-Нормально. Нечего стесняться, - мне, наоборот, нравится раскрепощенность девочки. Нравится, что она со мной на «ты». -Тебе нравится, а кому-то это покажется невоспитанностью, - не соглашается Оля. -Плевать, что там кому покажется, - заявляю абсолютно честно. – Главное, что ты знаешь, какая у тебя дочь настоящая. -Согласна, - кивает. Смотрит серьезно. Будто не ожидала, что так скажу. -Папа, где собака? – Темка уже рыщет взглядом по двору, надеясь найти своего любимчика. -В доме спрятался. Беги, ищи его там. Сына словно ветром сдувает. Мы с Олей остаемся наедине. -Пока мы одни, - перехожу к делу, - хочу сказать, что сегодня вы остаетесь здесь с ночевкой. -Нет, - тут же противоречит Оля. – Даже если бы и хотели. Я не собирала вещи детям. В прошлый раз хоть что-то из одежды брала с собой. -Ничего не нужно. Я всё купил. -Ну, Темке, понятно. А мы с Соней? -И вам всё купил. -Как? - впадает в ступор. -Так! Что-то, может, не по вашему вкусу будет, но в целом должно понравиться. -Мама, - показывается в этот миг из дома Соня. – Смотри, что мне Никита купил… - бежит к нам. – Это же мне, да? -Тебе, мелочь. Тебе, - я и не знал, что так приятно дарить подарки. Не терпится уже, чтобы Оля посмотрела, что я купил ей. Глава 49. Оля Кажется, этот вечер не закончится никогда. Я уже просто мечтаю о том, чтобы дети наконец уснули блаженным сном. Что творит свежий воздух… Они умаялись сами, ушатали нас с Никитой. О щенке я вообще молчу. Он не выдержал где-то на середине всяких игр и забегов. Скромненько ретировался в дом, так и не показываясь до сих пор. -Мам, я в душ и спать, - будто читает мои мысли Соня. -Хорошо. Тебе помочь? -Нет, конечно. Я ж не маленькая. Темку лучше иди укладывай, - смеется, глядя на брата, который только что успел свернуться калачиком на груди отца. -Спокойной ночи, - целую дочь и иду к Никите, чтобы забрать сына. -Я занесу его в спальню, - противится Романовский, когда я протягиваю руки. – Потом буду ждать тебя здесь, - звучит то ли угрозой, то ли обещанием. -Хорошо, - признаю свою слабость. Я знаю, что этот вечер должен стать переломным. Я готова к этому. Я приняла свою судьбу. Или свое очередное падение? Поднимаемся наверх. Никита, окинув меня почему-то хмурым взглядом, уходит. Мою сына, помогаю залезть в пижамку, укладываю под одеяло и принимаюсь рассказывать сказку, которую он слышал уже десятки раз. Попутно разглядываю стопку одежды, которую купил мне Романовский. Поскромничал, когда сказал, что нам с Соней может что-то не понравиться. Мы в восторге. Хотя я, конечно, не позволила себе скакать до потолка, как это сделала моя дочь. Просто поблагодарила. А сердце в этот миг колотилось, словно я бегу марафон. Когда дыхание Артема выравнивается, подтягиваю сползшее в сторону одеяло и поднимаюсь с кровати. Волнение настигает. Усиливается. Страшно спускаться вниз. И в то же время устала от подвисшего состояния. Пора расставить все знаки препинания в нашей с Никитой истории. Иду к беседке, но Романовского там нет. Лихорадит. Прячусь в кресле, решая дать себе еще несколько минут передышки. Потом отправлюсь на его поиски. Не замечаю его появления. Откуда только вышел? Лишь по донесшемуся вдруг головокружительному аромату и нежному касанию мужской ладони к своей шее, понимаю, что настал час «Х». -Не холодно? – спрашивает тихо. К ночи, действительно, резко похолодало. -Нет, - хочу обернуться, чтобы посмотреть на него, но он останавливает. -Посиди так. Послушай. Превращаюсь в статую. Волнение