеялась и решила, что не так сильно и хотела смотреть это кино. Сейчас намного приятнее принять любовь и нежность самого чудесного мужчины на свете. Эпилог Оксана – Здравствуйте, мы бы хотели записать меня отцом ребенка, но в браке не состоим. Что для этого нужно сделать? – спросил Паша у неприветливой женщины в ЗАГСе. Она окинула взглядом его с малышкой на руках, потом меня. Как будто для такой процедуры нужно было пройти фейс-контроль. – В пятом кабинете заявление пишите, – ответила женщина, едва открывая рот. Мы прошли в пятый кабинет, Паша попросил тоже самое. И снова нас встретили хмурыми бровями и взглядом волка. Я была с другой стороны ЗАГСа, когда выходила замуж за Вадима. На свадьбе, конечно, все улыбаются. Никаких злобных морд не положено. Но все иначе, когда приходишь в будний день в административное крыло. Там чаще разводятся, наверное, поэтому все в трауре. – Вы уверены, что хотите этого? – уточнила сотрудница. – Понимаете все нюансы и сложности? – Я точно уверен, что это мой ребенок, – начал закипать и Паша. Перед этим визитом он начитался в интернете о самой процедуре. Его очень возмутила формулировка: если мужчина уверен, что он отец и готов признать ребенка своим. Вот и завелся с пол оборота. Мне очень хотелось уйти домой. Роды были не самые сложные, но я еще не оправилась. Переступив с ноги на ногу, я вздохнула. – Присядьте, – чуть потеплее предложила нам вторая дама из пятого кабинета. Паша остался стоять с Машей на руках, а мне выдвинул стул. Я благодарно улыбнулась ему. Взгляд задержался на малышке. Она была такая крохотная на фоне широкого плеча Паши. Они выглядели вдвоём невероятно умилительно. Я ощутила приток тёплых чувств и… молока. Нам нужно будет скоро уединиться с Марией. – Если вы не против, давайте все решим побыстрее, – попросила я женщин. Думаю, они все прекрасно понимали. Враждебности от них я не чувствовала, но и добрыми намерениями можно наделать дел. – Мы, конечно, примем от вас заявление и впишем отца малышки в свидетельство, – сказала главная. – Но это точно не решит ваших проблем, друзья мои. От ее покровительственного тона всезнайки и меня начало потряхивать. – Как это понимать? – удивился Паша. – Бюрократические сложности только все запутают. Разные фамилии матери и ребенка всегда усложняют жизнь. Получение загранпаспорта, путешествия за границу, детский сад и школа. Даже с больничным могут возникнуть трудности. Вам все время придется доказывать, что вы мать. Она смотрела только на меня. Я простонала. – Отлично. То есть, вписывая отца, я усложняю жизнь самой себе? Это бред. – Законы, – развела руками дама из-за стола. – Но вы не можете нам отказать только по этой причине, – завелся Паша. – Конечно, не могу, молодой человек. Вы меня слушали? Пишите хоть сто заявлений, мы все сделаем. – Но… Сейчас точно будет «но», – просек Скобелев. – Но вы ведь вместе, любите друг друга и не состоите в других браках. – Нет, – ответили мы громко на последнее уточнение. – Тогда какой смысл вам оставаться вне брака? Отцовство все равно связывает вас алиментами и другими имущественными отношениями с ребенком. Паша закатил глаза. – Какие алименты? Я жене и дочери все и так отдам. У женщины дернулся глаз. – Жене? – переспросила она. – Он меня имеет в виду, – пояснила я. – Мы не женаты официально. Живем вместе, но не расписаны.