— Мы не будем это обсуждать, — я покачала головой, свирепо глядя на него. Какое это имело значение? Неужели для него это какая-то игра? — Я обещана ему, Савио. Не имеет значения, хочу я выйти за него замуж или нет. Как только мне исполнится восемнадцать, я стану его женой. — Для меня это важно, — он наклонился, приблизив нас до невозможности близко, его глаза пронзили меня своим намерением. — А теперь ответь на мой вопрос: ты хочешь выйти за него замуж? — Я не знаю, почему ты считаешь, что имеешь право задавать мне этот вопрос, а тем более требовать от меня ответа. Ты друг моего брата и больше ничего. Савио сделал еще один шаг вперед, заставляя меня отступить, иначе мы бы соприкоснулись. Мои икры ударились о деревянную скамью, не давая мне отступить дальше. Я напряглась и прищурилась, глядя на него. — Отвечай на мой вопрос, Китти, или я заставлю тебя, а я знаю, что ты этого не хочешь. По моей спине пробежала дрожь. Это не было обещанием боли или пыток, это было обещанием чего-то еще, что пугало меня еще больше в нашей нынешней ситуации. Я уперлась ладонями ему в грудь и сильно толкнула, но Савио предугадал мое движение и даже не дернулся. Он схватил меня за руки и притянул к себе так, что моя грудь (к счастью все еще прикрытая лифчиком и рубашкой), ударились о его очень обнаженную грудь. Я ахнула. Никогда я не была так близко к мужчине, если не считать нескольких раз во время тренировок, но этот момент никогда не длился долго. — Прекрати, — прохрипела я. — Прекрати сейчас же. — Просто ответь на мой вопрос, — сказал он тихим голосом, который напомнил мне, кто он такой. Фальконе претендовали на власть, как некая непреодолимая сила, и не без причины. Вы не могли устоять перед их жестокой харизмой. Меньше всего я. Обаяние Савио действовало на мой организм как наркотик. — Я не хочу выходить замуж за Мика, и ты это прекрасно знаешь! — я надавила на него и вырвалась из его хватки. — Теперь уходи. Выражение лица Савио чуть не поставило меня на колени. — Тогда ты не выйдешь за него. Мы оба знаем, за кого ты действительно хочешь выйти замуж. Я не могла ему поверить. — Парень, которого я могла бы хотеть, не захотел просить моей руки. Так что теперь я выйду замуж за того, у кого хватило смелости жениться на мне. — Ты не выйдешь замуж за Мика. Ты будешь моей. Я моргнула, ошеломленная собственническими нотками в его голосе, и на мгновение забеспокоилась, что мой разум все это выдумал. Он никогда даже не намекал на то, что интересуется мной — по крайней мере, не больше, чем его обычный интерес ко всему, что связано с грудью. — Слишком поздно, — сказала я, и голос мой звучал твердо, хотя сердце разрывалось. Почему он не проявил такого желания ко мне раньше, когда мой отец искал мне мужа? Теперь я застряла с Миком. Он ухмыльнулся. Ухмылка, из-за которой мне захотелось ударить его — и еще хуже: поцеловать. Он наклонился ко мне. — Ох, Китти, я буду владеть тобой, даже если мне придется вонзить свой нож в его чертово сердце. Владеть мной? Даже когда во мне поднялось негодование, эти слова произвели еще один эффект: они вызвали удивительную дрожь во всем моем теле. Он повернулся и вышел из раздевалки. Я не хотела обнадеживать себя. Отказываться от помолвки было дурным тоном, даже если официальная помолвка ещё не состоялась, и я не носила кольцо Мика. Даже Савио был связан нашими правилами, не так ли? Я быстро переоделась в спортивную одежду: длинные спортивные штаны и футболку (папа закатил бы истерику, если бы я надела что-нибудь, что показывало бы слишком много кожи), и направилась к выходу. Мой желудок скрутило узлом, когда я снова оказалась на краю пропасти надежды. Как только я вышла в зал, мои глаза обратились к Савио. Он ухмыльнулся мне через весь зал, не обращая внимания на то, как Диего убивал его взглядом. Я подошла к брату и отцу. Савио выглядел уверенным в себе, но я никак не могла понять, как ему это удается. Он взглянул на Римо, который слегка кивнул. Савио откашлялся, привлекая к себе всеобщее внимание. Ужас переполнил мой желудок. О нет, что он собирается делать? Может, он и не заботился о своей репутации, но я заботилась — и моя семья тоже. Что, если он намекнет, что я спала с ним, или прямо заявит об этом? Это заставило бы Мика немедленно разорвать нашу связь, его семья не потерпела бы меня. Все поверят в это, как бы не было традиционно мое воспитание. Я хотела выйти замуж за Савио, но не такой ценой, тем более, это была его вина. Он должен сам заплатить за этот беспорядок. Его репутация определенно не пострадает, если он сделает все, чтобы я оказалась в его постели. В любом случае, список его завоеваний и без того ужасно длинный. — Даниэле, до меня дошло, что ты собираешься обещать свою дочь Джемму Микеланджело. Технически, я уже была обещана, это не было запланировано, но я определенно не буду озвучивать свои мысли. Папа нахмурился, его обеспокоенный взгляд скользнул с Савио на меня. В его глазах читался вопрос. Я знала, чего он боится: что я погубила себя, что позволила Савио получить то, что считалось даром моего мужа. Как он мог