Глава 1 Гортанный ор каплуна нарушил мой и без того тревожный сон. Всю ночь, с упоением, игнорируя фумигатор, докучливые комары грызли жопу. Оголтелые мыши задорно пищали под плинтусом, а бабайка проводил инвентаризацию скарба, кропотливо собранного на чердаке бывшими хозяевами. Общую какофонию звуков и шорохов то и дело дополнял звонкий собачий лай. Вот в таком беспокойном режиме я пытаюсь выживать вторую неделю, утратив веру в светлое завтра. Занесла же меня нелёгкая в Упоровку. Решила перед зачислением в универ наведаться в родовое гнездо. Втянуть ноздрями чернозём. Облапить берёзку и раскланяться осинке. Напитаться скрепами, так сказать. Теперь вот черпаю дырявой ложкой все прелести деревенской жизни. Продрав закисшие глаза, нехотя поднялась с пружинной скрипучей койки, которая Ленина видала курчавым. Проклиная на чём белый свет стоит хохлатого горлопана, с грацией ослицы прошаркала на крыльцо встречать зорьку. Прохладный утренний воздух пощекотал рецепторы ароматами выпавшей росы, коровьего навоза и перегнившего силоса. Красочной иллюминации не случилось. Небо было затянуто хмарью, что придало бодрости моему угнетённому организму. Не придётся хорониться от жгучего солнца в полутёмной хате, насквозь провонявшей старостью и мышиным говном. Преисполнившись благостного настроения, решила позавтракать чем бог послал. Но тут меня ждало горькое разочарование. Запасы еды, привезённые из Москвы, за неделю пребывания в Упоровке истаяли, словно лежалый весенний снег. До открытия сельпо оставалось три часа, но желудок категорически отказывался ждать, напоминая о своих нуждах негодующим урчанием. Замычала корова, принадлежавшая селянам, что обитали по левую руку от моей усадьбы, и эта прекрасная новость наполнила нутро робким оптимизмом, так как соседка с правой стороны, наплевав на презумпцию невиновности, стаскивала хворост со всей округи, чтобы устроить мне аутодафе на забаву местным. За что? Да, по всей видимости, за злоупотребление хлебосольством, рыжие волосы и ведьмовские глаза цвета навозной мухи. Пару слов о гостеприимстве. Захаживала я несколько раз к добрым соседям. Было дело. Но не для того, чтобы цыганить провиант. Товарно-денежные отношения никто не упразднял. Московские рубли ничем не отличались от упоровских и до поры до времени устраивали тётку, которая, в свой черёд, не брезговала завышать цену на деревенскую снедь вдвое, а то и втрое, пользуясь моим неведением местных реалий. Но всё хорошее рано или поздно заканчивается. И закончилось оно в тот самый миг, когда муженёк барыжки начал распускать руки, измыслив, что я оказываю ему знаки внимания. С чего вдруг задроченный промудак решил, что я флиртую, понятия не имею. Может, приснилось, а может, померещилось с похмелья. Да и по херу, честно говоря, что там у дрочилы на уме. Не сильна я в психологических особенностях характера и поведенческих стратегиях мужчин в различных жизненных ситуациях. Поэтому, недолго думая, втащила залупоглазому по щам. На что тот немедля оскорбился и применил на практике одну из тех самых поведенческих стратегий, которые так любит использовать весь хуесучий интернационал. На следующий же день я прослыла по селу гулящей девкой, что припёрлась из порочной Москвы, для того чтобы сеять семена разврата на благодатной ниве упоровских чернозёмов. Благоверная мужика и всё сельское комьюнити дезу схавало, а я и возражать не стала. Негоже перед свиньями бисер метать. Продовольственная лавочка закрылась перед самым носом. Пищевой трафик экологически чистого провианта иссяк. Чтобы пополнять запасы, приходилось бегать в сельпо на другой конец села. Избрание товара на прилавках оставляло желать лучшего, но я была не в той ситуации, чтобы перебирать харчи. Ездить в райцентр за тридцать вёрст — такое себе удовольствие. Корова замычала настырнее. По опыту проживания в сельской местности я знала, что крупнорогатая скотина поутру мычит только в двух случаях: либо жрать просит, либо дойки требует. Положась на благоприятный расклад, шементом метнулась в хату за деньгами и пустой трёхлитровой банкой. Парное молоко из-под коровы исключительно полезный продукт для