- Конечно. Но заодно этот же анализ используют, чтобы установить отцовство и пол ребенка. - Ты правда сомневаешься в том, что они твои? - спрашиваю, а у самой голос дрожит. В носу щиплет, и кажется, я опять вот-вот расплачусь. - Не сомневаюсь, - отвечает муж далеко не сразу. Разворачивается и идет к выходу. - И подготовься - завтра мы приглашены на благотворительный вечер. - Что ж ты не позовешь с собой Айзу! - бросаю ему в спину. Рамиль останавливается, медленно оборачивается, а я против воли отмечаю его мужественность и красоту, основательность, которая так поразила меня в первую встречу. - Ты - моя жена, Амина. Это не изменится. Я выбрал тебя. После он уходит, оставляя меня с кровоточащим сердцем. Вот и что мне делать? А спустя несколько минут хлопает входная дверь. И в этот вечер муж уже не возвращается домой. Я не знаю, что думать, плачу, конечно же, звоню маме. Та отчитывает меня, на следующий день приезжает и инструктирует насчет внешнего вида так тщательно, что у меня нет ни малейшего шанса выглядеть плохо. Я пытаюсь разузнать про этот треклятый договор, но она каждый раз отмахивается и отказывается отвечать на вопросы. Мне очень плохо и тоскливо. Но мама снова и снова повторяет: - Ты не должна сдаваться! Нельзя позволять этой шмаре окрутить Рамиля! А я бы и рада с ней согласиться, да только что я могу? - Будь хитрее, Амина, - говорит напоследок мама и уезжает. А вскоре возвращается и муж. Когда выхожу его встречать, он как раз снимает пиджак и, увидев меня, замирает, словно что-то не так. Смотрит на меня, молчит. А в его взгляде… Я даже не могу понять, что там! Будто ураган, которого я никогда не видела раньше. Так смотрит мужчина, когда собирается… Ох! - Что-то не так? - неуверенно спрашиваю, чувствуя, как румянец заливает лицо. Рамиль выдыхает и зачем-то поправляет галстук, хотя тот сидит идеально. - Все в порядке, - отвечает глухим голосом. - Мне нужно пять минут, и поедем. Он уходит, а я едва не плачу. Неужели снова не то? Смотрю на себя в зеркало - длинное темно-синее платье с весьма скромным вырезом спереди, но при этом плечи открыты, а вырез на спине куда более откровенный и, даже можно сказать, вызывающий. Я бы сама вряд ли решилась на подобное, но мама настояла. Локоны лежат естественным каскадом и слегка прикрывают спину. Макияж, конечно, куда более яркий, чем я привыкла. Но опять же - мама сказала, что для этого мероприятия подойдет. Слышу шаги мужа и, обернувшись, натыкаюсь на потемневший взгляд. Он медленно подходит и… проводит пальцами по моей обнаженной спине. - Не помню этого платья, - опять его голос звучит совершенно иначе. Нет той жесткости и циничности. - Оно новое, - тушуюсь под его пристальным взглядом. Сердце гулко ухает в пятки. В последнее время Рамиль не смотрел на меня вот так. Лишь когда приходил в спальню и ложился, чтобы…. Ох, что же он делает?! Оказываюсь прижата спиной к стене, а Салманов нависает надо мной, и в его глазах я вижу настоящую тьму. Впервые муж выглядит вот так рядом со мной. Словно демоны враз завладели его сознанием. - И для кого же ты так вырядилась, Амина? - 12 Амина - Его вопрос загоняет меня в ступор. Что значит, для кого? Неужели он опять подумал, что это ради Таира? Я молчу. Мне так унизительно оправдываться, что просто не нахожу слов. Смаргиваю слезы, а Рамиль между тем прикасается пальцами к моей щеке, скользит ниже, поправляет локон, который выбился. Его пальцы движутся все ниже. Шея. Ключицы. Плечи, которые ничем не прикрыты. Грудь. А затем живот… Тут он тормозит. - Ты принадлежишь мне, - чеканит муж. - Навсегда. Советую это уяснить раз и навсегда. Ты - мать моих детей, и носишь мою фамилию. Мою, Амина. Нервно сглатываю, не понимая, к чему эти слова. А дальше он резко подается вперед и целует меня. Да так жадно и напористо, как ни разу до этого. Хотя нет, был один раз, когда Рамиль меня напугал тем, как повел себя в постели. Я тогда так дрожала, что в итоге муж остановился и просто ушел в ванную, а я еще долго не могла уснуть. И вот теперь он снова ведет себя так, будто хочет все сделать прямо здесь… - Поняла меня? - едва ли не рычит Рамиль, отрываясь от моих губ. Все, на что я способна сейчас, это едва заметно кивнуть. Муж стискивает зубы и отстраняется. - Поехали. Время. Он мгновенно превращается в холодного и равнодушного истукана, будто бы не он только что меня целовал так страстно. Губы горят, но я не спорю. Послушно следую за Рамилем, пытаясь понять эти его перемены. А еще… Еще я вынуждена признать, что мне понравилось. Хотя