зашкаливает, но сижу неподвижно. -Впервые я увидел тебя через окно. Ты приехала на такси, - начинает Никита грудным голосом, и я отмираю. По коже табунами несутся мурашки. – Прилип к стеклу и не мог отвести от тебя глаз. Ты будто шагнула в реальность из моих тайных фантазий. Он говорит, и я слышу, что улыбается при этом. Понимаю, что ему нравятся эти воспоминания. Во мне зарождается дрожь. Бежит от кончиков пальцев внутрь, к самому сердцу. Достигает каждой нервной клетки. -Не знал, как подобраться к тебе ближе. И радовался, как ребенок, когда кто-то из соседей накатал на меня заяву. Таким образом появилась возможность познакомиться с тобой. Ты открыла дверь, и я окончательно свихнулся на тебе. Подостыл немного, конечно, когда узнал, что у тебя есть муж, есть дочка. Буду говорить правду… Не то, чтобы меня это смутило, сама понимаешь, особой нравственностью я не страдал и до сих пор не страдаю. Просто понял тогда, что придется повозиться прежде, чем удастся приблизиться к тебе настолько, насколько я хочу. Меня откровенно знобит. Не от холода. От его слов. Романовский уже с самой первой встречи вздумал соблазнить меня, а я, как идиотка, верила в наши приятельские, добрососедские отношения. -Ты всё-таки замерзла, - неверно интерпретирует Никита мою дрожь. Берет плед, который лежит в соседнем кресле, укрывает меня. Снова отступает мне за спину, так, чтобы не видела его. Такое чувство, будто стесняется того, что сделал в прошлом. Но не стесняется. Я знаю. И его дальнейшие слова это подтверждают. -Свихнулся на тебе. Не мог больше ни о ком думать. Ни о чем! Мгновенно забыл о друзьях, девках, - грустно усмехается. – А потом тебя увидел Ветер… Черт бы его побрал. Подбил на тот спор. Хотя я и без спора готов был тебя добиться любым способом. Оль… Чем больше я с тобой общался, тем сильнее ты затягивала меня в омут себя. Ты была ни на кого не похожа. Я стал пропащим человеком для общества. Но меня это нисколько не волновало. Было плевать на всё и на всех. -На меня тебе тоже было плевать, - всё-таки решаю высказаться. – Ты просто хотел удовлетворить своё желание. Нашел новую диковинную игрушку, и тебя понесло. -Возможно, - соглашается. – Но это поначалу. Потом… - голос его срывается на секунду. – Когда всё вскрылось, когда ты узнала про спор, когда я не мог с тобой поговорить, чтобы рассказать о чувствах, которые на тот момент скрутили меня железными тисками… В голове всё перевернулось! Я сошел с ума. Я готов был на всё, только бы увидеться с тобой, объясниться. Но… -Но?.. -Но отец меня переиграл. Глава 50. Никита -Переиграл? – удивляется Оля. Не выдержав, оборачивается. Рассматривает меня в тусклом свете ламп. В растерянности прикусывает нижнюю губу. – Была еще какая-то игра? -Нет. Имею в виду, что отец не предоставил ни единого шанса на то, чтобы остаться. Мне пришлось улететь. Словно всё было вчера. Вспоминаю, в каких растрепанных чувствах поднимался, словно на эшафот, по трапу самолета, как хотелось рвать и метать всё вокруг. Тогда я еще не понимал, что происходящее к лучшему. Зато отец, наверняка, понимал. Потому и поступил со мной так жестко, бесчеловечно. Словно я не родной сын, а прибившийся щенок. -Я не хотел оставлять ни этот город, ни, в частности, тебя. У меня внутри всё жгло, когда представлял, в какой заднице ты из-за меня можешь оказаться. Боялся, что узнает твой муж, что сделает тебе что-то плохое, а меня не будет рядом, чтобы защитить. Всё, что я смог придумать… Это хоть как-то