— Вы обещаны друг другу. Мне стоило немалых усилий не закатить глаза. — И я собираюсь сдержать свое обещание, но не планирую прекращать это, пока не женюсь на ней. Мне плевать, если тебя это бесит. — Возможно, тебе стоит задуматься о ее чувствах, — буркнул он, затем повернулся и зашагал прочь. — Только не говори мне, что собираешься идти домой пешком! Он только показал мне средний палец. *** — Это сделал не Мик, — сказал Римо в качестве приветствия, когда я сел в его машину, чтобы мы могли доехать до дома Баззоли. — Диего. Моя нижняя губа распухла, но после боя я выглядел еще хуже. Дамы обычно сходили с ума, если я так выглядел. — Уже неприятности в раю? — Меня еще не впустили в рай. Римо издал грубый смешок. Когда мы подъехали к дому Баззоли, Даниэле и его жена уже ждали нас. Мы с Римо посмотрели на ее руку, лежавшую на слегка округлившемся животе. Римо пожал Даниэле руку и обратился к матери Джеммы: — Поздравляю вас с беременностью. Она медленно опустила руку и посмотрела на Даниэле. Его улыбка стала еще шире. — Мы еще не объявили об этом. — Наши губы скреплены печатью, — сказал я, пожимая ему руку и целуя Клаудию. Римо не прикасался к ней, что, вероятно, было к лучшему, учитывая, как она смотрела на него. Диего стоял возле накрытого стола в маленькой столовой, его губы были еще пухлее моих. Он поприветствовал меня коротким кивком, и я ответил ему тем же. — Присаживайтесь, — сказал Даниэле. — Джемма и моя мать подадут ужин через пару минут. Даниэле указал на стул во главе стола — его место, как хозяина дома. — Не окажете ли вы мне честь, Капо? Дома Римо не сидел во главе нашего стола. Он не нуждался в дополнительном усилении своего эго. Он управлял всем, что имело значение. — Это твое место, Даниэле. Я гость в твоём доме. На лице Даниэле промелькнуло восхищение, затем он кивнул и сел на свой обычный стул. Мы с братом сели справа от него, а Диего рядом со мной. Когда Джемма вышла, я чуть не фыркнул от смеха. Она была одета в свое самое консервативное церковное платье. Клетчатое серое чудовище с длинными рукавами, несмотря на лето, и юбкой, доходящей ей до икр. Но хуже всего были бант и воротник. Волосы Джеммы были собраны в одну из тех Амишских причесок. Когда все были заняты раставлением горшков на деревянном столе, я наклонился к Римо. — Если этот наряд не кричит «не трогай», то не знаю, что именно. — Тогда прислушайся к этому чертовому посланию, — сказал он хриплым шепотом. Джемма остановилась рядом со мной и указала на самый большой горшок. — Не хочешь немного тушеного кролика? — Конечно, но я могу наложить сам. Легкая улыбка тронула ее губы, но Нонна прочистила горло, и Джемма потянулась к половнику, чтобы наполнить мою тарелку, затем продолжила делать то же самое для Римо, Даниэле и Диего, прежде чем сесть напротив меня. Хорошо, я был ленивым ублюдком, но такое поведение должно было прекратиться, как только она официально станет моей. Даже Киара, которая была чертовски покорной, закатывала глаза, когда я просил ее наполнить мою тарелку. За ужином Джемма ни разу не взглянула на меня. Это уже начинало сводить меня с ума. Я мог бы сказать, что скромность женщин Баззоли раздражала Римо, но он не стал бы вмешиваться в семейные дела других людей. Я толкнул Джемму ногой под столом, и наконец ее взгляд встретился с моим. Я приподнял бровь. Она указала глазами на Нонну, которая наблюдала за мной, как ястреб. ????