– И так ли тебе надо вечно носить эту дурацкую шляпу? – снова усмехнулся Гуталин. – Так точно, босс! Сардины был из числа крыс постарше, но об этом мало кто догадывался. Он шутил, плясал и никогда ни с кем не дрался. Он вырос в театре и однажды сожрал целую коробку грима. И грим, по-видимому, впитался в его плоть и кровь. – И чтоб не лез вперед капканной команды! – напомнил Гуталин. – Эх, босс, уж прям и поразвлечься нельзя? – ухмыльнулся Сардины. И, приплясывая, поспешил вслед за остальными к дырам в стенах. А Гуталин перешел ко взводу № 1. Самому немногочисленному. Редкая крыса способна долго продержаться в команде Обезвреживания Капканов. Только та, которая неспешна, терпелива и дотошна. Та, что обладает хорошей памятью. Та, что соблюдает осторожность. Нет, во взвод, конечно, принимали и беспечных, невнимательных торопыг. Только они почему-то быстро заканчивались. Гуталин оглядел взвод и улыбнулся. Этими крысами он гордился. – Ладно, ребята, вы уже и без меня все знаете, – промолвил он. – Вам длинную лекцию читать незачем. Просто помните, что мы – в новом городе и понятия не имеем, что нас ждет. Здесь наверняка полным-полно капканов новых моделей, но мы быстро учимся, правда? Отрава опять же. Здесь могут пользоваться ядами, с которыми мы прежде не сталкивались, так что вы там поосторожнее. Не спешить, не бежать. Мы ведь не хотим быть первой мышью, а? – Нет, Гуталин! – послушно отозвались крысы. – Я сказал, какой мышью мы быть не хотим? – Мы не хотим быть первой мышью! – грянул дружный хор. – Точно! А какой мышью мы хотим быть? – Второй мышью, Гуталин! – откликнулись крысы. Этот урок в них вбивали раз за разом. – Точно! А почему мы хотим быть второй мышью? – Потому что второй мыши достается сыр, Гуталин! – Молодцы! – похвалил Гуталин. – Врассоле возглавит второй взвод… Срок-Хранения? С повышением тебя, ты поведешь третий взвод, и надеюсь, ты окажешься таким же мастером своего дела, каким была добрая старая Недвижимость – ну, то есть пока не позабыла, как отжимать спусковой рычаг «Крысобоя» № 5 фирмы «Сниппет и Полсон»! Самонадеянность – наш главный враг! Так что, если вдруг завидите что-то подозрительное, какие-нибудь незнакомые лоточки, что-нибудь с проволочками, пружинками и все такое, примечайте место и шлите ко мне гонца – ясно? Юная крыска подняла лапку. – Да? Как твое имя… мисс? – Эгм… Питательная, сэр, – представилась крыска. – Эгм… а можно вопрос, сэр? – Ты, никак, в этом взводе новичок, Питательная? – уточнил Гуталин. – Так точно, сэр! Переведена из Легкого Гадства, сэр! – Ага, там, значит, решили, что у тебя хорошо получится обезвреживать капканы? Питательная явно смутилась, но отступать было некуда. – Эгм… не совсем так, сэр. Мне сказали, у меня так плохо получается гадить, что в любом другом деле хуже уже не будет – некуда! В строю послышался дружный смех. – Чтобы у крысы да не получалось гадить? – удивился Гуталин. – Просто это… это… это так неприлично, сэр, – пролепетала Питательная. Гуталин вздохнул про себя. Все это новое мышление порождало разные странности. Концепцию Нужного Места, то есть нужника, лично он вполне одобрял, но детишкам порою приходили в голову идеи… мягко говоря, странные. – Ладно, – кивнул он. – Так что у тебя за вопрос, Питательная? – Эгм… вы сказали, второй мыши достается сыр, сэр? – Точно! Это девиз взвода, Питательная. Запомни его хорошенько. Он твой лучший друг! – Да, сэр. Запомню, сэр. Но, сэр… а разве первой мыши совсем ничего не достается? Гуталин пристально воззрился на крыску. Она выдержала его взгляд, не съежившись от страха, – и Гуталин это оценил. – Вижу, ты окажешься ценным пополнением для взвода, Питательная, – промолвил он. И снова возвысил голос: – Взво-о-од! Что достается первой мыши? Голоса громыхнули так, что с потолка посыпалась пыль: – Капкан! – И не забывайте об этом! – рявкнул Гуталин. – Спецпредложение, веди ребят! Я догоню вас через минуту. Молодой крыс выступил вперед и развернулся лицом к строю. – Крысы, за мной! Ать-два, ать-два! Капканные взводы затрусили