подрастающего организма, особливо когда в доме шаром покати. Постучала в калитку. Ни ответа, ни привета. Вяло тявкнула псина — и тишина. Стукнула ещё, на этот раз кулаком. Собака меня проигнорировала, как и хозяева дома. Набравшись наглости, отворила покосившуюся дверцу и, воровато прошмыгнув во двор, нос к носу столкнулась с женщиной, которая, заинтересованно поглядывая на меня, чесала за ухом кудлатого кобеля. Я тут же оторопело замерла. Не то чтобы удивилась внезапному появлению человека — лёгкое недоумение вызвала сама дамочка. Повстречаешь такую красу в столице — мимо пройдёшь. Заглядываться на ангелоподобных див вредно для самооценки. Но то Москва Златоглавая, Третий Рим, как-никак, а подобная аномалия в Упоровке вызовет у каждого индивида состояние, сопровождающееся умеренным нарушением сознания, снижением ориентации в окружающей среде и ослаблением реакции на всевозможные внешние раздражители. Пёс сердито рыкнул, а мне было до пизды, чего там блохастому не понравилось. Застыв соляным столбом, я во все глаза пялилась на даму, породившую в моём сердце пламя чёрной зависти. Тётка глядела на меня с неприкрытым любопытством и усмехалась, довольная, как последняя обезьяна, моим внезапным смущением. Не исключено, что ей не впервой производить неизгладимое впечатление на окружающих. Взор уверенный, смешливый, но не надменный. Знает себе цену. Я тоже знаю свою, поэтому, собравшись с мыслями, вымучила улыбку, в душе надеясь, что неглупую. Ударить в грязь лицом перед женщиной, выказывая своё смятение, совсем не хотелось. — Здрасте, тётенька. Молочка не продадите, баночку? — брякнула и думаю: «А не ебанутая ли я? Какая она мне тётенька! Передо мной целая леди Макбет Мценского уезда». — И тебе не хворать, деточка! Не торгую я, чай не на базаре, но если есть желание настоящего парного молока испить, то можешь подоить корову сама. Справишься — забирай весь удой, а в довесок я тебе творога со сливками дам. Лыска хоть и смирная, но уж больно тугодойная. Там она, в летнике стоит. — Женщина, махнув рукой в направлении неказистой, но крепкой постройки, задорно хихикнула в кулак, открыто тролля горожанку. А вот не надо меня на слабо брать! Выжму Лыску досуха, одной левой. Я Каренину жизни учила! Имя мне — Алиса, а это вам не козявки на морозе хрумкать! — Во что доить-то? — спрашиваю в надежде на то, что соседка шутканула, но тётка тут же исчезла в хате и так же шустро появилась в поле моего зрения с оцинкованным ведром и чистой марлей в руке. Вот же, сука! Ну и ладно. Назвалась груздём, обосралась и стой! Не поминайте меня лихом! На Лыску пошла как на дракона, мысленно перекрестившись. Ну а что? Я в душе не ебала, как доить рогатую скотину. У бабки моей была непереносимость лактозы, и коров в хозяйстве отродясь не было. Всё знание матчасти сводились к просмотру клипа The Prodigy — Baby’s Got A Temper, где по сюжету сексуальные девчонки дёргали бурёнок за сосцы. Да ебись оно, провались! Бог не выдаст, Лыска не съест! Корову сыскала ровно там, куда указала изящной рукой хозяюшка подворья. Руки милфы я немедля отметила как особую аномальную область. Холёные длинные пальцы, маникюр отсутствует, но ногтевые пластины тщательно отполированы. Мозолей, цыпок и прочих заскорузлостей не было и в помине, что отнюдь несвойственно для деревенских баб, загруженных по самое темечко рутинной работой по дому. Бурёнка была под стать хозяйке. Я ожидала увидеть зачуханную животину, с обосранной жопой, а животина оказалась ничего собой. Ухоженная, упитанная, пёстрая шкура лоснится, а в кисточку хвоста вплетены атласные ленты. Хлев если и не сиял чистотой, то был близок к этому. Я огляделась по сторонам, в голову тут же пришла дельная мысль, что хорошо бы прибраться в хатёнке. Каждый день даю зарок, а на деле — конь не валялся. Стыдно, Алиса! Стыдно! Обошла я Лыску со всех сторон, не зная, с какого конца подступиться. Легонько подёргала за хвост. Корова скосила на меня огромный влажный глаз, в котором отразилась вся скорбь вселенной. Даже представлять не хочу, что она обо мне подумала. Взглянув на необъятное вымя, я испытала лёгкое уныние и на миг пожалела, что ввязалась