Послав Нонне свою самую очаровательную улыбку, она только прищурилась в ответ. Нонна будет моим самым большим противником, это я точно знаю. После ужина, женщины отправились на кухню мыть посуду, прежде чем я успел перекинуться парой слов с Джеммой. Диего, Даниэле, Римо и я расположились на маленькой веранде со стаканом дорогого виски, который Римо преподнес в качестве подарка. После того как Римо изложил свои планы, в основном, ожидая помолвку по крайней мере до следующего лета, и свадьбы, пока Джемма не закончит колледж, атмосферу можно было охарактеризовать только как морозную. Даниэле в сотый раз покачал головой. — Не понимаю, зачем тебе нужен колледж. Никто из нашей семьи никогда не учился в колледже, и не понимаю, зачем это необходимо Джемме. Она собирается стать женой и матерью, и уже знает все, чтобы быть хорошей на обеих работах. Она умеет готовить, убирать, шить, гладить… Я знал одну вещь, которую она определенно еще не могла делать, но держал эти слова при себе. — Я понимаю, что мы не разделяем одни и те же убеждения, — сказал я, потому что чувствовал, что Римо начинает уставать от этого. Торговаться насчет женитьбы было не в его правилах. — Но мы можем согласиться с одним неопровержимым правилом. Как будущий муж Джеммы, мое слово закон. Если я хочу, чтобы она поступила в колледж, она это сделает. Даниэле все еще не выглядел счастливым. — Да, твое слово будет законом с момента официального объявления о помолвке, — он снова повернулся к моему брату. — Но ведь ваша жена не училась в колледже, Римо, так почему моя дочь должна? Такое было неправильно говорить. Римо никогда не рассказывал о своей семье. Его люди обычно знали, что лучше не упоминать Серафину или близнецов в его присутствии. — Потому что мы так сказали, Даниэле, — резко ответил Римо. Даниэле понял свою ошибку, слава Богу, и кивнул. — Хорошо. Но я должен настаивать на том, чтобы Джемма была защищена должным образом, пока учится в колледже до своей свадьбы. Не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось. — Могу вас заверить, что с ней ничего, и точно, никто не случится, — сказал я. — Все будут знать, кому она принадлежит. Незадолго до нашего отъезда мне наконец разрешили поговорить с Джеммой. Она расстегнула верхнюю пуговицу платья, и несколько прядей обрамляли ее лицо, спасая от этой ужасной прически. — Интересный наряд для первого свидания, — сухо заметила я. — Нонна и мама выбирали платье, — она покраснела, потом нахмурилась. — И это было не свидание. В ее голосе послышалась неуверенность, будто она не была уверена, что такое настоящее свидание. Я определенно должен был показать ей свою версию свидания, когда она станет немного старше. — Не понимаю, как тебе удается быть двумя разными людьми. — Что? — На боксерском ринге ты самоуверенна и откровенна. Когда твоя семья рядом, ты такая скромная маленькая штучка. Ее губы приоткрылись. — Именно так меня воспитывали…и именно этого ждет от меня моя семья. — И ты никогда не хочешь освободиться от этого? Она судорожно сглотнула. — Они бы этого не допустили. Они не поймут, если я начну одеваться, как другие девушки, или отвечать взаимностью мальчикам. Просто от меня не этого ждут. — Я и не ожидал, что ты будешь такой. Я хочу, чтобы ты была той, кем хочешь быть, и принимать решения сама. Ты знаешь, что я думаю о ваших угнетающих традициях. — Пока мы не помолвлены, моя жизнь зависит от родителей, — она склонила голову набок. — Когда мы обручимся и вступим в брак? Я пожал плечами, отводя взгляд от ее, полных надежды, оливковых глаз. — Как только ты закончишь школу — мы обручимся, а после колледжа поженимся. — Колледжа? — выпалила она. — Я должна поступить в колледж? Мой отец никогда не отправил бы меня туда. — Я собираюсь отправить тебя. Я же сказал тебе, что хочу, чтобы ты была той, кем хочешь быть. Гнев вспыхнул на ее лице, застав меня врасплох. — Забавно, что и ты, и моя семья думаете, что знаете, что для меня лучше, когда ни один из вас не спрашивает, чего я хочу. Ты решаешь через мою голову, как и они. Это не дает мне право принимать решения самой, Савио. Это скрытое угнетение. Может, я хочу быть только женой и матерью; может, я не хочу поступать в колледж. Разве это не мой выбор, какую жизнь я хочу? Я все еще был ошеломлен вспышкой гнева Джеммы, когда Диего распахнул дверь. — Время. Твоему брату нужно уезжать.