– Еще, Вик, я кажется обидела Ромыча. Видимо, ты была права. – В смысле? – Он позвонил мне сегодня. Вернее, он звонил мне десять раз – больше всех. И когда на одиннадцатый наконец дозвонился, я зачем-то ляпнула, что уехала из клуба с парнем. Он бросил трубку. Подруга вздохнула. – Если он узнает, что это Герман, то и вовсе возненавидит меня. – Мы ему не скажем, – заверила меня подруга. Глава 22 ГЕРМАН Утром в понедельник я проснулся от настойчивого звона будильника. За время больничного я настолько привык к отдыху, что сейчас хотелось как можно скорее избавиться от назойливого телефона и снова провалиться в объятия Морфея. Я совсем отвык вставать в шесть утра. Протер глаза, включил ночник и лениво сел на кровати. Из-за толстых штор в комнату не проникал ни один лучик света, да и светать за окном с приближением зимы стало намного позже. Я откинул одеяло в сторону и нехотя выбрался из теплого укрытия. Взял из шкафа выглаженные темно-серые брюки, медленно застегнул белую, точно свежевыпавший снег, рубашку. Еще со вчерашнего вечера в холодильнике остались сэндвичи с плавленным сыром. Положил на тарелку сразу два и отправил в микроволновую печь. Сам же в это время, сунув ноги в старые «Кроксы», выглянул на улицу. Примерно так и проходило каждое мое утро. Достал из кармана брюк пачку сигарет и закурил, пока на кухне грелся завтрак. Дым наполнил легкие, приятно пощипывая где-то в глубине. Было довольно холодно – температура едва переваливала за нулевую отметку, поэтому в одной лишь тонкой рубашке мне очень быстро стало холодно. Я даже пожалел, что не накинул что-нибудь сверху, но сигарета тлела достаточно быстро, а возвращаться домой не хотелось. В воздухе чувствовалась морозная сырость, перемешавшаяся с запахом хвои от леса, который плотную подступал к моему дому. Поселок еще спал, и я с удовольствием упивался этой волшебной атмосферой и умиротворяющей тишиной. Сделав последнюю затяжку, я приоткрыл крышку металлического столбика. Он скрывал в себе пепельницу, хотя все принимали его за странный декор моего двора. Затушил сигарету о металл, отправил ее к остальным когда-то выкуренным мной сигаретам и нырнул в теплый дом. Сэндвичи давно погрелись, а вода в кофе-машине вскипела. Я на скорую руку съел завтрак и отправил тарелку и чашку в посудомоечную машину. Ненавидел возвращаться в бардак. Когда выезжал на работу, город, как и наш поселок, пребывал в приятной дремоте. Выйти из дома осмелились только самые отважные, и лишь проезжая автобусные остановки, я видел на них небольшие скопления людей. Улицы же были почти пусты. Я любил выезжать рано и добираться до университета без пробок. Ненавидел впустую тратить время, простаивая в этих бесконечных автомобильных заторах, но еще больше ненавидел из-за них опаздывать. В университете меня встретили достаточно радушно. Коллеги собрали некоторую сумму денег, чтобы поддержать меня, когда я восстанавливался от этой дурацкой травмы, и были рады, когда с больничного наконец-то вышел на работу. – У нас произошли небольшие корректировки расписания, – сообщил Петр Николаевич, заведующий кафедрой и, соответственно, мой начальник. – Наконец-то на нашей кафедре появился еще один сотрудник. Я отдал ваши группы ей, Герман Андреевич, а вы возьмете часть групп Людмилы Викторовны, чтобы разгрузить ее расписание. Это означало, что группу Даши я все-таки больше не веду. Что ж…по крайней мере, я по-прежнему остаюсь их куратором. – А вот и она! – воскликнул заведующий, когда дверь за моей спиной открылась. – Познакомьтесь, Алена Сергеевна Вяземская. Имя неприятно резануло слух, и я тут же обернулся. Черт. Нет. Только не это. – Алена? – нервно сглотнул я и тут же почувствовал, как тело обдало жаром. Нет, только не она. Последний раз я видел этого человека два с половиной года назад и предпочел бы больше не видеть никогда. – Здравствуй, Герман, – произнес