– Твои друзья... – немного замялась я, но промолчать не могла. Не в этой жизни. – Они не нравятся мне. И я им не нравлюсь. Я не хочу с ними общаться. – Забей, Юль. – облегчённо вздохнул Пашка и прижал меня к себе. – Они мне не нужны. Привыкли просто сюда заваливать в любой момент. Больше этого не случится. Ты важнее их всех, вместе взятых. Он так убеждённо говорил это, что хотелось верить. В то, что важна. И, может быть, раньше поверила бы. Но не теперь. – Я люблю тебя, Юла. – Пашка переплёл наши пальцы и, поднеся, к лицу поцеловал бьющуюся венку на моём запястье. – Прости, что не понимал раньше, как тебе в тягость общаться с ними. Больше этого не будет. Обещаю! Я всматривалась в синеву его глаз, искала признаки вранья, неискренности, но не находила. Только заботу и сочувствие. И так хотелось отпустить себя, ослабить туго затянутую пружину недоверия, опаски, страха предательства, который преследовал меня всю жизнь. Я закрыла глаза, прячась от пылающего взгляда, от собственного страха перед непонятным будущим, от старой боли, от неуверенности, что поступаю правильно и всё получится. – Юля, родная моя, маленькая моя, всё теперь будет хорошо. Сейчас он делал всё правильно. Не торопился уложить меня в постель, успокаивал лёгкими, невесомыми, неуловимыми поцелуями. Нежно гладил лицо, шею и плечи тёплыми пальцами. Шептал ласковые слова и целовал, целовал, прислушиваясь к моим реакциям. Утешал. И когда я расслабилась и задрожала от предвкушения и желания, чуть отстранился, не отводя, обещающего горячего продолжения, взгляда и стянул с себя тонкий вязаный джемпер. Наверное, я никогда не перестану восхищаться красотой бывшего мужа. Его великолепным безупречным телом, чуть капризной линией губ, длинными чёрными ресницами, горящим синим взглядом, заставляющим моё сердце биться быстрее. К чёрту всё! Хочу этого парня здесь и сейчас! Пашка прочёл всё в моих глазах и понимающе улыбнулся. – Иди ко мне, Юлька. – Я никогда не буду тебе изменять. – прошептал Пашка, обессиленно уткнувшись лбом в подушку, где-то рядом с моим ухом. Наверное, такую боль чувствуешь, когда кнут палача попадает точно по старому, зарубцевавшемуся шраму, и вспарывает его. Рассекает до мяса, до оголённых, в кровавой ране, нервов. Я задохнулась, не в силах совладать с эмоциями. Задёргалась, выкручиваясь из его рук, как облитая кипятком кошка. Сволочь! Какая же сволочь! Трепло! Пашка испуганно подскочил, пытаясь удержать меня. – Юля, тебе плохо? Что с тобой? Я рвалась сбросить себя его руки. Они жгли мою кожу хуже крапивы. – Да что случилось? – в голосе этого предателя появились неподдельный испуг. – Вреёшшь! – прошипела я сквозь стиснутые зубы. Меня трясло, и я напрягалась всем телом, пытаясь унять эту дрожь. Напрягалась так, что ломило зубы, скулы, скручивало судорогой мышцы рук и живота. Были в той, прошлой, жизни периоды, когда я Пашку жгуче ненавидела. Сейчас это чувство вернулось в полной мере и затопило меня с головой. Отключило мой разум. – Врёшь! – выплюнула ему в лицо. – Изменишь! Изменил! Я помню прошлое! Пашка неверяще смотрел на меня и вмиг побелевшими губами прошептал: – Юла, ты тоже? Ты тоже помнишь наше прошлое? Я замерла, застыла. До меня медленно начал доходить смысл его вопроса. "ТОЖЕ помнишь?" Это же значит, что и Пашка помнит? Как? Откуда? Он тоже... вернулся? Мир, в котором я только-только начала приживается и осваиваться, грозился снова перевернуться с ног на голову. Я чувствовала себя беспомощной и обнажённой. И дело было не наготе моего, разгорячённого после секса, тела. Я расслабилась, открыла свою душу, опустила защитный барьер, стала уязвимой. И реальность снова ударила. Заторможенно подтянула помятую простынь, чтобы прикрыться. Словно она могла стать защитной оболочкой и оградить меня от надвигающегося хаоса. Мы таращились друг на друга в молчании, не решаясь задать главные вопросы, которые нормальному человеку показался бы по меньшей мере странными, по большей – бредом сумасшедшего: что происходит? Как оказались в своём прошлом? Почему помним всё, что было с нами раньше, в другой жизни? Паша, всегда был решительнее меня. Он тряхнул головой, гулко сглотнул и осипшим голосом спросил: – Юла, что ты помнишь? – Всё! И не называй меня так. Я давно уже не Юла. Юлия Владимировна. – после всплеска адреналина начался жёсткий откат. Навалилась апатия и стало совершенно безразлично, что Пашка подумает обо мне, если я ошиблась, если всё не так поняла, если мне показалось. Паша осторожно взял меня за руку и погладил большим пальцем по тыльной стороне ладони, успокаивая и подбадривая. – Юля, сколько тебе сейчас лет? – Пятьдесят один. – отвечая, я чувствовала себя сумасшедшей на приёме у психиатра. Пашка задумчиво кивнул своим мыслям. – Как ты здесь