– Нет, Катюша. Я завтракала и очень плотно. Садись уже. Девушка выдохнула и вытерла руки о халат. Налила нам чай и посмотрела на меня. – Прости, что принимаю тебя в таких убогих условиях. – Не сходи с ума. Я птица не гордая. Сама родилась вон, в том подъезде. - Показала на окна, которые наполовину были зарыты в землю. - Так что я была ещё ниже тебя, можно сказать, родилась в землянке. – Кстати, вот буквально вчера, приехала к нам во двор машина странной наружности и выловила всех бомжей из той квартиры и соседней. – Значит, я была права, когда говорила тебе, что видела, когда на меня кто-то пялился. – Видимо. Я-то думала, там уже давно никто не живёт. А вон что оказывается. – А ты не знаешь, куда их отвезли? – Кого? - Катя жевала пирог и запивала всё еле заваренным чаем. Именно таким меня поила мама. От чая там было одно название. Десятки раз заваренный и перезаваренный. – Людей этих… куда их повезли? – Хм… думаю в какой-нибудь клоповник или приют для бездомных. - Протянула мне пирог. - Кушай. Мама старалась. Время оказывается, летит незаметно, за чаем и разговорами. Мы остановились только тогда, когда услышали, как поворачивается ключ в дверном замке. – Мама пришла. - Ответила на мой немой вопрос Катя и вышла из кухни. Я осталась одна и достала телефон из сумочки. Десятки звонков и смс от Володи и Машки. В общем и целом, из всего присланного безобразия я поняла, что они освободились и ждали меня с Катериной в кафе. Когда Катя вернулась, я рассказала ей о встрече, и она тотчас же согласилась ехать, учитывая, что мама пришла и теперь есть кому посидеть с дочерью. – Иди одевайся, а я тебя подожду здесь. - В этот момент на кухню вошла мама Кати и нам всем стало тяжело дышать. Мы засмеялись и покинули помещение, явно не приспособленное для встречи гостей. – Так значит вы Катина подруга? - Спросила меня приятная женщина, очень похожая на Катю. – Ну можно и так сказать. – А как вы познакомились? – Ну… я… эм… – Мама, мы с Надей познакомились в поликлинике. - Крикнула Катя из детской, которая оказалась обычной комнатой. - Сидели в одной очереди. Не приставай к человеку. – А-а-а-а. Ну понятно. - Усмехнулась женщина. - И я не пристаю! Придвинулась ко мне на диване. - Мне тут Катя сказала, - уже шёпотом, чтобы дочь не услышала, - что вы раньше здесь жили? Это правда? – Да. В первом подъезде, на первом этаже. Два окна во двор. – Я здесь прожила всю жизнь и многое, чего повидала. И знала семью, которая жила в этой квартире. Там жили Ясеневы. – Ну да, - ахнула я неожиданно, - моя фамилия до замужества Ясенева. В этой квартире мы жили вместе с мамой. – Маринка Ясенева была твоей матерью? - Схватилась за сердце мама Кати. – Почему была? - Серьёзно спросила я и вся сжалась. Холодные мурашки пробежали по спине. - Она и сейчас ею является. Она же жива? – Ох, деточка. Жива-то, жива, но лучше бы она была мёртвой, чем жить так, как она живёт сейчас. Глава 36. Трагичная история моей матери. – Расскажите мне! - Хватаю женщину за руку и сильно сжимаю. – Вот это сила. - Хмыкает и кладёт вторую ладонь поверх моей. - А вы не опаздываете? – Опаздываем! - Выкрикивает Катя и выходит из комнаты. На ней тёмные облегающие брюки и голубая водолазка. Волосы забраны в хвост, немного макияжа и её не узнать. – Не очень. Подождут. Здесь важнее. - Смотрю на мать Катерины и киваю. - Я не видела свою мать больше пятнадцати лет и сейчас хочу найти её. Если она жива и в этом городе. – А если она в другом городе? – Если она жива, я приложу все усилия, чтобы найти её. Женщина усмехнулась и поднялась. Полезла в шкаф и достала большой коричневый альбом с фотографиями. Его распирало от застывших воспоминаний чужой жизни, и он