С этими словами он достал из кармана пачку сигарет и, вынув одну сигарету, поджег ее и закурил. Я тут же почувствовала ненавистный запах табачного дыма. Никогда прежде я не видела этого человека курящим. И, пожалуй, это был единственный человек, который делал это красиво. – Дай мне? – попросила я, сама от себя этого не ожидая. Я ненавидела дым, но отчего-то именно сейчас мне отчаянно захотелось попробовать его на вкус. Никогда прежде я этого не делала, но Герман…он курил так, точно вместе с дымом выпускал всю свою боль. И мне тоже захотелось сделать это. Не дожидаясь ответа, я забрала сигарету у Германа из рук. На какую-то секунду я подумала, что только что губы Германа касались фильтра этой сигареты. А сейчас – будут касаться мои. Можно ли считать это…поцелуем? Эта интересная мысль мне даже понравилась. Я вдохнула дым, делая затяжку, и где-то в груди тут же неприятно защипало. Еле сдержалась, чтобы не закашляться – позориться перед Германом не хотелось. Поэтому пришлось тут же выдохнуть. На второй затяжке стало легче. Но спустя несколько секунд организм был больше не в силах сдерживаться, и я все-таки зашлась в кашле. – Куришь впервые? – спросил Герман, точно понял все сразу. – А ну отдай, тебе это незачем. Это прозвучало даже обидно. Я что, маленькая девочка какая-то? – Значит, и тебе незачем, – я перехватила сигарету, которую он только что забрал у меня, и с силой затушила ее о бетонную ступеньку. – Чудная ты, Даша, – улыбнулся Герман. – Так как ты оказалась на пожарной лестнице? – Он снова объявился, – я подняла прежде опущенные глаза, и наши с Германом взгляды встретились. – Заказал мне «Кровавую Мэри» и передал ее через бармена вместе с запиской. – Надеюсь, ты не выпила! – Нет конечно. Я все вылила в раковину в туалете. А знаешь, что самое главное? Никто как обычно ничего не видел! «Как он выглядел?» «Непримечательно!» – воскликнула я, передразнивая слова бармена. – «Он есть где-то здесь?» «Не знаю!» Господи, мне уже начинает казаться, что мы либо имеем дело с призраком, либо я просто схожу с ума! – С ума сходят по одиночке, – с этими словами Герман крепко сжал мою руку, и я почувствовала, как приятное чувство разливается по телу. – А мы тут с тобой – двое сумасшедших. Если честно, я даже…по этому скучал. – Мы давно не виделись, – констатировала я. – Это правда. Мы замолчали. Каждый думал о чем-то своём, уставившись в пустую точку. – «Аппарат президента», – вдруг сказал Герман. – Я чёрный как смола; девятка чёрная, как месса. Дуло чёрного ствола, как стены моего подъезда. – Откуда ты знаешь эту песню? – удивилась я (песня российского репера Масло Чёрного Тмина «Аппарат президента 2», прим.автора). – Эй, я, может быть, и препод, но я не старый, – и мы вновь рассмеялись. – Герман? – вдруг позвала я. Он повернулся в мою сторону. Не знаю, что это было – секундное помешательство или то, чего я тайно желала уже долгое время. В тот момент я не думала о последствиях. Я вообще ни о чем не думала. Все казалось неважным и ничтожным, а потому и терять было нечего. Я словно падала в какую-то огромную пропасть. А все потому, что…я его поцеловала. И он ответил на мой поцелуй. Губы Германа были мягкими и нежными. И, клянусь, он целовал меня так, будто мы не виделись год и вот наконец-то встретились. Будто мы отчаянно скучали друг по другу. Его руки придерживали мою спину и точно пропускали ток через каждую клеточку тела. Я чувствовала запах парфюма на его шее, и от этого запаха была готова сойти с ума. Когда мы наконец отстранились друг от друга, Герман прижался своим лбом к моему и закрыл глаза. И в этом моменте было столько тепла и нежности, что, клянусь, от этой самой нежности я была готова умереть прямо на месте. – Ты красивая, – прошептал Герман, когда вновь открыл глаза. – Сегодня? – Всегда. Ты всегда очень красивая. Мое сердце стучало быстрее маятника. Он только что целовал меня. И сказал, что я красивая. Он, мой препод. – Когда я пришла сюда и увидела, что на лестнице кто-то сидит, то сначала подумала, что это он, – зачем-то сказала я. – Мне показалось, что он снова следит за мной, что загнал меня в ловушку. А потом я поняла, что это ты. И так обрадовалась. – Давай уйдём отсюда? Подальше от этого клуба. Где не будет никаких анонимов. – Давай! – радостно согласилась я и подскочила со ступеньки, утягивая его за собой. Мы направились к гардеробу, чтобы забрать нашу одежду. – Ты что, пришла сюда одна? – С чего ты это взял? – Я подумал, что если бы ты была здесь с кем-то, то наверное предупредила бы этого человека, что уходишь, – пожал плечами Герман. – Я пришла сюда с друзьями. Они ушли курить и оставили меня одну. Но прошло уже достаточно много времени, а они даже не спросили где я. Так что не думаю, что вообще стоит говорить им, что я ушла. Они даже не заметят этого, – с грустью вздохнула я. – Даша… – Герман взял мою руку и поднёс ее к губам. Он поцеловал каждый палец, так нежно и легко. – Не грусти из-за друзей. – Мне больше и не грустно, – улыбнулась я. – Куда пойдём? – спросил