— Что ты сверкаешь глазами? А⁈ Пытаешься юлить? Не я тебя бросила, а ты меня! — Катерина, езжай к себе, — сквозь зубы, еле сдерживаясь, проговорил я. — Придешь ко мне, когда повзрослеешь — Что⁈ Ты мне такое говоришь после того, что натворил⁈ — Катя уже почти перешла на визг. Все это безумно раздражает меня. Но я ничего не могу сделать. А, может, и не хочу. Хотя бы просто потому, что мне насрать. Я смотрю на нее сердитым взглядом. Обычно я довольно спокойный с ней, но сейчас чувствую в себе небывалый гнев. Я ощущаю, что в любой момент могу сорваться. С усилием сжимаю руки в кулаки и пытаюсь потушить злость, что бурлит внутри меня. — Чего ты от меня хочешь? — я сдерживаюсь из последних сил. — Где ты был⁈ — зря Катюха задала этот вопрос. Хотя бы потому, что я психанул без тормозов, только вспомнив, где же я был. — Не твое дело! Я тебе не муж, чтобы отчитываться! — рявкнул я. Моя вспышка охладила Катерину. Она растеряла все слова и просто смотрела на меня, пребывая в шоке. Я никогда не повышал на Катьку голос. Таким она меня еще не видела. — И вообще, собирай–ка свои вещи, и проваливай к мамаше. У меня скоро командировка. Тебе здесь делать нечего. — Как нечего? — на этот раз уже почти прошептала Катюха. — Я думала… — О чем ты думала⁈ Хотя… Плевать о чем, — я говорил только отрывистыми словами да тяжелыми фразами. — Собирай вещи. Уезжай отсюда. И забудь мой адрес. Навсегда. — Максик, — прошептала она с какой–то нежностью в голосе. — Ну почему ты так со мной? — Катя, знаешь в чем твоя главная проблема? А? — она молчит. По глазам понимаю, что о чем–то думает. — Твоя проблема в том, что ты даже не пытаешься научиться летать. Ты только вьешь гнездо. Задолбала! Я от тебя устал! — Отойди пока за линию. — Какую? — За линию вежливости. Представь себе ее, если не видишь! Катюхино лицо почему-то немного смягчается, и она обходит стол, подходя ко мне. — Катерина, — рычу я ее имя. — В последнее время ты так напряжен. Может быть, я могу помочь тебе с этим, — я отодвигаюсь вместе с креслом, когда она подходит ближе. Я встаю, а она падает передо мной на колени. Она тянется ко мне. Но я отскакиваю от нее, чуть не споткнувшись о кресло. Пытаюсь отойти подальше. — У меня кое–кто есть, — огрызаюсь я на нее. Гнев, который я чувствовал пару минут назад, вернулся в полную силу. Камилла, женщина моей мечты, снова появляется перед глазами. Ее тело под моим. Ее волосы ниспадают вокруг меня, пока мы занимаемся любовью. Она сумела забрать когда–то все мои печали. Я чувствовал себя рожденным заново. Я чувствовал, что снова нашел свой дом. И все благодаря ей. — Ты твердый, — говорит Катюха, прерывая мои мысли. Я смотрю на нее, стоящую на коленях. Ее глаза рассматривают контуры моего члена, который твердеет из–за того, что я просто думаю о женщине своей мечты. Мои руки самопроизвольно скрещиваются на груди. И я смотрю вниз на Катьку. Мой стояк быстро исчезает. — Не для тебя. Вставай. Мои руки начинают трястись. Она, спотыкаясь, встает на ноги и выбегает из моей личной комнаты так быстро, как позволяют ее каблуки. Я беру в руки стеклянные фоторамки, которые она с таким усердием расставляла на моем столе, и бросаю их по очереди в стену так сильно, как могу. Одна из них даже попадает в зеркало, и повсюду разлетается стекло. — Блять, — я запускаю руки в свои волосы. Лицо Камилушки снова вспыхивает в моей голове. Клянусь, я чувствую ее руки на моей груди. Ее пальцы, впивающиеся в меня, когда я сжимаю ее бедра. Запах секса, который наполняет воздух. Решаю поторопить свою курицу. Хочу, чтобы она как можно быстрее покинула мою квартиру. Нашел ее в гостиной. И снова напомнил, чтобы она проваливала отсюда. — Но я… — Катька потерянно смотрела на меня. Она выглядела растерянной девочкой, которая не понимала, за что же ее сейчас наказывают. — Я ведь тебе ничего плохого не сделала! Однако мне было плевать на нее. Я не желал видеть Катьку, а потому сказал, как отрезал: — У тебя тридцать минут. И такси вызови. Я к тебе шофером не нанимался. Домой не повезу. Я подвинул Катерину, стоящую у входа в гостиную. И перед тем, как уйти в спальню, добавил: — Все, что не успеешь собрать, подбирать будешь под окнами. Когда через час я закрыл дверь за зареванной Катькой, то мне было несколько не по себе. Наверное, она не заслуживала подобного обращения. Она же не виновата, что она — не Мила. Но ее претензии сильно вывели меня из себя. По сути, Катька всегда мечтала о сильном плече, на котором можно повиснуть. Она полагала, что я