Нельзя сказать, что Фалион был равнодушен к женской красоте, но ему не восемнадцать, чтобы на каждую бросаться. Хотя незнакомка и его зацепила. Только не внешностью. Хороша, этого не отнимешь. Но понравилось ему, как она отшила Тарни. Быстро и без лишних рассуждений. Такую пустыми комплиментами не возьмешь. Такими женщинами надо заниматься. Но зачем? Выгоднее найти ту, которая за колечко с сапфиром исполнит тебе все акробатические позы. И все же… В отличие от Тарни Фалион заметил и кольцо с изумрудом, и край обручального браслета, выглядывающего из-под пышного манжета… графиня. Интересно, как ее зовут? Мири рассказывала про Шерлока Холмса. Лиля, когда начала знакомить девочку с этими историями, столкнулась с суровой правдой жизни. Половину пришлось выбросить, половину обрезать. Но кое-что проходило почти без правки. Например, «Голубой карбункул», «Скандал в Богемии», «Пеструю ленту», «Вампира в Суссексе», даже «Собаку Баскервилей» Лиля умудрилась адаптировать. Хотя Артур Конан Дойл от такого кощунства наверняка в гробу переворачивался. Ну и ладно. Поворочается – и опять уснет. После некоторых фильмов и свободных продолжений, которые видела когда-то Лиля, ее правка была наиболее безобидной. Принцессы слушали с открытыми ртами. Но это и понятно. Вот что читают благородным девицам? Правильно. Религиозные тексты, романы и опять религиозные тексты. И так – без конца. А ведь дети же! Им и страшилок хочется, и чего-нибудь интересненького. Поэтому Мири тоже третий час изображала Шахерезаду. Хотя и не знала, кто это такая. Девочки успели уже выпить по нескольку чашек детского вина, Мири отказалась и сообщила, что мама ей голову оторвет. Анжелина и Джолиэтт захлопали глазами, и Мири пояснила. Лиля ей запретила любые спиртные напитки до пятнадцати лет. Потом – свободный выбор. Но пока ребенок еще растет, алкоголь вреден. Даже такой разбавленный. Вода, чай, компот – пожалуйста. Но не вино. Пришлось посылать служанку за кувшином с холодной водой для Миранды. А заодно приказать ей принести и тазик для омовения. Ибо девочка решительно отказалась брать пирожные грязными руками. Ополоснула пальцы в ароматизированной воде, прополоскала в ней же столовые приборы и взялась за пирожное, не забывая рассказывать: – Этот крик разбудил всех в деревне, даже в самом отдаленном домике… Именно на этом животрепещущем моменте в дверь поскреблись. И появилась Алисия. – Ваши высочества, прошу простить меня за дерзость. Госпожа виконтесса, за вами мать пришла. Мири подскочила и вылетела к Лиле. – Мама!!! Ребенок перенервничал. Лиля подхватила малышку, потрепала по волосам, лихо сдвинув бант на сторону. – Мелкая, ты как тут? – Жива-здорова. Мам, а ты можешь к нам зайти на пару минут? – Зачем? – Анжелина и Джолиэтт не верят, что ты мне аварца купишь! Лиля заметила мордашки принцесс в двери, спустила Миранду на пол и присела в реверансе. – Ваши высочества… – Графиня, надеюсь, вы уделите нам пару минут вашего времени, – протянула Анжелина. Лиля вздохнула. Голова болела. Но как тут откажешься? Спустя два часа Лиля таки погрузилась в карету. Мири дремала на руках у Лейфа. Алисия смотрела на невестку с откровенным уважением. Что-что, а находить общий язык с детьми Лиля умела. Даже с подростками. Надо, чтобы им было интересно. А дальше они сами в вас вцепятся. Вот девочкам и стало интересно. Для начала их пришлось научить плести французскую косу. Тот же вариант, что у Лили. Потом подтвердить, что принц Ханганата обязательно приедет ко двору. Показать, как правильно обмахиваться веером. Рассказать еще одну историю из жизни мистера Холмса про «медные буки». Пообещать поговорить с вирманами на тему еще парочки сторожевых. Для принцесс. Девочки были очарованы. И искренне приглашали Лилю прийти еще. Пришлось дать согласие. Все равно приезжать через пару дней. – Дорогая невестка, кажется все прошло очень неплохо. Алисия была искренне довольна. Лиля нахмурилась. – Вообще-то все не так радужно. – Что случилось? Его величество? – Его величество остался мной доволен. И обещал прислать мне приглашение на большой прием. Вместе с посольством Ханганата. – Это замечательно. Но что тогда? Лиля сморщила нос и рассказала о своей встрече в коридоре. Алисия сдвинула брови. – Рейнольдс? Знаю я его! Я завтра же королю скажу! Пусть палками его прогонят! Скотина! Совсем ум потерял! – Может, не надо? Мое слово против его, никто ничего не докажет. – А Фалион? – А он будет подтверждать мои слова против своего друга? Алисия задумалась. – Знаю я и Рейнольдса, и Фалиона. Сложно сказать, подтвердит Фалион, или не захочет раздувать скандал. – Вот и я его не хочу. Приехать еще не успела… – Ладно. Я Рейнольдса сама «прополоскаю». Еще пожалеет о своей наглости… быдло! – Быдло? – Он барон в шестом поколении. Нувориш. Понятненько. – А с Фалионом его что связывает? – Рейнольдс – прилипала. Подхалимничает, старается, чтобы его видели в компании более знатных и богатых, ему кажется, что так он выглядит солиднее. А Фалион неплохой мальчик, неглупый, разводит скаковых лошадей на продажу. Его кони славятся на несколько королевств. Ну, после аварцев. – Аварцы лучшие, – вздохнула Лиля. – Безусловно. Но ханганы не хотят продавать ни одной кобылицы. А вывести эту породу ни у кого не получается. – Незнание генетики не освобождает от ее влияния… – пробормотала Лиля едва слышно. – Что? – Нет, ничего. Мысли вслух. Алисия, чем мне может грозить эта ссора? – При ней никого не было? – Только слуга. – Это не в счет. Мало ли что слуги болтают. Фалион промолчит, Рейнольдс тоже… Ты поступила правильно. Вот если бы ты спустила Тарни его наглость, было бы хуже. Не забывай, ты – графиня Иртон. А Джерисон – племянник короля. – И король его любит. Очень любит. Лиля задумчиво смотрела в окно. Алисия бросила на нее встревоженный взгляд. Но вроде бы нет, не догадалась. – Его величество очень любил Джессимин. А они с Джайсом были очень близки. Джайс стал поверенным в любви тогда еще принца Эдмона и его самым близким другом. – Наверное, Джессимин было очень сложно. А долго они с принцем встречались? – Десять лет. То есть восемь лет просто так и два года после смерти ее высочества Имоджин. Пока был большой королевский траур. – Не знаю, смогла бы я десять лет жить вот так? Прятаться, таиться… Даже детей нельзя было иметь. Они ведь незаконные. – Это жизнь. А она часто бывает жестока.