прикрыть твои финансовые тылы. Я взял с отца слово, что он поможет тебе в этом плане. -Саша сдержал слово, - грустно улыбается Оля. – Если бы не его поддержка, если бы не он… -Если бы не ты сама… Он мог бы просто один-единственный раз сделать так, чтобы тебе выплатили большую премию, но… С одного взгляда он понял, какой ты человек. Он увидел то, что сразу не смог рассмотреть я, - признаюсь, испытывая в груди режущую боль. – Если бы я тоже рассмотрел… Всё могло бы быть иначе. -Иначе? Сомневаюсь. Это теперь тебе так кажется. Тот Никита, которым ты был тогда… Очень сомнительно, что он был готов на что-то путное, серьезное. Всё равно пошло бы что-нибудь не так, как нужно. И закончилось, возможно, даже еще хуже. Оля резко поднимается. Плед падает на пол беседки. Она обхватывает себя руками. Снова, уже по собственному желанию отворачивается от меня. -Наверное, - соглашаюсь. – Но я никогда не забывал о тебе. Когда наш бизнес с Николасом только-только пошел в гору, я начал мечтать. Мечтать о том, что однажды вернусь… К тебе! Дай нам шанс, - прошу, испытывая страх. Вдруг Оля именно в этот момент отвернется от меня окончательно? Скажет, что нам не по пути? -А если бы я сейчас была замужем? Что бы ты делал? Знаешь… - поднимает лицо к небу. – Я ведь понимаю, что люди не могут измениться абсолютно и бесповоротно. Да, ты повзрослел, стал более сдержанным. Но ведь всё равно в тебе сидит тот неуправляемый бунтарь! Порой я тебя боюсь. Например, когда ты обманул меня, что женат, и устроил то представление с Сандрой. Никит, - поворачивается ко мне, смотрит прямо в глаза. – Я, честно, боюсь тебя… А еще боюсь, что снова совершаю ошибку, давая нам этот шанс! – заканчивает пламенную речь тихо, едва слышно. Но я слышу. Каждое слово. Шанс… Она дает нам шанс. Этого достаточно, чтобы сорваться с места и через мгновение быть рядом с ней. Крепко и в то же время нежно впечатать её в себя. Зарыться носом в мягкие волосы, улыбаясь, словно настоящий идиот. -Легко может и не быть. Но это точно не будет ошибкой! Давай попробуем? – скольжу ладонями по скованной спине, стараясь, чтобы Оля расслабилась. – К тому же не ты одна боишься, - шепчу ей на ухо. – Я тоже боюсь сделать что-то не так… Боюсь не оправдать твоего доверия… Боюсь просрать этот шанс… Да я всего боюсь, когда ты рядом, - усмехаюсь. – Боюсь прижать не так… Обнять не так… Поцеловать не так… Чтобы ты снова не захотела влепить мне пощечину. Оля смеется. Прижимается лбом к моему плечу. Поднимает руки и цепляется ими за мою майку, ощутимо стягивая её на спине. Волна облегчения несется по моему телу сверху вниз. Вот теперь я чувствую, что она действительно дает нам шанс! Оля Я не верю тому, что это происходит на самом деле. Я по собственной воле нахожусь в объятиях Романовского??? Судьба зла… Когда-то, еще не так давно, я верила, что не позволю этому человеку подойти ближе, чем на сто метров. -Идем в дом. Ты дрожишь, - Никита растирает горячими ладонями мою спину, мои плечи, руки. Знал бы он, от чего я дрожу. Смеялся бы? Или был бы горд собою? Тем, что оставил неизгладимый след. Тем, что после него не смогла к себе никого подпустить. Больше пяти лет без мужских объятий… Без ощущения обнимающих тебя сильных рук... Без приглушенного стука надсадно барабанящего в груди чужого сердца... Без дурманящего голову соблазнительного запаха… Без порхания невесомых бабочек в животе… Без миллионов лопающихся внутри пузырьков эйфории… Без тягучей патоки вместо крови в венах…