– А Рамов твой? – Он не мой, – шмыгнула носом Милка, и добавила: – Пока. – Долго возишься, – заметила я, заходя в зал. Мужчины сидели на диване, уставившись в телевизор. Я восхищенно присвистнула: вот это нервы! Весь город на ушах стоит, а эти футбольный матч смотрят. – Привет, – я поздоровалась со всеми и скромно села на диван. Стас одарил меня тяжелым взглядом и недружелюбно буркнул: – Где была? – В лесу. Гуляла, – пояснила я. Милка охнула, а Рамов удивленно поднял брови. – Чего? – переспросил Стас. – Гуляла? По его интонации было ясно, что разговор закончится скандалом, поэтому я миролюбиво ответила: – Ну, да. Мне нужно было время… Подумать. – О чем? – рявкнул Стас, вставая. Как по волшебству, Рамов и Милка испарились, оставив нас одних в гостиной. – Обо всем, – призналась я. – И что надумала? – едко спросил Стрелецкий. Вместо ответа я достала флешку и помахала ею в воздухе: – У меня для тебя подарок. Вот. Э, нет! Я предусмотрительно отдернула руку, когда Стас сделал шаг вперед. – Не так быстро, дорогой мой, – улыбнулась я. – Сначала ответь на парочку вопросов. Зачем ты организовал наше похищение? И не ври, Агап рассказал мне, что похитили нас люди из твоей охраны. Стас скривился, но ответил: – Потому что я тебя хорошо изучил, Лара, и вижу, когда ты что-то скрываешь. Тебе было известно больше, чем ты показывала, и я решил, что в такой ситуации ты начнешь говорить. – Мерзковато, – сообщила я. – Да ну? – усмехнулся Стас. – Ты появляешься спустя пять лет, ввязываешься в эту беготню за флешкой, на которой, между прочим, есть компромат на меня. Мне нужно было знать, за кого ты играешь. – Узнал? – Нет. Скажешь? – Я играю за себя. И за Милку, – ответила я. Стас кивнул и добавил: – Я бы не причинил тебе вреда ни при каких обстоятельствах. – Верю, – согласилась я. – И что теперь? Что будешь делать с флешкой? Все козыри у тебя. – Ты можешь ее отнять, – сказала я, и не слукавила. Мы в доме вдвоем, не считая домработницы, Рамова и Милки. Последняя сопротивление оказать не сможет, двое других будут за Стрелецкого. Стас криво усмехнулся и качнул головой. – Нет, ты же знаешь, что не могу. И не стану. – И почему же? – прищурилась я. – Разве не флешка была твоей целью? – Она, – с досадой бросил Стас. – Но потом… Господи, Лара, почему ты приехала? – Меня позвала Милка, я же говорила. – Я не про это. Я вообще про другое… Стас выругался, повернулся ко мне спиной, застыв возле окна. Неуверенно спросил: – Когда ты уехала… Пять лет назад. Помнишь? – Помню, – сглотнула я комок в горле. – Почему? – Я же говорила… – Ты врала. Почему, Лара? Я знала, на какой вопрос Стас хочет получить ответ. Но я не могла это произнести. Только не я. Возненавидит ли он меня за мой испуг и слабость? Или своего отца за жестокость и самоуверенность? Разве могла я так рисковать? – Я… Испугалась, Стас. Испугалась ответственности. Подумала – а вдруг это все? Вдруг дальше будет хуже? Я хотела… Пожить одна. Понять, нужно ли мне это. – Нужен ли тебе я? – Да. – Пять лет – долгий срок, чтобы это понять, – едко заметил Стас. Я кивнула, забыв, что он меня не видит, а потом вслух сказала: – Да. Долгий. Но я поняла быстрее. – Через сколько? «Сразу», – хотела ответить я. «В тот же миг, когда бросила тебе в лицо слова о расставании». – Через месяц, – солгала я. – И почему ты не вернулась через месяц? Я отвела взгляд в сторону. – Знала, что ты не простишь. Стас наконец повернулся ко мне, подошел ближе и улыбнулся. – И ты была права. Не простил бы… Тогда – нет. – А сейчас? – набралась я смелости задать главный вопрос. – И сейчас – нет. Лара… Он запнулся на мгновение, и продолжил: – Я скучал по тебе. Я ответила не колеблясь: – И я тоже. Мы сделали шаг навстречу друг другу одновременно, не сговариваясь. Я уткнулась лицом в его грудь, чувствуя, как быстро намокает ткань от моих слез. Стас гладил меня по голове, что-то шепча, но я не разбирала слов – улавливала только нежные, успокаивающие интонации, пока он вдруг отчетливо не произнес: – … Люблю тебя. Я стиснула руки у него за спиной сильнее, желая сделать так, чтобы он почувствовал то, что ощущала я. Всепоглощающую нежность. И отчаяние. Боль. – Пойдем, – шепнул он, подхватывая меня на руки и неся в сторону своей спальни. Флешка по-прежнему была зажата в моей ладони, но потом я бросила ее, не глядя. Тихий стук о пол возвестил, что смертоносный кусок пластика укатился куда-то под тумбочку, но нам было уже не до этого. Нам не было дела до всего мира в объятиях друг друга. Но кое-что все нужно было решить. – Стас, – я обхватила его лицо ладонями, и прошептала: – Ты должен пообещать мне… – Все, что угодно. – Ты уничтожишь всю информацию, – задыхаясь от горячих ласк, промолвила я. – Всю, Стас. И на других тоже. Не будешь продавать ее Барсонову, чтобы стереть своих противников. Это было бы честно. Стас воровал деньги вместе с Тагаловым, Топориным и Рамовым, и виноват не меньше их. У Стаса не было права решать, кто достоин выплыть, а кто – утонуть.