прочь. Гуталин отошел к Фасоли Опасно-для-Жизни. – Ну что ж, пошло-поехало, – промолвил он. – И если к завтрашнему дню человеки не кинутся искать хорошего крысолова, значит, мы в своем деле ни черта не смыслим. – Нам придется задержаться здесь чуть подольше, – вмешалась Персики. – Нескольким дамам подошел срок произвести на свет малышей. – Я ж говорю, мы еще не знаем, насколько здесь безопасно, – вскинулся Гуталин. – Тогда, может, ты сам скажешь об этом Большим Скидкам? – ласково осведомилась Персики. Все сходились на том, что у Больших Скидок, старой крысы-матриарха, зубы острее кирки и каменные мускулы. А еще ее ужасно раздражали мужики, в смысле крысы-самцы. Когда она бывала не в настроении даже Гуляш предпочитал с ней не связываться. – С Природой, понятное дело, не поспоришь, – быстро пошел на попятную Гуталин. – Но мы еще даже не осмотрелись толком. Наверняка тут должны быть и другие крысы. – Да ладно, киикики сами стараются держаться от нас подальше, – отмахнулась Персики. Гуталин был вынужден согласиться. Обыкновенные крысы и впрямь обходили Измененных стороной. Ну да, стычки порою случались, но Измененные были крупными, здоровыми и в ходе драки умели продумывать каждый шаг. Это очень удручало Фасоль Опасно-для-Жизни, но, как говаривал Гуляш, либо мы, либо они, и, если уж в корень глядеть, так уж мир устроен: крыса жрет крысу… – Пойду догоню свой взвод, – промолвил Гуталин, все еще поеживаясь при мысли о необходимости объясняться с Большими Скидками. Он шагнул чуть ближе. – Что такое творится с Гуляшом? – Его… одолевают мысли, – объяснила Персики. – Мысли, значит, – озадаченно повторил Гуталин. – А. Ладно. Ну, пойду капканами займусь. Еще обнюхаемся! – А в самом деле, что не так с Гуляшом? – спросил Фасоль Опасно-для-Жизни, когда они с Персиками снова остались одни. – Он стареет, – объяснила Персики. – Он все чаще нуждается в отдыхе. И, как мне кажется, он опасается, что Гуталин или кто-нибудь еще бросит ему вызов. – А они бросят, как думаешь? – Гуталин больше увлечен разборкой капканов и тестированием ядов. Сейчас у нас есть множество куда более интересных занятий, нежели кусать друг друга. – Или заниматься рллк, как я слыхал, – отозвался Фасоль. Персики смущенно потупилась. Если бы только крысы умели краснеть, она бы залилась румянцем. Просто удивительно, как подслеповатые розовые глазки, которые тебя едва различают, тем не менее способны видеть тебя насквозь. – Дамы сделались куда разборчивее, – прошептала она. – Они ищут отцов с мозгами. – Вот и славно, – одобрил Фасоль Опасно-для-Жизни. – Нам нужно быть осторожнее. Нам нет нужды плодиться как крысам. Нам не обязательно полагаться на численное превосходство. Мы ведь Измененные. Персики встревоженно глядела на него. Когда Фасоль задумывался, он словно бы всматривался в одному ему ведомый мир. – Что на этот раз? – спросила она. – Я вот думаю, что мы не должны убивать других крыс. Крысе не должно убивать крысу. – Даже киикиков? – уточнила Персики. – Они тоже крысы. Персики передернула плечами. – Ну так мы ж пытались с ними разговаривать, но у нас ничего не вышло. Как бы то ни было, теперь они по большей части держатся от нас подальше. Но Фасоль Опасно-для-Жизни все вглядывался в свой незримый мир. – Все равно, – тихо произнес он. – Мне бы хотелось, чтобы ты это записала. Персики вздохнула, но пошла к одному из тюков, что крысы притащили с собою, и вытащила на свет свою суму. Ничего особенного, просто скатка из ткани с ручкой из обрывка веревки; но в эту суму вмещались несколько спичек, кусочки карандашного грифеля, крохотный обломок лезвия ножа, чтобы точить грифели, и грязный клочок бумаги. Все самое важное. А еще она считалась официальным хранителем «Мистера Зайки». Ладно, не столько хранителем, сколько таскателем. Но Фасоли всегда хотелось знать, где книга: ему словно бы лучше думалось рядом с нею, книга утешала его и поддерживала, – и Персикам этого было вполне достаточно. Она разгладила бумажный листок на обломке кирпича, взялась за грифель и проглядела весь список.