- Зачем? - пугается Полина. - Как это зачем? Какая-то психованная нападает на мою жену, а я должен спокойно это переносить? Ты почитай-почитай, - выдергиваю листок из файла и протягиваю ей. - Эта странная еще и имена свои меняет, выбирает звучные. То она Стефания, то Элеонора, то Милана. И к тебе подходила блондинка… готов поспорить, что это парик. Так что перестань волноваться из-за этой ненормальной. Полина выглядит растерянной. - И еще об этой Стефании… - продолжаю мысль. - Не понимаю, как к тебе в голову могло прийти, что у меня кто-то есть? - А что я должна была подумать? - возмущенно взмахивает ресницами. - Она говорила очень убедительно. Еще и живот свой показывала. И столько рассказала о себе. - Что рассказала-то? Что у меня тайное тату? Я публичный человек, про меня журналисты знают больше, чем я сам. - Значит, у тебя никого нет… - не спрашивает и не утверждает. Вижу, что сама еще не может до конца поверить. - Еще раз повторяю! У меня есть только ты! Никого другого нет и быть не может, - говорю с такой интонацией, чтобы запомнила раз и навсегда. - В следующий раз сначала подумай, кому ты веришь и как это соотносится с нашей семьей. Как же я ненавижу врать. Но наблюдать свою жену расстроенной ненавижу сильнее. Полина кивает, убирает листок со статьей обратно в папку и сует ее под подушку. Так… оставлять сляпанный на скорую руку отмаз я не планировал. Надеялся, что она его глянет, и я между делом уберу бумажки обратно в кейс. Ладно, пусть полежат до завтра. Придумаю, как забрать. Да и кому она их здесь покажет? Может, сама забудет. ​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​- Я тебе поесть привез, - перевожу тему. - Ужина не было еще? - Нет, но я и не хочу. - Что это за не хочу? Марьяна сказала, что пересмотрит твое меню. Пока овощи и печень, - достаю из пакета контейнеры и приборы. Блюда выглядят так себе, но их польза превыше всего. - Я такое не люблю, - смотрит как котенок из известного фильма. - Я тебя не заставляю их любить. Но хорошо поесть ради ребенка ты должна. Никаких отказов я не принимаю. - Я потом поем, лежа неудобно, - Полина давит на жалость, но меня не пронять. Уверен, как только я выйду за дверь, весь ужин полетит в мусорное ведро. Помогаю ей сесть поудобнее и протягиваю печенку. Нюхает и кривится. Ну что за детский сад?.. - Нет, ты будешь есть сейчас, чтобы я мог быть спокоен, - сажусь на стул у входа, наблюдаю, как жена без аппетита ест. - Кажется, меня на соленое тянет, - Полина нелепо улыбается. - Завтра Марьяна распишет, на что тебя будет тянуть ближайшие месяцы. Отдыхай, с утра заеду. Вижу, что Полина ждет, что я подойду к ней, обниму. Я ссылаюсь на то, что ей нужен покой, и скорее выхожу из палаты. Я бы и поцеловал ее, но не могу… Сегодня точно нет. Глава 11. Так это правда или нет? А в этом центре не так уж и плохо. По крайней мере, смотрят здесь за мной не так пристально, как дома. Влад уходит сразу после ужина, ссылаясь на кучу дел. Очень хочется спать, но я решаю еще раз перечитать распечатки. На смазанном фото действительно Стефания. И написано все правдоподобно. Кроме одного момента - ее цели. Зачем она это делает? Мои мысли перебивает внезапный посетитель. - Тук-тук, можно? - знакомый женский голос. Катюшка! Я так рада подруге, что откидываю бумажки и переключаюсь на нее. Она мой близкий человек и опора со времен школы. Когда совсем плохо, умеет в считанные минуты вытащить меня из болота. - Ты чего тут разлеглась? Заняться больше нечем? - с порога начинает поднимать мое настроение. - В гинекологии-то что забыла? - Катя осматривает палату с недовольным лицом. - Наверное, бешено дорого, но так же, как и в обычной больнице, серо и уныло. Садится рядом и берет меня за руку. - У меня две новости. - стараюсь привстать, но не особо получается. Катя сворачивает рулетиком покрывало и заправляет мне под спину. - Начну с той, которая не очень. Кажется, у Влада есть вторая семья, вернее, будет. Ко мне пришла его любовница, Стефания. И у нее срок больше, чем у меня. Я залпом выкладываю то, что меня терзает весь день. И когда озвучиваю, мне становится страшно. А вдруг это все же правда? - Охренеть! - Катя разводит руками. - Срок больше, чем у тебя. То есть… я правильно поняла? Поля, ты будешь мамой? Киваю. - А я правильно поняла, что наличие любовницы тебя никак не смущает? - Да и нафиг твоего Влада, сами воспитаем карапузика. Полька, я так за тебя рада. - Катя лезет меня обнимать, она пританцовывает и пищит мне на ухо. - Но первая новость, конечно, дерьмовая. А ты уверена, что все именно так? И у них действительно