- Вот ваш напиток. - протягиваю стакан, он больше похож на наперсток с кофе. - А я думал, что из чашки перельете, - с ухмылкой говорит Мистер Брюзга, так я его прозвала. - Ристретто должен быть определенной температуры, а при переливании из чашки в стакан, он потеряет тепло, и кофе становится невкусным. Вот таким было наше знакомство, а теперь Алекс мой муж. Или … А еще этот семейный вечер. Мамы будут наперебой требовать внуков, папы подвыпьют и будут вспоминать молодость. Алекс как всегда чинно восседать во главе стола, а я бегать от кухни к столу. Но в этот раз все будет иначе. Глава 4. Праздника не будет! Стою за барной стойкой. Составляю себе сложносочиненный чай, отбираю ромашку, чабрец, мальву. Добавляю в хороший черный крупнолистовой. В вотс ап приходит сообщение от мамы “Ален, а дресс-код у нас какой? Кто кроме семьи еще будет?" Точно! Праздник же! - Мам, я забыла, день рождения отменяется, - голос стараюсь сделать бодрее. -Кофемашина у меня сломалась, жду мастера, приедет поздно. Хочу свернуть разговор, подробности такие унизительные, мне нужно их переварить сначала самой. - Ты в своем уме! Я через десять минут на прическу еду, а ты мне такое говоришь. В этот раз я должна затмить Верочку. Я же платье специально купила, а то в том году я была на втором плане. Мне не понравилось. Я сегодня тоже на втором, и мне тоже не нравится. Вера Александровна - мать Алекса, женщина в годах, но ведет себя так, будто ей около сорока. - Хорошо, вы с Верочкой можете делать, что хотите, а я буду на работе, -интонацией показываю, что вариантов быть не может. Праздника не будет! - Алена, что-то случилось? - голос мамы становится мягким, - рассказывай, ты же знаешь, я всегда тебя пойму и поддержу. Наливаю кипяток в белую чашку; бросаю него щепотку трав. И подбираю слова. Руки немного трясутся, это видно по ложечке, она сильно стучит о стенки чашки. - У Алекса есть любовница, - по ощущениям я делаю шаг в огромную черную дыру. Боль разливается по всему телу. Вот козлина! Ты уверена? Он подал на развод? - слышу, как мама двигает стул. Видимо, и для нее эта новость так себе. Она кладет трубку на стол, ей тоже нужно минута, чтобы перевести дух. Слышу ее шепот: “Ну как так, и что теперь будет?" Мама берет телефон обратно, ее длинная сережка стукается о динамик. - Я его с Мышуней, то есть Машкой Мышевской застукала. На развод буду подавать я, - к горлу подступает комок. Дышу глубже, но слезы предательски катятся по щекам. Выхожу из-за стойки, иду к двери, поворачиваю вывеску с открыто” на “закрыто”. Не хватало, чтобы еще кто-то видел, как я плачу. - Может, еще обойдется? Ален, отец твой тоже в молодости еще тот ходок был, ничего перетерпела. Зато сейчас душа в душу живем. Помнишь, как он с твоей нянькой из твоего садика шашни крутил. Мама усмехается, как будто рассказывает что-то смешное. - Каждая женщина через это проходит, только молчат все. Сегодня ночью помиритесь, после ссор отношения самые яркие. А я не хочу помнить куски из своего детства: пьяный отец приходит с наряда в губной помаде, мама кричит, кидается драться. Страх и унижение, сжатые стоны матери, чтобы я не услышала ее крик. А потом толстые спои «Балета», которыми она маскировала отцовские проделки. - Чтобы я легла в одну кровать с Алексом, мне надо дать по голове и устроить амнезию, а его минут сорок стирать на режиме кипячение". - Шутишь, значит, всё не так плохо. Ален, не руби сгоряча. Я даже не представляю, как отцу сказать, что его дочь разводиться собралась. У него же сердце больное. И контракт на какую-то космическую сумму с Павлом Борисовичем. Павел Борисович - мой свекор, Алекс чересчур похож на него своим занудством. - Ты мне предлагаешь ждать, пока кто-то из них скопытится? Мам, так не работает -перестаю плакать. Ситуация начинает меня бесить. - Я тебе рассказала, чтобы ты меня поддержала, приютила, а не рассказывала, как мне жить мою жизнь. Пять лет аккордеона и три года медицинского, потому что у нас есть блат, - мне хватило сполна. - Ален, поезжай домой, утро вечера мудренее. - Я буду ночевать здесь, если вы меня не пустите. Еще Вере Александровне нужно позвонить, чтобы они зря не ехали. Хотя нет, пусть едут. Пусть их сыночка весь вечер оправдывается, куда делась блудная жена. -Не нужно, я сама. А то ты сейчас не в том состоянии, чтобы с ней разговаривать. Ляпнешь лишнего, что потом? А домой, конечно, приезжай. Мы тебе всегда рады. Мы заканчиваем разговор. Отключаю в кофейне свет, хотя рабочего дня еще сорок минут. Темно, только горят. Лампы на кофемашинах. Сажусь на барный стул. Ярким пятном засветился телефон. Снова в сообщение от мамы. “Верочке позвонила, сказала, что у тебя женские дни, и ты плохо себя чувствуешь. Она немного поворчала, но к вам они не едут. Мам, ты это серьезно? Глава 5. Родительский дом... Решаю ехать к родителям, если останусь в кофейне, то умру от мысли, что я никому не нужна. И меня все предали. В витрине-холодильнике забираю последние пироженки. И сэндвич с рыбой, он тоже изгой, уже второй день никто его не покупает. И завтра придется выбросить. Смотрю в телефон - два пропущенных от Алекса. Видимо, свекровь с проповедью ему