в эту авантюру. Но только на миг, ибо твердолобости мне было не занимать. Досталась она от отца, зека-рецидивиста, который, разменяв третью ходку, на достигнутом не остановился и, откинувшись, тут же вляпался в блудняк. А далее по классике. Не успев насладиться привкусом свободы, пошёл по этапу на четвёртый срок. Надеюсь, последний в его никчёмной жизни. На батю мне было насрать. Участия в воспитании родной кровинки он не принимал, а вот за характерец, не раз выручавший в сложных ситуациях, благодарствую. Там, где большинство сверстников пасовали, я, уткнувшись рогами в преграду, с бараньим энтузиазмом пёрла буром. Рога нередко ломали, но это меня только мотивировало на противостояние. Если не получалась в лоб, заходила с тыла и без вазелина взламывала любые ворота, что попадались на пути. Спасибо маменьке, царство ей небесное, за ген хитрожопости. Но чем помогут мне черты моего сложного характера в данной ситуации? Да ничем! Собрав всю свою титаническую волю в кулак, я ещё раз окинула фронт работы взглядом, отметив, как моё лёгкое уныние сменила зелёная тоска. Волосатое нечто с торчащими в разные стороны сосками пугало, даже дотронуться боязно. Шанс получить копытом промеж глаз был настолько велик, что я, представив картину своей бесславной гибели, непроизвольно передёрнула плечами. Врёшь, говядина! Не возьмёшь! Только попробуй взбрыкнуть! Мехом внутрь выверну! Недобро зыркнув на корову, я прониклась чувством собственного достоинства и безграничной мощи. Бурёнке же было похуй на моего внутреннего берсерка, она как ни в чём не бывало потянулась за пучком слегка подвявшего клевера и принялась с аппетитом жевать, не обращая на меня никакого внимания. Примостив тощий зад на стоящий рядом табурет, я осторожно провела кончиком пальца по деревянному соску и тут же отдёрнула руку, оценивая реакцию бурёнки. Негативного отклика не последовало — рогатое животное всё так же лениво плямкало жвачкой, полностью игнорируя мои нелепые потуги. Ну вот и славно! Жуй-жуй, глотай, вырастай богатырём! Хотя куда уж больше, четыреста кило живого веса, никак не меньше! Осмелев, принялась ощупывать вымя. Подсознание выдало бесполезную информацию о том, что перед дойкой сиськи нужно тщательно помацать, а уж потом приступать к процессу доения. Минут пять я самозабвенно отрабатывала скудные навыки тайского массажа, на всякий пожарный напружинившись, чтобы в случае нештатной ситуации уйти от разящего удара копытом. Но что-то мне подсказывало: увернуться вовремя я не успею. Обречённо расслабив булки, приготовилась принять свою долю. Тугая струйка молока звонко ударила о донце ведра. В тот же миг я ощутила себя победителем, в груди возникло щемящее чувство душевного подъёма. Так вот что испытывают те самые герои, покорившие Эверест! Я взяла свою высоту и готова к великим свершениям! Цвырк, цвырк, цвырк. Да! Больше молока королеве молока! Я исступлённо дёргала Лыску за соски, не обращая внимания на ломоту в запястьях. Болезненные прострелы в пояснице и те не смогли повлиять на моё желание получить четвёртый разряд дояра. Ведро наполнилось до половины — и тут… Я напрочь позабыла всё, что предшествовало этому моменту. Руки медленно опустились. Взгляд расфокусировался, а лицо приобрело глупое выражение. «Внимание! Галактическая Нить Персея-Пегаса, комплекс сверхскоплений Рыб-Кита, Ланиакея, сверхскопление Девы, Местная группа галактик, галактика Млечный Путь, рукав Ориона, Солнечная система, планета Земля. Жители Земли, в ваш мир пришла Система! Пройдите инициализацию! Время прохождения инициализации ограничено!» 