все серьезно? Может, это обиженка какая-то просто попугать решила? - Не знаю… Естественно, Влад говорит, что никого у него нет. Вот какие-то распечатки принес, а я не могу в них разобраться, - показываю Катьке на сдвинутые листы. - Вроде, правильно все написано - сумасшедшая, которая пристает на улице к беременным. Подруга начинает читать и лицо ее становится хмурым. - Вот только меня что-то смущает, - продолжаю осторожно, пытаясь уловить и сформулировать мысли. - В статьях написано, что она пристает к беременным. Но как она узнала про меня? Причем тогда, когда мне еще и врачи не подтверждали. И что это за сайт “Апрель”. Ни разу про такой не слышала. - Фотка слишком прилизанная. Как будто она позирует. - Катя подносит листок к лампе. - Обычно ставят с камеры наблюдения или кадры, которые люди исподтишка фотают. - Думаешь, вранье? - испуганно сжимаю ее руку. - Ну, ты чего? - Катя гладит меня в ответ. - Все очень похоже на правду! Я сфоткаю, ладно? Дома потом поищу на эту тему еще что-нибудь. Давай-ка лучше расскажи, как себя чувствуешь? - Устаю сильно, полдня сплю, голова притормаживает, читаю и ничего не понимаю. Не зря же говорят, что женщина в беременность тупеет. - Ну не столько прям. А чем тебя лечат, может что-то седативное дают? - Не знаю, бумажка с назначениями у Влада. Витамины точно есть, что-то от тонуса, для сосудов, еще для плаценты. Стакан с таблетками, как у пожилой дамы, - стараюсь поддерживать разговор, но усталость уже настолько сильная, что боюсь уснуть на полслова. Зеваю, веки тяжелеют. - Отдыхай, Полиш, завтра вечером заскочу! Катя закрывает за собой дверь, я едва проваливаюсь в сон, как меня будит резкий хлопок. Дверь распахивается и в проеме появляется мама. И с порога начинает рыдать. *** Глава 12. Театр одного актера - Ты так меня в гроб загонишь! - мама вплывает с речитативом, трагически заламывая руки и вытирая несуществующие слезы. Она очень любит рассказывать историю, как один заезжий режиссер прочил ей карьеру актрисы. Но так как она уже была беременна мной, то поступление пришлось отменить, а я “должна быть благодарна, что она выбрала меня”. - Почему ты мне ничего не сказала? - всхлипывает, нижняя губа нервно подрагивает. - Думаешь, материнское сердце не чувствует? - прикладывает руку в область груди, чтобы, видимо, мне был понятен уровень ее страданий. Пытаюсь встать с кровати, но сил нет. - Мам, ну что ты придумываешь? Ты сама говорила, что беременность - это не болезнь. - Не болезнь. Но я так тебя тяжело носила… Никому этого не понять! - почти голосит. - Вот теперь и тебе приходится мучиться. От громких звуков болит голова Слушаю причитания вполуха. Попросить маму замолчать не могу - обидится, снова начнет хвататься за сердце и изображать вселенскую скорбь. Так было всегда. Страдать в нашей семье может только мама. Устает тоже один единственный человек - она. Не отец, который брал на работе всегда полторы или две ставки. Не я, которую заставляли помимо обычной школы ходить еще и в музыкальную и в художку. А она - ведь ей приходилось нас организовывать, подталкивать и развивать. Без ее усилий мы бы ели руками с пола и говорили бы исключительно матом. Это, кстати, ее любимая фраза. Я еще в третьем классе поняла, что нашу маму никто не перестрадает. Она отдыхала в санатории, а у меня в школе начались проблемы - девочки с класса объявили мне бойкот. Я так ждала ее эти три недели! Почти с порога за советом - самой подойти к зачинщице и извиниться или обидеться на весь мир и быть в классе одиночкой. “Нашла из-за чего переживать! - отмахнулась от меня мама. - Мне бы твои проблемы. Вот я в санатории намучилась! Мало того, что кормили отвратно, так еще и поехала со старыми купальниками. Такого стыда никогда не испытывала”. Дальше шел подробный рассказ, что у всех отдыхающих и платья были понаряднее, и сумочки “видно, что новые”, и шляпки красивые, а все потому что “у них мужья нормальные, а не как наш папа в институте за копейки горбатится”. Школьные “незначительные” проблемы пришлось тогда разгребать самой. От жалости к себе начинаю всхлипывать. - Поль, ну что снова глаза на мокром месте? Ребенку твое настроение передается, а то он подумает, что тебе не нужен, - мама садится на стул рядом со мной. - Кто подумает? - мысли сбились в кучу от ее пламенной речи и театрального появления. - Ребенок или Влад? - Ребенок, конечно. А на мужа твоего нам всей семьей молиться надо! Если бы не он, где бы мы сейчас были? Наверняка жили бы на чьей-нибудь заброшенной даче. - Ценить его надо, Полина, а ты не дорожишь тем, что тебе жизнь подарила.