И чего он ожидает от Тиссы? Благодарностей? Она не просит о ней заботиться! – Что тебя беспокоит, ребенок? Я состоятелен. Умен. Хорош собой. – И самокритичны очень. Он не обиделся – рассмеялся, громко так, голову запрокинув. И, наверное, все слышали этот смех. Вон птичка перепуганная из кустов выпорхнула. – Покритиковать меня желающие найдутся, – сказал тан, отсмеявшись. – Нет, ребенок, я лучше тебе о достоинствах расскажу. О недостатках ты от других услышишь. На чем мы там остановились? – На красоте. – Тисса подумала, что в чем-то тан, конечно, прав, но это же не значит, что Тисса должна разомлеть от восторга. Леди не млеют. И чувств не испытывают. Так ведь проще. – Красота – это хорошо. Что еще тебя волнует? Положение? Со временем… не через два года, конечно, но я стану лордом-дознавателем. Могу попробовать потеснить Кормака, но, говоря по правде, мне это не интересно. Дознаватель? Хуже только палач! Нет, Тисса не желает становиться женой этого человека! Почему он жив, а папа нет? Разве это справедливо? – Что до моего происхождения, – он разом посерьезнел, – то изменить его я не в силах. Равно как исправить прошлые ошибки. Некоторые вещи тебе придется принять, как они есть. Да не желала Тисса принимать! – А… может, вы найдете себе невесту где-нибудь еще? – робко предложила она, разрываясь между желаниями удариться в слезы и наговорить гадостей. Первое у нее получалось, а второе – не очень. – И где же? – В другом мире. Он вздохнул и сунул руки в волосы, как будто сжимая голову меж ладоней. – Боюсь, другие миры теперь закрыты для меня. Тисса ни о чем не спрашивала, но тану вопросы не нужны. Рассказывает, как будто бы ей должно быть интересно. – Бывает, человек берет вес больший, чем может поднять. И поднимает. Мышцы рвутся. Срастаются, конечно, но прежней силы в них уже нет. Очень грустно он это сказал. Но грусть была какой-то невозвышенной. Обыкновенной. Тисса тоже так грустила, когда случалось что-то нехорошее, то есть довольно часто. – Но, может, оно и к лучшему. У всего есть своя цена. И, похоже, оно того стоило. Так что, ребенок, пойдешь за меня замуж? – И посмотрел так, насмешливо. – Нет! Вы… вы не воспитаны! – Воспитай! – Тан склонил голову. – Всецело в твоих руках. Жажду преобразиться. Издевается? Конечно, все только и делают, что издеваются над Тиссой… у нее и так ничего не осталось. Только Долэг и чувство собственного достоинства. А после вчерашнего… и если он всерьез – а тан совершенно серьезен – ее засмеют! – Вы… вы хоть знаете, как вас теперь называют? После того, что… – Как? – Дерьмовый рыцарь! – Если бы Тисса не была столь взволнованна, она в жизни не сказала бы таких слов. Но тан был таким отвратительно прямолинейным. Непоколебимым. И вообще, как он мог взять и все решить сам? Он даже не поинтересовался, чего хочет Тисса. Правда, она сама еще не знала, чего хочет. Но это еще не повод! И сейчас тан оскорбится и передумает. Но он опять рассмеялся. Хохотал долго, до слез просто, как будто в этом прозвище не было ничего обидного. – А ведь и вправду… дерьмовый из меня рыцарь. В кои-то веки с выдумкой подошли… многогранно получилось. – Тан даже всхлипнул. От смеха. И вдруг оказался рядом. Чересчур уж близко. Тисса вскочила, готовая бежать, но выяснилось, что бежать некуда: она зажата между скамьей и таном. – Милая, если пытаешься кого-то оскорбить, то делай это не с таким несчастным выражением лица. А лучше вовсе не делай. Оставь эти игрушки другим. Руки тана сомкнулись за спиной Тиссы. И это было ужасно! Она уперлась ладошками в грудь и зажмурилась, не желая видеть его так близко. Нельзя было сюда приходить! – Я вас ненавижу! – Ничего, со временем пройдет. – Тан теперь говорил на ухо. А потом наклонился и поцеловал Тиссу. Это… это было мерзко! Отвратительно. И очень странно. Тисса ведь читала про то, как должно быть. Иначе! Губы жесткие. И щетина царапается. И нечестно с нею так… она ведь собиралась подарить поцелуй мужу на свадьбе, а не какому-то там… От огорчения у Тиссы слезы из глаз хлынули. – Твою ж… – Тан не собирался ее отпускать. – Как-то обычно женщинам нравится. Его просто разочаровывать не хотят. Из вежливости. – Ну успокойся, я больше не буду тебя трогать. Но трогал, прижал крепче и по голове гладил, как будто это что-то могло исправить. Ведь предупреждала леди Льялл! А Тисса, дурочка такая, не послушала. – Неужели настолько противно? Плакать, прижимаясь к холодной кирасе, было крайне неудобно. И разве дело в том, что противно? Пожалуй, даже интересно где-то, но… – Вы… вы меня… толкнули… – Тисса сглотнула, пытаясь сообразить, что именно она хотела сказать, – в пучину… порока… Он гладить перестал. А потом снова захохотал. Громко-громко. Вот сейчас кто-нибудь прибежит на смех и увидит Тиссу вместе с этим… человеком. Обнимающейся. Не объяснишь же, что она против, только сил протест выразить не хватает. – Ребенок, а ты куда больший ребенок, чем я думал. Не плачь, ладно? Отстранился и слезы вытирать стал. – Пучину порока я тебе потом покажу. После свадьбы. От этого обещания слезы сами собой прекратились. – З-зачем вы… так со мной? Я вам доверилась. А вы… меня… – Ну, – он поправил съехавший плащ, хотя Тиссе совсем не было холодно, – врать ты не умеешь. И когда Кайя поинтересуется некими обстоятельствами, то расскажешь правду. Я тебя скомпрометировал. А за поступки надо отвечать. Их светлость прикажет тану жениться на Тиссе. И все будут счастливы, кроме самой Тиссы. – Прости… ну вот такая я сволочь. Нерыцарственная. Кто бы сомневался. – Иза, не спи. Я не сплю. Дремлю немного. И вообще, сам же говорил, что время есть. Нашей светлости надо много-много времени, чтобы надрематься вволю. Но Кайя не отстает. – Тебе надо одеться. Сейчас доктор придет… и лорды… Как-то неуверенно он это произносит. А мой полусонный разум не спешит переварить информацию, но вопрос на всякий случай выдает: – Зачем? – Чтобы тебя осмотреть. – Зачем меня осматривать? Дрема исчезает. Утро обретает интригу. – Чтобы убедиться, что брак был осуществлен. Какой виноватый тон… и тут до меня доходит. Как-то вот сразу. Одномоментно. – Надеюсь, ты шутишь. Не шутит. И каким же образом они собираются убеждаться? Гм… гинекологический осмотр в присутствии доверенного коллектива местной элиты. О чем еще может мечтать женщина поутру?! – Кайя… я тебя… я… – Это очень хороший доктор. Еще скажи, что мне понравится. Убью!