— Печально… — Что-то я вас совсем загрузил своей историей, а где ваш муж? Ждёт вас в Женеве? — спросил тот, стараясь увести от больной темы. — У меня нет мужа, я лишилась его шесть лет назад… — Он умер? — спросил он тихо, и в глазах мелькнуло сочувствие. — Нет, что вы, он жив и здоров, — и я нервно засмеялась. — Просто любил и любит другую. Наша встреча была случайной, но я не жалею. У меня есть мой сын, моё маленькое и любимое чудо. — Надо быть идиотом, чтобы уйти от такой женщины, — выдал Алекс и коснулся рукой моего лица. Я осторожно улыбнулась, убрала его руку, потому что почувствовала, как по телу пробежала холодная дрожь. — Спасибо, Алекс, если вы не против, я немного вздремну. Мимолётные романы ни к чему хорошему не приведут, и зализать раны друг друга мы не сможем, но спасибо. Он ничего не ответил, просто кивнул. Но в глазах было что-то, словно промелькнуло какое-то решение, которое он принял в эту же секунду… Глава 4 Кто-то разбудил меня прикосновением к плечу, я открыла глаза, а это стюардесса. Сказала, что мы приземляемся. Я взяла свою сумку и приготовилась к посадке. Алекса не было на месте. Я отвернулась к окну, Клим что-то читал в своём планшете и периодически посматривал в мою сторону. Ощущения у меня были не из приятных, что-то было не так… Вернулся мой сосед, улыбнулся мне, я легонько улыбнулась в ответ и отвернулась к окну. Мы приземлились в аэропорту Женевы, Клим встал со своего места и одним взглядом сказал, чтобы я шла за ним. Алексу я просто сказала «пока», и пошла за Климом. Когда мы зашли в аэропорт, Клим резко схватил меня за руку и потащил в другую сторону. — Стой! — сказала я. — Нам багаж надо получить! Куда ты меня тащишь?! Он не ответил на мой вопрос, только сильнее сжал пальцы на предплечье и потащил сильнее. Мы шли куда-то в конец коридора, там он открыл дверь, впихнул меня в помещение и просто закрылся. — Что это всё значит?! — спросила я. — Это я должен спрашивать. Какого хера ты творишь?! — зарычал он. — Да о чём ты?! Что я такого сделала?! — А! То есть твой флирт с этим отродьем — ничего?! — У него есть имя! Его зовут Алекс! — О! Чудесно, вы и именами обменялись? — притворно мило спросил он, а меня аж от страха передёрнуло. — Что ещё ты о нём узнала? Сколько лет, где живёт? Номер телефона? Может, ещё и размер члена?! — Да как ты смеешь?! — взбесилась я. — Какое ты вообще имеешь право предъявлять мне претензии?! Я тебе жена, невеста или любовница, чтобы выслушивать такие предъявы в мой адрес?! Просто коллега! По сути, я тебеникто! На этой фразе он так резко ударил по стене, и кулак пролетел буквально перед моим носом. Я икнула от испуга, а потом перевела взгляд на его лицо. Тёмно-серые глаза стали практически чёрными, челюсть была сжата настолько, что казалось, ещё немного, и я услышу хруст трескающихся костей. В этот момент я поняла, что попала, и по полной. Он не злой, а в бешенстве, в неописуемой ярости. — Кли-им-м-м… — осторожно позвала я и постаралась сделать шаг от него, потому что чувствовала: надо бежать. Но он просёк данную идею до того, как я это сделала. — Не смей! — взвизгнула я, потому что он схватил за руку, резко дёрнул и ткнул носом в стол. — Ты этого не сделаешь! — Да?! — спросил он, нагнувшись надо мной. — А кто меня остановит? Я оказалась прижата, он стоял чётко за мной, и выбраться из-под него я не могла. Любое моё движение тут же пресекалось. Он схватил меня за волосы, заставил прогнуться в спине и задрать голову, оторвавшись от стола. Мне было больно, пряди были натянуты до предела, и я схватила его за руку, стараясь поцарапать. Видимо, остатки разума у него ещё остались, и он ослабил хватку, но на этом все его поблажки закончились. На мне было чёрное платье до колен, которое расстёгивалось сзади. Тут я почувствовала, а точнее услышала, звук открывающейся молнии. Платье стало на мне висеть, и в этот момент я поняла: он снимает с меня платье! — Клим, я прошу тебя, не надо… — простонала я, но мои мольбы не были услышаны, платье было сдёрнуто с меня и валялось на полу