Глава 20 До субботы я выматываюсь по полной. Детей больше не отдаю, сама с ними вожусь. Оказывается, они тоже мой ресурс. И без них я загоняю себя в ловушку еще больше. А еще ловлю себя на мысли, что очень жду воскресенья. Значит, Вадим не изменял. Точнее, не так. Физического контакта, кроме того «почти поцелуя» не было. А если я его отпускаю, выходит, развязываю ему руки, верно? Но разве должно меня волновать, что будет дальше, если мне сейчас плохо? Оказывается, с принятым решением, когда я была уверена в разводе, было легче. А сейчас, я бы должна выдохнуть – с Диной я ошиблась. Но Вадим меня все равно обманул. Он виноват, не должен был помогать какой-то женщине из прошлого, когда дома его ждут жена и дети. И пусть ситуация для меня на грани катастрофы, но муж к контакту с бывшей не стремился. Она стремилась. В груди растет тревога. Она лишь усиливается с каждым часом. С каждой минутой. С каждым вздохом. Чтобы не сойти с ума, я беру детей и иду на большую детскую площадку, где у меня точно не будет времени на самобичевание. И спустя три часа возвращаюсь домой, как всегда, с отваливающимися руками и с прокаченным умением быстрого реагирования – Артем лез на высокие горки для подростков и постоянно от меня прятался. Ариша отбирала игрушки у сверстников, чем вызывала недовольство других мам, а еще она распробовала песок. Снова получив массу комментариев о своей несостоятельности, как матери, я ухожу с площадки, и уже находясь во дворе у подъезда слышу в след короткое, но емкое: – Лиз. Оборачиваюсь и на мгновение замираю. Вадим стоит, засунув руки в карманы брюк. Бегло оглядываю его, отмечая потускневший взгляд и отросшую щетину. Сердце сжимается, мне по-прежнему плохо. А еще я соскучилась. Ужасно. Но… есть жирное «но». И глаза на это «но» вот так не закрыть. – Ты говорил, что у тебя корпоратив. – Нам нужно поговорить, – игнорирует он вопрос. Мне кажется, или в настрое Вадима что-то изменилось? А если… если он решает забрать у меня детей? Не временно, а навсегда? У него есть возможности… Липкий страх подкрадывается стремительно: по мрачному взгляду догадываюсь, что на этот раз Вадим пришел не прощение просить. – Я… я не знаю, что сказать, – говорю честно, и он делает несколько шагов ко мне, дети отпускают меня и повисают на отце, издавая радостные возгласы, как будто парой минут назад у них не было истерики. – Всё уже сказано, и ты должен был прийти только завтра, я… – Не все сказано, Лиза. – Он обрывает меня, обходит и, открывая подъездную дверь, указывает головой на вход. – Нам. Нужно. Поговорить, – произносит резко. Руки начинают дрожать, уверена, ничего хорошего не предвидится. И я была к разговору не готова. Считала, есть еще день. А сейчас чувствую, что что-то изменилось. Неизвестность убивает, и кажется, у меня больше нет выбора. Вадим все решает за меня. Иначе, почему от его взгляда зашкаливает напряжение в воздухе? Вздохнуть невозможно. Поднимаемся мы молча, и пока муж возится с детьми, поверхностно отвечая на их вопросы, я варю кофе и ставлю две чашки на стол. Вадим любит крепкий, черный, без сахара. Полностью соответствует ему. Дети утихают, догадываюсь, он снова открыл доступ к мультикам на планшете. А через пару минут в кухню входит и он сам. Медленно, рассматривая меня пристально, Вадим достает свой телефон. – Посмотри, – бросает сухо, и я осторожно беру из его рук мобильное устройство. Еще даже не взглянув на экран, по спине холод пробегает. А когда я отлипаю от тяжелого взгляда мужа и все же утыкаюсь в экран, сердце падает в пятки. На фото я. Сижу в кафе, а прямо передо мной Руслан. На фото кажется, что он меня целует, а я отвечаю. Фото ведь – это только миг! Застывший миг, который по факту длился мгновение. И я не ответила! Неужели через окно заведения за нами кто-то следил? Та, кто решает увести из семьи мужа? Больше некому. Боже. Я чувствую такую слабость, что безвольно опускаюсь на стул. И поднимаю глаза на Вадима. – Это же… – Это прекращение моего сотрудничества с Русланом, – мрачно отсекает мое объяснение Вадим. – И, видимо, объяснение, почему ты на самом деле так хочешь развода. – Все не так… Он меня поцеловал, а я… я не хотела, я… – осекаюсь. Как ужасно все это выглядит, и как легко я об этом забыла, когда Вадим вчера признавался в своих ошибках. Мы же практически в зеркальных ситуациях. Обвиняя мужа, совсем не подумала, что сама чуть не натворила дел. Но ведь я этого не желала! Более того, не поддалась, и Руса