я ведь не должна его подпускать к себе после того, что узнала. Я же думала, что не смогу, а оказалось, что в этот момент я даже не вспомнила ни о чем. Просто потянулась за лаской, позволила целовать себя так разнузданно и развязно. Готова была пойти дальше, если бы он попросил. Горечь этой мысли оседает на языке. Неужели теперь будет так всегда? По дороге у Рамиля постоянно звонит телефон. Он обсуждает какие-то договора, документы, сводки. Я в этом совершенно не разбираюсь, и поэтому даже не вслушиваюсь. И лишь когда машина заезжает на парковку, муж наконец-то убирает телефон. Выходя из машины, он даже не смотрит в мою сторону, и я уже не знаю, чего ждать, как дверь с моей стороны открывается, и Салманов подает мне руку. Впрочем, он так и раньше делал. Для меня это было привычно, но сегодня я пытаюсь понять - что же стоит за этим жестом? Мероприятие проходит в фешенебельном ресторане, одном из лучших. Охрана на входе даже не спрашивает наши пригласительные, только вежливо кивает нам с мужем. В гардеробе Рамиль помогает мне снять пальто, словно невзначай касается моего плеча, а меня будто током пробивает. Вздрагиваю, поднимаю взгляд на мужа. И снова этот странный миг, будто между нами возникает необъяснимая тяга. Почему он не смотрел на меня так раньше? - Рамиль! - раздается рядом голос одного из мужчин, и все волшебство исчезает. Салманов мгновенно переключается на деловой режим, и дальше я - просто красивое приложение к нему. Вечер тянется очень медленно. Пару раз отец брал нас с мамой на подобные мероприятия. Маму, конечно, чаще, я же обычно оставалась дома. С Рамилем до этого я уже выходила в свет, так сказать. Но тогда для меня это было радостью - так я могла побыть с мужем рядом, даже когда он занят, по сути, делами. Сегодня же я испытываю лишь глухое раздражение. Я не знаю, как мне дальше быть и что делать. С одной стороны, я все еще неравнодушна к мужу. Глупо отрицать очевидное. Но с другой… Меня так больно ранит его измена, то, что с каким цинизмом Рамиль об этом заявляет. Получается, что наш брак для него - просто формальность, раз он не расстался с любовницей, с которой был уже два года. Да, мама посвятила меня и в такие подробности. Постепенно мне становится все более душно, даже, кажется, мутит, так что, улучив момент, когда муж сосредоточился на очередном разговоре, я сбегаю в дамскую комнату. Хочется просто побыть одной, перестать постоянно улыбаться и выдавать дежурные фразы. Хочется вернуться домой. И подумать, как быть с этим договором. Смотрю на себя в зеркало - пожалуй, ни разу у меня не было еще такого яркого образа. И это заметили многие мужчины. Комплиментов сегодня я получила немало. Но каждый раз я замечала реакцию Рамиля. Он не отпускал меня от себя ни на секунду, зачем-то удерживая, словно я и правда нужна ему. Хлопает дверь, и я опускаю взгляд, ища в сумочке пудру, чтобы поправить макияж, как слышу за спиной до боли знакомый голос: - Ну, привет, подруженька… Резко обернувшись, вижу Айзу. Та победно ухмыляется. Еще бы! Ведь Алмазова выглядит сегодня словно модель, сошедшая с глянцевых страниц - высокая, стройная, в ярко-алом платье с глубоким декольте. Ее полные губы также очерчены красной помадой, что делает ее образ еще более дерзким. - Грустишь? - притворно вздыхает она, склоняя голову набок. - Или, может быть, уже токсикоз? Ее вопрос для меня - словно удар наотмашь. Неужели Рамиль ей все рассказал? Неужели он с ней обсуждал мою беременность? - Ох, Амина, - качает головой Айза, - что-то ты сегодня совсем не в себе. Может, лучше поедешь домой? Зачем портить вечер своим постным лицом? - Гадина, - все, на что меня хватает. Айза лишь довольно хохочет. - Вижу, ты уже в курсе наших с Рамилем отношений, - с явным удовольствием произносит она. - Тогда, может, сразу свалишь в загородный дом? К чему оттягивать неизбежное? В тот момент, когда моя ладонь соприкасается с ее щекой, я не отдаю себе отчета в том, что делаю. Просто поддаюсь эмоциям. Алмазова вскрикивает, а затем злобно щурится, прикладывая пальцы туда, где уже начинает алеть след. - Ах ты дрянь! - Себе это скажи, - не знаю, откуда только берутся силы, чтобы ответить ей. Я сама в шоке, что ударила ее. Хотя она, конечно, заслужила. Айза прищуривается, а затем, будто резко успокоившись, снова ухмыляется. - Это все от бессилия. Ведь ты знаешь, где Рамиль провел прошлую ночь, да? Как и командировку две недели назад, и месяц, и два. Каждый раз, когда он уезжал куда-то, я была рядом, Амина. Я. Не ты. - Замолчи!