оказалась? – Проснулась однажды утром и бац! Мне снова восемнадцать. – ухмыльнулась я, вспоминая самый первый день и мою реакцию на произошедшие. – Давно? – В то утро, когда ты улетел в Москву к родителям. А ты как здесь оказался? Когда? – решилась я на вопрос. – Выходит, что на день раньше тебя, Юль. – медленно и задумчиво протянул Пашка, размышляя о чем-то своём. – Сначала не поверил, что это всё происходит со мной наяву. Метался по квартире. Потом пришёл Стас как ни в чём не бывало позвал меня куда-то на тусовку. Разговор всё больше становился похожим на беседу двух душевнобольных в палате психбольницы. – Пошёл? – горько усмехнулась я. – Да. Но быстро понял, что это не сон и не больной бред, а реальность. Новая. И страшно захотел увидеть родителей. – Поэтому полетел в тот день. – кивнула я. Прекрасно понимала его желание. Но был и другой вопрос. – Зачем ты пришёл ко мне, Паша? Зачем я тебе? Пашка встрепенулся, удивлённо посмотрел на меня, словно я сказала какую-то глупость. – Я не мог не увидеть тебя, Юль. Не знал, как долго буду в этой реальности. Может это был мой единственный шанс? Я столько лет думал об этом. Мечтал. – Жизни не хватило? – горько и зло хмыкнула, качая головой. В его глазах на мгновение промелькнуло сожаление и вина. Глава 19 Молчание затянулось, но совсем не угнетало. Нам обоим было о чём подумать и вспомнить. Я поплотнее укуталась в простыню, вдруг почувствовав неловкость от нашего внешнего вида. И это после того, что между нами было полчаса назад! Но тогда мы оба думали, что партнёр не знает о том, что для другого всё изменилось. Полчаса назад рядом со мной был мой прежний Пашка. Молодой, влюблённый и ещё не изменивший мне, не предавший подло нас с сыном. Сейчас напротив меня сидел другой человек. Под обманчивой, как и моя, внешностью, был чужой, взрослый мужчина. Только сейчас я начала сопоставлять факты, мелочи в его поведении, словах, разговорах. Он же тоже меня считал прежней Юлькой. Юной и наивной. Той, чьё сердце ещё не разбил. Зачем он пришёл ко мне? Что ему нужно? Моя цель мне была ясна. А его? – Юль, расскажи, как всё с тобой случилось? Как ты проснулась здесь? Что последнее из своей прошлой жизни помнишь? Кажется, Пашку совсем не смущал наш внешний вид. Он не стал прикрываться. Упрямо поджав губы, поудобнее сел на кровати напротив меня. Ему важнее было выяснить происходящее. Я отвела глаза от его совершенного торса, злясь на себя за то, что даже сейчас любуюсь им, и уставилась в окно, на постепенно темнеющее предгрозовое небо. – Я уснула здесь, в этой квартире, а проснулась уже в маминой. Вот такой какая сейчас. – развела я руками, демонстрируя свою нынешнюю внешность. – Думаю, я умерла в прошлом. Сердце не выдержало. – Ты так и жила здесь всегда? В нашей квартире? – Пашка не скрывал любопытства. – Ну да. – мне его интерес к моей прошлой жизни был почему-то неприятен. Она не цирк ему. Никогда не интересовался, а сейчас загорелся вдруг. – Проснулась, а тут мама жива. И бабушка. И вообще...всё по-старому. Так странно. Я сначала подумала, что это сон. А ты? – Последнее, что я помню – ехал в машине. Потом удар и темнота. Думаю, тоже умер там, в аварии. Я был...эмм...немного нетрезв. Мы снова примолкли, время от времени осторожно рассматривая друг друга. – Зачем ты пришёл ко мне, Паш? Зачем всё это? – обвела я рукой разворошённую кровать. Мне были непонятны его мотивы. Вот проснулся, снова молодой и красивый. О нашем расставании и неудачном браке знал уже. Мог бы начать новую жизнь без меня. Зачем ему опять молоденькая наивная девчонка, с которой не сложилось в прошлом? Зачем снова портить ей жизнь? – Юль, ты что? – потянулся он ко мне в порыве обнять. – Да я первым делом о тебе подумал. Как только дошло, что всё наяву происходит, сразу понял, что могу всё исправить. Вернуть тебя. – Зачем??? Внутри меня от его слов всё переворачивалось с такой скоростью, что кружилась голова и к горлу подкатывала тошнота. Исправить? Вернуть? Что стоило ему, взрослому, опытному мужчине соблазнить, неопытную девчонку? Дурить ей голову? Он же был уверен, что я прежняя Юла. Влюблённая в него как кошка. – Помнишь? Помнишь, как у нас с тобой всё было? – Пашкины глаза горели каким-то нездоровым, одержимым огнём. Он держал моё лицо в теплых, твердых ладонях и, заглядывая мне в глаза, невесомо поглаживал большими пальцами кожу на скулах. – Помнишь как мы любили друг друга, как были счастливы? Я всю жизнь вспоминал, Юль. Я никого не любил так, как тебя. И никогда так ни за что не проклинал себя, как за свою глупость и подлость. Пашка прижался лбом, не выпуская из ладоней моего лица, и закрыл глаза. Я чувствовала его дыхание на своих губах. Горячее, рваное. – Прости меня, прости за то, что я сделал. Знаю, что этому нет оправдания. Прости!