приторно-сладкий голос, и я с трудом подавил рвотный рефлекс. – Кажется, вы уже знакомы, – подал голос Петр Николаевич, и только сейчас я вспомнил, что он тоже находился в кабинете. – Да, мы… – начала девушка. – Учились вместе, – не дал ей договорить я. – Встреча сквозь года, как это мило! – мечтательно произнес заведующий, и мне пришлось вновь бороться со рвотным рефлексом. – Что ж, я думаю, вам есть о чем поговорить, а я вынужден оставить вас, нужно подписать кое-какие бумаги. Петр Николаевич покинул кабинет, а я подошел к шкафу, упорно делая вид, что находился в этом помещении один. Что ж, нужно всего лишь оставить верхнюю одежду, сменить ее на халат, взять журнал моей новой группы, и я смогу покинуть это помещение, в котором вдруг стало невыносимо душно. – А ты совсем не изменился, Герман, – произнесла девушка, но я сделал вид, что не расслышал. Я на скорую руку застегнул пуговицы медицинского халата и подошел к стеллажу с бумагами, чтобы найти нужный журнал. – Я даже не думала, что мы встретимся с тобой… После всего, что между нами произошло. Герман, эти два с половиной года…были не простыми для меня. Я думала о тебе. Много думала. Я медленно выпрямился, так и не найдя нужный мне журнал, и еще медленнее повернулся в ее сторону, наконец сделав ей одолжение и обратив внимание на ее присутствие. – Мне абсолютно все равно, какими были для тебя эти два с половиной года, – холодно произнес я. – Меня интересует лишь один вопрос. Какого хрена ты здесь делаешь? – Работаю, вообще-то, – обиженно надула пухлые губки девушка. Что, ожидала, что мое сердце дрогнет, как только я услышу ее трогательные речи? Как бы не так. – Какого. Хрена. Ты. Здесь. Делаешь, – настойчиво повторил я. – Эй, мне что, стоило спросить у тебя разрешения, куда мне устроиться на работу? – в ее тоне появилась враждебность. – Ты всегда ненавидела хирургию и никогда не хотела работать на кафедре. Поэтому повторяю в третий раз: какого хрена ты здесь делаешь? – Люди меняются, Герман! И в моей жизни тоже многое изменилось! – Окей, мне все равно, – равнодушно произнес я. – Что ж, раз уж нам теперь придется вместе работать, сделай, пожалуйста, одолжение – соизволь не попадаться мне на глаза. – Герман, я скучала по тебе! – Передавай привет Антону, – хмуро бросил я и покинул кабинет, хлопнув дверью и приложив к этому максимум своих усилий. Быстрыми шагами я направился в сторону аудитории, где у моей группы должна была пройти первая пара. За спиной раздался громкий голос: – Мы расстались еще год назад! Я остановился и вновь медленно повернулся в ее сторону. Только сейчас я смог как следует разглядеть ее. Девушка почти не изменилась: все те же закрученные красно-коричневые локоны, обильно накрашенные губы, которые она так и продолжала накачивать гиалуроновой кислотой, и теряющиеся на их фоне маленькие глаза. Короткое бордовое платье, совершенно неуместное в месте, где мы находились. Раньше мне нравились и ее волосы, и эти пухлые губы, и даже короткие платья, открывающие взгляду соблазнительные длинные ноги. Но сейчас все это не вызывало ничего кроме отвращения. В два шага я сократил дистанцию между нами, схватил ее за запястье и втолкнул обратно в пустой кабинет. Меньшее, чего бы мне хотелось – разводить выяснение отношений на глазах у всего университета. – Сколько раз еще тебе повторить, что меня не интересует ни то, чем ты живешь, ни что чувствуешь? – выплевывал слова я. – Хватит нести чушь о том, как ты о чем-то там думала, оставь эти сказки кому-нибудь другому! Что ты знаешь о «непростых годах»? Разве ты думала об этом, когда предавала меня? Разве это ты мучилась и хотела разнести весь мир? Хотела уничтожить всех к чертовой матери? Ты знаешь, что это воообще значит – предательство двух самых близких людей? Ты испытывала унижение, ползая под дверью чьей-то квартиры? Молчишь? Не испытывала? Так какое право