оттолкнула! Черт. Да, я не уезжала в «командировку», да, я не делала выбор между мужем с детьми и Бондаревым. Но слова Вадима звучали абсолютно идентично. Та женщина его поцеловала. Не он, а она. Я смотрю в мрачные глаза, не моргая. – Может, у тебя есть какие-то объяснения этому, Лиза? Я как идиот оправдывался, а выходит, ты меня обошла. Спуталась с моим замом у меня под носом? Может, ты сама подсунула мне… Он замолкает. Что он хотел сказать? Я подсунула ему его бывшую? Да я ее даже не знаю! – Давно ты с Бондаревым? – Вадим, это было лишь однажды, я… я была в тот день очень расстроена. – Ты поэтому воспользовалась услугами няни? Хотя, о чем я. Этот черт знает, чем занять детей. Ты изменяла мне, делая вид, что с детьми гуляешь, а сама с моим замом была, пока детей аниматоры развлекали? Мотаю головой. Не понимаю, как так вообще. – Нет, нет, что ты… Это было лишь однажды. В кафе. Он поцеловал, но я оттолкнула. Я в отчаянии была, Вадим. Я тогда с Диной вас увидела… Я смотрю в темные глаза и понимаю, что объяснения мои выглядят такими глупыми. Муж берет мой телефон, лежащий на столе, и открывает звонки. – Я вижу, ты сама ему позвонила. – Вадим, я была на тебя обижена, и да, сама позвонила, но… но я бы не стала. Муж опирается на стену, поднимая глаза к потолку. Пальцами пробирается в волосы. Мы молчим, под кожу забирается отчаяние. Выходит, в глубине души, на подсознательном уровне, я хотела дать Вадиму шанс. Хоть сама себе в этом не призналась. А вот сейчас все так резко меняется, что теперь я оказываюсь на месте Вадима. – Я ведь думал, что дело во мне, Лиза, – нарушает тишину он. – Считал, что реально виноват перед тобой. А ты, выходит, так ревновала, потому что сама меня обманывала? Это поэтому он оказался у нас дома? – Нет, Вадим. Поверь мне, пожалуйста. Я впервые Руслана увидела, когда он документы нам принес тогда. – Что-то он слишком рвался к нам домой, может, ты все же лукавишь? – Это правда! На глазах слезы. Он мне не верит? Как это возможно? – Вадим… Ты обвиняешь меня, но послушай. Я очень сильно расстроилась, когда увидела вас с Диной, я же не знала… что ты с ней ничего… – Ты, Лиза, постоянно приписываешь мне каких-то мифических любовниц. И сама своими истериками подтолкнула нас к разводу. Устами Вадима слово «развод» звучит убивающе. – Мне казалось все подозрительным, ты задерживался, на меня и детей внимание не обращал, у нас не было… не было… Интима. И ты мог захотеть его на стороне. Муж качает головой. Он словно стреляет в меня моими же упреками. Внутри все дрожит: вся ситуация переворачивается с ног на голову: – Ты сама мне отказывала и решила, что именно я изменяю? А может, как раз наоборот, Лиза? Глава 21 Злость в глазах Вадима не дает мне нормально вздохнуть, мне кажется, уже горю в аду, но я попала сюда по ошибке. – Как же так вышло, что вы «подружились» с Бондаревым? – Я не знала, что думать. А Руслан, он... просто поддержал, когда мне было плохо. – Увидел уже его поддержку, – горько усмехается муж. Я вижу, что это не просто беспочвенная ревность. Вадиму сейчас тоже плохо. Не знаю, что сказать, просто не знаю. Слова застревают в горле, в груди оседает досада. Какой-то абсурд. Я поднимаюсь с кресла, чувствуя, как подкатывает тошнота. Наливаю себе воды и пью. А когда ставлю стакан в раковину, чувствую у шеи горячее дыхание. – Лиз, – низким голосом произносит Вадим, – как мы до такого докатились, Лиз? Лишь мотаю головой, в глазах стоят слезы. Муж внезапно разворачивает меня к себе. И я задерживаю дыхание от его взгляда. Сердце щемит, выть хочется, но вместо этого я бросаю все силы, чтобы просто не разреветься. Да, мы на опасной грани. Пусть никто ее не преступил, но мысли это же так важно. Ими мы прикоснулись к губительным для семьи искушением. И это ужасно. Потому что не только Вадим, но и я его, получается, предавала. Хотела ревности. Повелась. И теперь сама виновата. Муж берет мое лицо в ладони, большими пальцами вытирает мокрые дорожки с щек. А потом отступает. – Уходишь? – говорю хрипло. – Возможно, ты права была. Поцелуй, даже если целуешь не ты, это и вина того, кто не был инициатором, в случае, если к этому подвел. Ты была с Русланом, ты понимала, что он от тебя хочет. Знаю, что виноват перед тобой тоже, но быть может, нам действительно не стоит продолжать. И все это прямое тому доказательство – нечего сохранять. Я… я, пожалуй, пойду. – Вадим… – Если мы разведемся, на детях это не отразится. Я буду к ним приходить. И часто брать.