даже думать об этом? Он знал меня. — Надеюсь, вы пересмотрите свой выбор и дадите мне? шанс побороться за право руки вашей дочери. Побороться за меня? Ошеломленная тишина опустилась в зал, как тяжелый занавес. Жар ударил мне в голову от волны внимания, направившегося в мою сторону. Мик выглядел так, словно кто-то ударил его по голове бейсбольной битой. Его лицо покраснело, то ли от гнева, то ли от смущения, я не могла сказать. Его отец не выглядел сердитым, как я думала, но судя по выражению его лица, когда он увидел наш скромный дом, он, вероятно, был рад возможности избавиться от меня. — Бороться за руку моей дочери? — Папа озвучил мое замешательство. Савио кивнул. — Каморра сильна, так как мы ценим истинную силу больше. Мы вознаграждаем честолюбие и силу, потому что наш Капо, мой брат, придерживается правила, которое соблюдается с незапамятных времен: закон сильнейших и выживание сильнейших. Его голос был твердым и уверенным, а выражение лица свирепым. Ни малейшего намека на сомнение или неуверенность не отразилось на внешности Савио. Фальконе насквозь. И будь он проклят, это подействовало на меня — и на остальных присутствующих. Савио умел завладеть аудиторией, как и его брат Римо. Савио смотрел только на моего отца, ни разу не взглянув ни на Мика, ни на меня, ни на кого-то еще. Он знал, кого нужно убедить в первую очередь. — Я бы хотел сразиться с Микеланджело за Джемму. Победитель боя получит ее в жены. Это было варварство и так старомодно, но мой желудок взбунтовался. — Это просто смешно! — сказал Мик. Папа встретился со мной взглядом и наклонился. — Есть ли что-то, что я должен знать, мой ангел? Я очень доверял тебе, позволив заниматься боевыми искусствами. Надеюсь, ты не сделала этого. Мои глаза расширились. — Конечно, нет, папа. — Я все равно всегда был с ней, — добавил Диего, что было не совсем правдой. Бывали моменты, когда мы с Савио оставались наедине, но ненадолго; но, вероятно, достаточно, чтобы сделать это, если мои исследования были верны. — Мой первый поцелуй произойдет в церкви в день моей свадьбы, — твердо сказала я. Диего снова понизил голос: — Ты должен согласиться с предложением Савио, папа. Я могла бы обнять его, но старалась сохранять нейтральное выражение лица, пока все смотрели на меня. — Разве мы не отошли от уличных боев и дуэлей? — вмешался брат Мика, хотя их отец хранил молчание. Он был правящим капитаном, так что его реакция была единственной, о которой мы должны были беспокоиться. И он определенно был за то, чтобы дать этой пьесе выйти наружу. — Что скажешь, Даниэле? Джемма — твоя дочь, и это твое право решать за нее будущее. Папа посмотрел на Римо. — Что скажешь, Капо? Римо отрицательно покачал головой. — Это тебе решать. Я не вмешиваюсь в семейные дела. Но сказанное моим братом — правда. Я чту силу превыше всего остального, — его суровый взгляд остановился на Мике, который заметно извивался под его напором. — Это твой шанс проявить себя перед членами Каморры и показать моему брату его место. — Я бы охотно согласился на это предложение, — сказал Папа. У меня закружилась голова. Мик никак не мог победить Савио. Я видела Савио в клетке. Я сражалась вместе с ним. Его не мог победить никто, кроме его братьев. Кулаки Мика сжались, когда Савио направился к нему. — Что скажешь, Микеланджело? Вызов в голосе Савио заставил Мика покраснеть еще сильнее. — Думаю, мы должны спросить Джемму: согласна ли она, чтобы за нее боролись как за трофей, — сказал Мик, ища мой пристальный взгляд. Я застыла на месте. Дело было не в том, что он предоставил мне реальный выбор. Он не очень-то интересовался моим мнением, когда просил у отца моей руки, не посоветовавшись, предварительно, со мной. Это была его попытка спасти свою гордость. Тем не менее, чувство вины переполняло меня, зная, что я должна была разбить его сердце. Не важно, насколько самоуверенная улыбка Савио принуждала меня хотеть заставить его заплатить. Я бы не отказалась от шанса стать его женой. Я все еще могла заставить его основательно страдать, когда мы будем помолвлены; и страдать он будет за это испытание. Все смотрели и ждали. Я оторвала взгляд от Мика и Савио, чтобы посмотреть на папу, как это сделала бы хорошая дочь. — Если мой отец открыт для предложения, я последую его совету. ??Савио?? Мне пришлось подавить улыбку, увидев, как Джемма наигранно скромничает. Будто это было не то, о чем она молилась. Но я это все-таки получил. Она не хотела ранить чувства Мика. Он выглядел очень обиженным и злым. Возможно, мне действительно следовало испытывать угрызения совести делая это, но это был единственный выход, и он должен быть рад, что отделался так легко. Потому что я бы точно убил его, прежде чем увидел, как он ведет Джемму в комнату для их первой брачной ночи. Если кто-то и сорвёт эту вишенку, то только я. — Значит, все решено? — спросил Римо своим обычным нетерпением, приподняв одну темную бровь и глядя на Мика. Он все еще выглядел так, словно хотел отказаться от этого боя. Но если бы он это сделал перед своими людьми и перед Капо, то потерял бы свое лицо.