23:59:59 23:59:58 23:59:57 Размазывая слюну по подбородку, я попыталась проморгаться, чтобы наконец избавиться от назойливой надписи ярко-красного цвета, которая маячила перед глазами и ни в какую не желала пропадать. Механический женский голос эхом метался в пустой голове. Раз за разом прокручивая одно и то же предложение. — Да поняла я! Сгинь нечистая! Зажмурив глаза принялась читать молитву: — Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твоё… Надпись исчезла. Я выдохнула с облегчением, тут же прекратив возносить молитвы небесам. Вот на что способно слово животворящее! Не успев как следует проникнуться верой в Господа, заметила на периферии зрения таймер, отсчитывающий секунды до окончания инициализации. Блядь! К успеху шла! Не фартануло! И где мне её пройти? На Госуслугах, что ли? Достала смартфон из заднего кармана шорт. Гаджет не показывал признаков жизни, а таймер всё тикал и тикал в моём сознании, не позволяя сосредоточиться на насущном. О системе я кое-что знала. Ну, как знала… почитывала от скуки книги в жанре реалРПГ. Но вот уж не думала не гадала, что эта самая пресловутая система ворвётся в мою жизнь, и, судя по всему, не только в мою. О том, что я поехала кукухой, даже не подумала. Рациональных зёрен в моей голове целый мешок. Я слышу то, что слышу, и вижу то, что вижу, а вижу я грёбаный таймер, который, увеличившись в размерах, застит весь обзор, действуя на нервы. Попыталась мысленным усилием смахнуть его. Таймер моргнул и исчез, но ощущение утекающего времени никуда не делось. Казалось, что каждый удар сердца приближает меня к неминуемой гибели. Инициализация! Как много в этом слове! В голове сумбур, ни единой путной мысли. Пытаюсь вспомнить хоть что-то дельное на эту тему, но лезет лишь шелуха. Зомби, монстры, разломы, данжи, прокачка, лут и прочая шняга. Тик-так! В нос ударил противный запах, будто прокисшего супа на голову вылили, а следом меня накрыла чья-то тень. Послышалось гаденькое хихиканье и тихий замогильный шелест. Предчувствие пиздеца заставило волоски на руках встать дыбом. Резко захотелось писать. Вся моя напускная храбрость, что шла со мной по жизни, растворилась в небытие. Фибрами души и тела я ощутила липкий страх. А внутренний голос выдал правду-матку! «Алиса, ты ссыкло!» «Это я-то ссыкло?!» — возмутилось эго, не выдержав горькой правды. Не оборачиваясь, ужом юркнула под брюхо бурёнки, успев отметить, что вымя, покрывшись густой сетью пульсирующих вен, исторгает из полопавшихся сосков литры зеленоватого вонючего гноя. Лыска мутировала на глазах. Некогда шелковистая шкура пошла язвами и струпьями. Массивная туша конвульсивно дёргалась, а из грудины животного вырывался болезненный хрип, более походивший на рокот прибоя. Бедолага сучила ногами и лупцевала хвостом по облезлым бокам. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! В проходе стояла хозяйка дома. Система её сильно потрепала. От былого лоска не осталось и следа. Я много видела зомби на своём веку. Сериалы, игры, иллюстрации к книгам. Но эта богопротивная мерзопакость мало походила на классических зомби моего мира. Никакой тебе приятной глазу гнильцы, выпученных зенок снулой рыбы. Ничего подобного. Лишь огромная пасть от уха до уха отличала её от обычного человека. А ещё руки — всё те же музыкальные пальцы, ничуть не изменившиеся. Только кривые, отливающие металлическим блеском когти портили картинку. Существо улыбнулось, обнажив чёрные иглы зубов. «Такая голову откусит и не подавится», — подумалось мне. Страх куда-то исчез, осталось лишь мерзкое чувство неприятия реальности. Всё дело было в жуткой улыбке мимика, не сулящей ничего хорошего, и в странных, будто остекленевших глазах. В них была сама пустота в своей первозданной форме. Ни тебе ярости, ни гнева. Они были никакими, в отличие от рта, который жил собственной жизнью, и этот отвратный рот, судя по всему, сильно хотел есть. Серый язык плотоядно облизывал блёклые нитки губ, отчего становилось, мягко говоря, не по себе. Я сделала шаг назад, а улыбашка — шаг вперёд. Без особой спешки, словно кошка, загнавшая мышку в угол. Движения были плавными и тягучими, монстр буквально перетёк с одного места на другое. Вот же ж блядство, от такой образины далеко не убежишь! Мысли об инициализации покинули и без того пустую голову. Стратег из меня как из говна пуля, но всё же я собралась и начала обдумывать план тактического отступления из коровника. Но отступать было некуда, за спиной — стена из крепких дубовых досок. Ни щёлочки, ни окошка — глухо, как в гробу. «Неужели пиздец?» — в мозгу засвербел предательский червячок сомнения, но я тут же подавила его в зародыше, не позволив развиться панике! Пора действовать и превозмогать!