Может, они вместе счастливы? Я аж захлебнулась от возмущения. В смысле пусть сами решают? Это противоестественно. Выхожу из машины, бегу на третий этаж. - Алена Николаевна, - спокойный голос Ильи Сергеевича с другого конца коридора. - Можете в палату подниматься. Еще ускоряюсь. Открываю дверь. Папа! Он лежит на кровати, из руки тянется трубка капельницы. На столе кроссворды и газета про огород. - Доченька, - папа говорит тихо, уставше. Еле заметно улыбается. Сажусь на стул и начинаю рыдать. Мой кувшинчик переполнен. - Я так рада, что ты со мной. Теперь все будет хорошо. Да, милая. Все наладится. У меня теперь не сердце, а пламенный мотор. А хирург какой обходительный. Мне кажется, он тобой интересуется, - хихикает и морщится от боли. Хочется вывалить всю правду, строить планы на новую жизнь. Но надо убрать все эмоции и нормально все обдумать. Как такую новость преподнести. Может, и не нужна никому эта правда? Папа быстро устает. Целую его в небритую щеку. Он засыпает, а я выхожу в коридор. Сажусь на лавку, лезу в телефон. Включаю лекцию по истории кофе. - Алена. Поднимаю глаза, передо мной белый в красные маки сарафан. - Нам надо поговорить. Глава 44. Больничная гостья Бледные сухонькие руки. Седоватый пучок, платок на шее. Стоит, как старушка на паперти. - Вера Александровна, вы тут зачем? - я была готова увидеть кого угодно, но только не свекровь. Не могу скрыть удивление. - Ты нам не чужая. И твое горе я хочу разделить, поддержать тебя. И Николай нам не чужой. Ага-ага, особенно вашему мужу. Вернее, вернее, ваш муж моей маме ближе, чем все остальные, но вам то откуда это знать. В ответ улыбаюсь, пытаюсь на нее не переносить злость на всю семью. - Я тебе покушать принесла, вот картошку сварила, котлетки на пару, салатик из капустки. Все без соли, без жарки. Полезное. - голос такой же пресный и безвкусный, как и то, что она принесла. Протягивает пакет, в нем и правда лежат запотевшие контейнеры с едой. Сверху кусочек хлеба, завернутый в салфетку. - Ну присаживайтесь, - рукой показываю на скамейку. Коля как? - берет меня за руку. Ее кожа прохладная, немного скользкая, как будто гладишь морскую гальку. - Сейчас лучше. Опасность миновала. - Это хорошо. Будем молиться за него. - Мягко обнимает меня за плечи. Если бы я с ней только познакомилась, то подумала, что это прекрасный, мягкий и душевный человек. Все с точностью наоборот. - Но вы же не за этим пришли, вряд ли папино здоровье вас сильно интересует. Вера Александровна отводит от меня глаза, убирает руки, складывает их в замок, шевелит большими пальцами. Меня это отвлекает и начинает раздражать. - Вы с Алексом, что думаете о будущем? - тяжело вздыхает. - А что там думать. Я пообещала помочь пройти по социальной и зарплатной „лестнице. Пойду на свадьбу Скворцовых, надену самое красивое платье, буду изображать счастливую семейную жизнь. А потом, я получу развод, - слежу за реакцией. Вижу, как свекровь подрагивает подбородком, пережевывает губы. - Может подумаете? Вы же еще молодые, помиритесь, - говорит одно, а тело показывает другое. - Я не загадываю. Сейчас я не готова мириться, закрывать глаза на все, что произошло. Измена с лучшей подругой в мой день рождения - это тройное предательство. Думаете, это так просто отпустить? Если вашему сыну со мной плохо, то зачем нам мучаться? Мы молодые, каждый из нас найдет свою пару и будем жить. - Рассматриваю свои кроссовки, надо их помыть. - Ален, ну ты же женщина, будь мудрее, гибче, - хватает меня за плечи. Думаю, если бы у нее были силы, она бы меня не хило встряхнула. - Вера Александровна, вы сейчас серьезно? Вы бы как поступили? - кажется, иду по острию. Лицо Веры Александровны снова меняется, подбородок и нос становятся острее, глаза уже. Брови нависают. - Как и сейчас поступаю. Ты думаешь, Павел никогда мне не изменял? Вижу, как ей больно говорить об этом. Сознаваться в тех скелетах, которые припрятаны не только в шкафу; но и под периной, и за диваном, это как обнажаться перед тысячью людей. - Вам с этим нормально живется? Ложиться в объятия к любимому мужчине, а от него смердит другой. Что делать? Нос закрывать? Принюхаться или освежитель распылить? Или сделать вид, что мне показалось? Зачем притворяться, врать себе. Это сделало вас счастливее? - Да, сделало. К старости я не одна. Муж рядом, сын. У нас дом - полная чаша, а это, милая, через тернии все. - Вера Александровна, не хочу я через тернии. Если вы похождения терпели из-за сына, то я ради чего или кого глаза должна закрывать? - меня сейчас прорвет. Я наговорю лишнего и потом буду жалеть. Но она меня всячески провоцирует. - Ради себя. Кто тебя будет любить, так как мой сын. - Я себя буду любить, не хочу прожить вашу жизнь. Не хочу делать вид, что ничего не происходит что я ничего не знаю. Имитировать семейную жизнь. Вы уж простите, но не выглядите вы счастливой женщиной.