ты имеешь нести весь этот бред? Девушка молчала. – Я попросил тебя не приближаться ко мне в стенах этого учебного заведения, и, кажется, эта просьба прозвучала вполне понятно. Избавь меня от своего мерзкого общества, пожалуйста. И не мешай мне работать. – Я пожалела обо всем, что сделала, Герман, клянусь тебе! – воскликнула она. – Когда Антон бросил меня, не было ни дня, когда бы я не думала о тебе. – «Когда Антон бросил меня», – передразнил я, горько усмехнувшись. – Хотя бы честно. Все, хватит этого цирка. Мне нужно идти на занятие. – Прости меня! – Иди ты к черту, Алена! *** Наш выпускной проходил в ресторане огромного современного бизнес-центра. Мы с одногруппниками собрали немалые деньги, чтобы позволить себе эту элитную тусовку. Что ж, шесть лет обучения в медицинском университете того стоили. Около недели мы с мамой потратили на то, чтобы объездить десятки бутиков, прежде чем смогли найти идеальный классический костюм. Я бы хотел сделать это с моей девушкой Аленой, но все время она либо работала, либо готовилась к экзаменам, либо была занята собственной подготовкой. Облом случился ровно за день до экзамена. Сам не знаю, где я подхватил этот дурацкий ротавирус, но весь день меня полоскало так, что я лишь чудом не очутился в инфекционном отделении нашей городской больницы. Тело горело – градусник показывал температуру 38,8. Я с трудом вставал с кровати, чтобы доползти до тазика, в который меня непрерывно рвало. О том, чтобы пойти на выпускной на следующий день, не могло быть и речи. От несправедливости и обиды хотелось выть белугой, но на следующий день жизнь повернулась ко мне обратной стороной – я выздоровел. Не знаю, каким чудесным образом, но за день мне стало намного легче: температура спала и даже перестало тошнить. Скажу больше, я даже наконец-то начал испытывать чувство голода. Поэтому причин не идти на выпускной не было. Я решил сделать сюрприз. Еще вчера я сообщил Алене, что отравился и на выпускной ей придется пойти без меня. Ради порядка она немного попричитала, а когда сегодня позвонила мне, чтобы справиться о здоровье, я сказал, что все по-прежнему плохо. Подруга очень удивится, когда нарядный и счастливый я заявлюсь в ресторан. Это решение стало одним из самых судьбоносных в моей жизни. Я заказал доставку цветов, дождался, когда курьер привезет мне букет из пятнадцати белых роз и вызвал такси. К тому времени выпускной уже был в самом разгаре. Стоял теплый летний вечер. Я специально попросил таксиста остановиться за пару кварталов до бизнес-центра, чтобы прогуляться по набережной и немного развеяться. Я шел и улыбался прохожим просто потому, что был счастлив. Я закончил университет, получил профессию, о которой мечтал, и сейчас собирался отметить это событие. Вот только я не учел одной маленькой детали: на выпускном меня совсем не ждали. Подойдя к дверям в ресторан, я чуть прокашлялся и назвал хостес свою фамилию. Любезная девушка с волосами, собранными в аккуратный пучок, провела меня в глубь зала. – Мне сообщили, что вы не придете, но место все равно осталось зарезервировано за вами. Что предпочитаете выпить – сок, минеральная вода, вино? – Красное вино, пожалуйста. – Герман? – окликнули меня, как только девушка отошла от нашего стола. За спиной стояла одногруппница и по совместительству подруга моей девушки Марина, и во взгляде ее ясно читалось смятение и непонимание. Кажется, мое появление и вправду произвело впечатление. Но что-то в ее голосе и глазах, которыми она смотрела на меня, мне определенно не нравилось. Мне здесь не рады? – Сюрприз! Аленка уже растрепала, что меня не будет? Так вот, планы немного изменились. – Ты так быстро выздоровел? – с недоверием подняла бровь Марина. – Звучит как «Лучше бы ты сдох», – усмехнулся я. – А…нет, прости. Все в порядке, – замялась одногруппница. – Просто…мы не ожидали, что ты придёшь. – Где Алена?