обязан оплатить, защитить и обеспечить ей все ее нужды… Что ж, вот и еще одна перевернутая страница моей жизни. Сказать сейчас, что мне было хреново — значит ничего не сказать. Я залезаю под раковину, где держу бутылку ликера и открываю ее. Я наливаю немного в стакан и быстро выпиваю, прежде чем сделать это снова. Мне нужно заглушить нахлынувший поток воспоминаний, но даже ожог от алкоголя не останавливает их. 46. Камилла — Солнышко, все будет так, как ты захочешь! — услышав последующий ответ, я нежно улыбнулась. Да так словно невидимый собеседник, с которым я общалась, мог видеть меня. — Конечно, не сомневайся! Я почувствовала, что сумочка сползает, и попыталась на ходу подтянуть ее. Кейс с документами в одной руке и смартфон — в другой не способствовали упрощению задачи. Я отвлеклась от дороги, рассмеялась на что–то из сказанного собеседником, и сумка все–таки съехала, развеселив меня этим еще больше. Как бы там ни было, весна давала о себе знать, и настроение было замечательным. — Целую, радость моя. Скоро увидимся! Сквозь смех попрощалась я, пытаясь на ходу упорядочить все, что находилось у меня в руках. И вместе с тем, не останавливаясь, я задела идущую навстречу мне женщину своим плечом. — Простите, — притормозив, я подняла голову. И на моем лице по–прежнему была улыбка. Сперва была. И вот мне начали синхронно отвечать: — Да это Вы меня извините… А потом… Мы встретились глазами с дамочкой, которую я нечаянно задела. И вот тогда в мой адрес понеслась целая гамма недовольных чувств: — Я смотрю, некоторым посторониться сложно. Камилла, как всегда, в своем репертуаре! — прохожая смерила меня взглядом с ног до головы. — А ты при всем при том смеешься! Тебе же, как обычно, все нипочем! Только и знаешь, как получать удовольствие от жизни! Совсем ни стыда нет, ни совести! — напоказ озвучивала свои мысли Диана, повышая все больше громкость с каждым высказанным словом. А ведь еще буквально пару минут назад у меня было такое хорошее настроение. От предвкушения приближающегося дня рождения доченьки. От чудесной весенней погоды, которая, казалось, шептала о том, чтобы все радовались жизни. Да и просто потому, что я живу, а не существую. Но нет! Как бы ни так! Все вмиг было утеряно безвозвратно. И от потока негатива, внезапно нахлынувшего на меня средь бела дня, я даже отступила на шаг. В любой другой момент я, наверное, рассмеялась бы в лицо прохожей. Ну, или просто прошла мимо хотя бы, не тратя своих эмоций. Но такой контраст почему–то резко огорошил и выбил меня из привычного образа, который по привычке служил защитой. Мне просто рано удалось понять, что если ты по несчастью выделяешься наличием красоты, ума или тем и другим вместе взятым… То одна половина общественности желает твоей смерти, делая выстрелы в спину на каждом углу. Ну, а другая — ничуть не лучше. Хотя бы потому, что старается сделать тебя более несчастным, пока ты еще жив. И я не представляла, что бы мне еще сказала Диана, и как бы я сама повела себя дальше. Но тут ее, подхватив под локоток, отвели в сторонку и что–то недовольно высказали, из–за чего она затихла. Фактически ко мне уже подошел Михаил, Дианин муж, вместе с которым с детства дружит Макс. — Привет, Камил, — с ноткой вины в голосе обратился он. — Привет, — ответила я, уже немного придя в себя. — Давно не виделись. — Давно, — кивнул он. Около минуты мы ничего друг другу не говорили. Но потом Мишаня нашел, что добавить: — Ты прости уж Диану. Ну не в настроении она сегодня, вот всем и перепадает… — он тяжело вздохнул. Я немного натянуто улыбнулась в ответ, решив поскорее завершить диалог: — Ладно, забыли. Я пойду, Миш, — мне все–таки удалось перехватить поудобнее и сумку, в которую я уже успела пристроить смартфон, и кейс. Но он вдруг встал передо мной, пытаясь задержать. — Камил… — я озадаченно подняла глаза на оживленного мужчину, явно перевозбужденного от каких–то мыслей. — Что такое? — с осторожностью произнесла я. — Ты знаешь, Макс около пяти недель назад из командировки вернулся… — многозначительный взгляд на меня и пауза. …Какого лешего⁈.. Миша отвел взгляд. А я молчала. Разговаривать о Максе я, конечно, не горела желанием. Но и упрощать жизнь Михаилу не собиралась. Раз уж начал, пусть заканчивает сам. Мишаня тем временем продолжал играть в молчанку. А еще он начал нервно переминаться с ноги на ногу. И тут я чувствую, что начинаю переживать. …Что там могло произойти?.. …Ну что⁈.. …Скажи уже!.. …Если вернулся, значит живой… …А, может, ранен?..