выплёвывал фотокарточки на пол, надеясь избавиться от них. Катя подняла их с пола и передала матери, села рядом и вздохнула. – Неужели мы будем это всё смотреть? – Не всё! - Цыкнула на неё мать и открыла альбом. Я сразу же почувствовала тот самый аромат фотобумаги, который использовался в моём детстве. Он был особенным, словно возвращал меня туда, где все были счастливы. – Мама, что ты ищешь? Давай помогу. – Уже нашла. - Перелистнула пару страниц, отодвинула ненужные фотографии и протянула мне одну. Я взяла её в руки и вгляделась. Снимок был чёрно-белый и не очень чёткий. На нём стояло две женщины в зимней одежде, они держались за руки и смеялись. В руках у них были беговые лыжи. Рядом, в снег были воткнуты палки и на них были надеты шапки. – Кто это? - Спросила я дрожащим голосом, понимая, что одна из этих женщин - моя мама. – Здесь я и Маринка Ясенева. Мы только окончили университет и зимой поехали кататься на лыжах. Молодые и счастливые. – Вы были подругами? - Спросила Катя и посмотрела на меня. – Лучшими. Словно сёстрами. - Вздохнула женщина и забрала у меня фотографию. Посмотрела на неё, провела и пальцем по ней и вложила обратно в альбом. – А что было потом? - Вытерла набежавшие слёзы. – Потом Маринка встретила твоего отца, и они поженились. Через год она родила тебя. – А вы? Продолжали ещё дружить? – Нет. Наши дорожки разошлись как в море корабли. - Поднялась и убрала альбом в шкаф. – Но что случилось? Вы поссорились? – Очень сильно. И всему виной мужчина. Твоя мамаша увела моего жениха Виктора, прямо из загса. – Чего-о-о? - Я раскрыла рот и увидела, что Катя в таком же недоумении, как и я. – Того. Оказывается, они встречались за моей спиной и в день нашей свадьбы, он выбрал Маринку Ясеневу. Вот так. - Усмехнулась и пожала плечами. - Всё нормально, боли уже нет. Всё быльём поросло. Но знаешь, дорогая, не в обиду будет сказано. Ей всё вернулось. Бумерангом прилетело и хорошенько так шандарахнуло. Я потом нашла достойного мужчину — отца Катюши. Пусть земля ему будет пухом. А твоя осталась с твоим папашей. Бил он её знатно и пил много. Тогда Маринка решила уйти от него, но Витька не позволил. Чуть ли не к батарее привязал. – Откуда вы всё это знаете? – Так рассказывала мне. Сама. Как только сюда переехала. Скрывалась от папашки твоего. В коленях у меня валялась моля о прощении. Я простила. – А что было потом? Слёзы не переставали течь и я то и дело смахивала их. Ничего подобного мне дядя с тётей не рассказывали и я никогда не знала прошлого своей матери. – Потом Маринка завела себе одного сожителя, потом - второго. Все пьянчуги и драчуны. Как твой папашка. Видимо, сложно было ей слезть с такой странной привычки. Я с ней разговаривала, просила одуматься. Но это уже была не Маринка. Совершенно другая женщина. Несчастная, побитая жизнью. Молодая, но, казалось, жизнь её уже закончилась. – Я не верю. - Дрожала и кусала пальцы. Катя подошла ко мне и обняла. - Бедная мамочка. За что ей всё это? – Ну… - села рядом со мной, - сложно сказать. Видимо, характер слабый. Ты другая. Странно, учитывая, какие у тебя были родители. – Меня воспитали тётя с дядей. Они добрые и сильные характером. Трудолюбивые и честные. Я пошла в них. - Улыбнулась и прижалась к Кате. – Вот это правильно. Родители — это те, кто воспитал, а не родил. – А потом? Я знаю, что когда мне было семь лет, меня забрали отсюда. Что стало с матерью? – Погоревала немного и нашла себе какого-то индуса. Не знаю, где и на что он повёлся? Да только уехала она с ним и долгие годы я о ней ничего не слышала. А несколько месяцев назад увидела её. Вернулась. Изменилась конечно, очень сильно. Видимо, Индия повлияла на неё. Я подалась вперед.