Герман, когда мы вышли на улицу. Когда мы с Викой выехали в клуб, снег перестал идти, а лёгкая простынь, которой он укрыл землю, почти растаяла. Но сейчас крупными хлопьями снежинки повалили вновь. – Пойдём гулять, – и я, весело смеясь и ловя снежинки языком, побежала, утягивая его за собой. И он побежал вместе со мной. Мы веселились и в тот момент были абсолютно точно самыми счастливыми людьми в этом мире. Темными ночными улочками мы пробрались к набережной. Деревья вдоль нее были украшены желтоватыми гирляндами. Яркие огни ночного города отражались в реке, и мы долго стояли и смотрели, как в них растворяются снежинки, смешиваясь с речной водой. – Ты замёрзла? – Это еще почему? – я тут же постаралась унять дрожь. Я и вправду замёрзла, но говорить об этом не спешила: Герман тут же отправит меня домой, а мне так не хотелось прерывать этот сказочный момент. – Ты вся дрожишь. Я вызову такси. Я угадала. – Но мне нельзя домой, – пробормотала я. – Почему? – Я сказала маме, что иду ночевать к Вике. И если сейчас приду домой, то разбужу родителей, начнутся вопросы… Меньше всего я хотела, чтобы он принял меня за какую-то маленькую девочку, которая врет родителям и ходит на тусовки. Нет, моя мама абсолютно нормально относилась к клубам, просто сейчас я не хотела забивать ей голову. В конце концов я ведь и правда собиралась остаться ночевать у Вики. Но разве объяснишь это Герману? Я думала, он станет смеяться надо мной, но вместо этого он сказал: – Тогда поедем домой ко мне. Ты давненько не ночевала в моем доме. – Ну, если ты не против, – улыбнулась я. Через полчаса мы уже были у него. – Пойдём наверх, тебе наверняка не во что переодеться. Подыщем тебе что-нибудь, – сказал Герман, помогая мне снять пальто. Сегодня что, день чужой одежды? Но я конечно же не стала с ним спорить. Шуточная мечта походить в его футболке, наконец-то сбылась. Он дал мне темно-серую. Она была свежей и чистой, но все равно пахла Германом. Я закрылась лицом в мягкую ткань, жадно вдыхая этот аромат. – Эй, маньячка, – по-доброму рассмеялся он, – переодевайся, а я пойду и заварю чай. Тебе нужно согреться. Я подошла к большому, во весь рост, зеркалу, стоявшему в углу его комнаты, и завела руки за шею, чтобы снять цепочку. Я даже не заметила, как сзади оказался Герман. Он нежно убрал копну моих волос за плечо, а затем – расстегнул замок цепочки. Он был выше меня сантиметров на двадцать, и его серые глаза через зеркало смотрели прямо в мои. Он зарылся носом в мои волосы, и я почувствовала тепло мягких губ на затылке. Его руки опустились мне на талию, и по телу пробежал ток. Герман нежно развернул меня к себе и поцеловал. Сначала несмело, потом все напористее. Он вновь сводил меня с ума. Это было новое, доселе неизвестное мне ощущение. Я не испытывала его даже с Туре. – Ну, а теперь переодевайся, – сказал Герман, отстраняясь. – Я ушёл. Я осталась в комнате одна. Неспешно переодела платье, продолжая разглядывать себя в зеркало. Футболка Германа была совсем короткой и не доходила даже до середины бедра. И мне это нравилось. Особо высокой самооценкой я никогда не отличалась, но сейчас, глядя на тонкие, стройные ноги, и представляя, как Герман тоже будет на них смотреть, я вновь понравилась самой себе. И хотела нравиться ему. Быть для него привлекательной. Хотела, чтобы он желал меня. Одна мысль об этом будоражила мое сознание. Боже, и когда только все успело так поменяться? Я влезла в тёплые шерстяные носки, которые он оставил мне вместе с футболкой, и сбежала по лестнице. Из кухни доносился приятный аромат имбиря. – Я приготовил твой любимый имбирный чай, – сообщил Герман, не оборачиваясь, когда я появилась за его спиной. – С мёдом. – Откуда ты знаешь, что имбирный чай – мой любимый? – Ты носила термос с имбирным чаем на каждую пару, и его запах распространялся не то что на всю кафедру – на весь университет. Так что я лишь предположил… – Только не говори, что ты запомнил! Вы, мужчины, обычно такие невнимательные… – Я – внимательный. А теперь садись за стол. Я до сих пор вижу мурашки на твоих руках. Тепло имбирного чая приятно разлилось по телу с первым глотком. Сейчас он казался самым вкусным чаем на свете. К нему Герман поставил большую тарелку с самым разным печеньем, но я напала на мои любимые «орешки» с вареной сгущёнкой. Заметив это, Герман улыбнулся. Он все еще был в той самой голубой рубашке и джинсах песочного цвета. Правда, две верхние пуговицы рубашки Герман расстегнул, а рукава закатал выше локтя, что придавало образу домашний уют и в то же время развязность. Мы сидели за столом в его замечательной кухне. На фоне играла приглушённая классическая музыка. – Если ты голодная, я могу приготовить что-нибудь более серьёзное, – предложил Герман, продолжая смотреть, как я поглощаю песочные «орешки». – Эта еда и так божественна. И, кажется, я объелась. Герман? – Что? – Я хочу с тобой потанцевать. – Даша, – рассмеялся он, – ты пьяна? – Нет, я серьезно, – обиженно надула губки я. – Позови меня на медленный танец.