бесформенной тряпкой. Под низом на мне было бельё кофейного цвета и чулки. Лифчики на пушапе я не носила, строго классику. И этот самый бюстгальтер Клим резко задрал вверх, обнажая грудь, а потом поймал в тиски своих пальцев мой правый сосок и сжал. Меня прострелило от боли и возбуждения. Его горячее дыхание на моей шее, уже лёгкая боль в волосах… Понимаю, что сейчас ничем особо от проститутки не отличаюсь, но мне плевать. Вдруг пришло осознание, что он дико меня ревнует, и его бесит, что другой мужчина прикасается, смотрит на меня. И, может быть, это глупо, и я придумываю любовь там, где её нет, но мне всё равно. — Клим-м-м… — снова прошу я, и это уже больше похоже на стон вожделения, нежели просьбы меня отпустить. Я чувствую, как его губы прошлись по задней части моей шеи, и я задрожала, а потом резкий укус у ключицы заставил вздрогнуть всем телом и громко простонать. Укус был настолько неожиданным, что от него стало одновременно больно и хорошо, да так, что перед глазами потемнело. Место укуса горело, словно обожжено, а потом он провёл языком по нему, и ноги подкосились. Я схватилась за край стола и облокотилась, тем самым выпятив свою задницу назад, и чётко упёрлась в его ширинку, где всё стремительно твердело. Господи, он меня здесь сейчас просто трахнет и всё, а я даже сопротивляться не смогу, потому что хочу его. — Отпусти… — Разве так просят отпустить? — шепнул он на ухо, сильнее вжимая в стол и придавливая своим весом, а затем лизнул мочку. — Это больше похоже на мольбу, продолжай. — Я не… — Ты не хочешь? — слегка засмеявшись, сказал он. — Маленькая лгунья… Ты хочешь быть наказанной, это понятно без слов… Он говорил мне всё это на ушко и шёпотом так, что каждое слово било словно плетка. Столько искушения и животной страсти в нём, что можно просто задохнуться. На секунду он отпустил, и я упала грудью на холодный стол, а соски, которые и без того чувствительные, сжались, стали маленькими и твёрдыми. Я услышала звук открывающегося ремня. Ну вот и всё, буду оттрахана, как последняя потаскуха, добилась, Изабелла, чего хотела?! Рада?! Молодец! Возьми пирожок на полке, их там два, тебе посередине! Дура! Шум вытягиваемого ремня утих, но он принялся стягивать им мои руки. Я оказалась прижата к столу грудью, на запястья Клим наматывал ремень. Раздался щелчок, замок застегнулся, меня отпустили, а потом отошли на шаг, а следом на мою задницу обрушилась серия ударов. Приём он точно знал, с какой силой надо бить, чтобы удовольствие граничило с болью. Я закусила губу, пытаясь не выдать, что его наказание превратилось для меня в наслаждение. Один, два, три, четыре удара… И тут горячий язык проскальзывает по тем местам, где сейчас всё горит и мне требуется невероятная сила воли, чтобы не застонать и не поддаться искушению подставиться ещё сильнее. Снова удары, но с другой стороны, и всё повторяется. Его руки внезапно исчезли с моих бёдер, и снова одна пятерня схватила меня за волосы и прогнула, а вторая оказалась между моих бёдер, и его пальцы с силой провели по моим насквозь мокрым трусикам. Какой кошмар! — Вы только посмотрите, — сказал он, всё ещё бегая пальцами по ткани трусиков, — ты мокрая насквозь. Тебе так понравилось? — Нет, ты не прав, — выдавила я из себя, стараясь соврать. — Правда? — хмыкнул он, и тут его пальцы проникли под ткань, один из них резко оказался внутри меня. Я инстинктивно сжала мышцы вокруг, как бы желая не отпускать его. Пара резких движений во мне, и он покидает моё лоно. — А это тогда что? Задав этот вопрос, Клим поднёс пальцы правой руки к моему лицу, и они были в моей смазке. Мне стало стыдно, я не знала, что сказать. Зажмурилась и захотела просто превратиться в лужицу. — Маленькая лгунья… — снова повторил он у меня над ухом. — Тебе нравится, ты вся течёшь от такого обращения. Интересно, а перед ним ты бы тоже охотно раздвинула ноги? Этим вопросом он меня отрезвил, всё возбуждение как смыло, и остались только ярость и обида, а ещё стыд. — Да пошёл ты! — прошипела я. — Развяжи меня немедленно! — Ой, как страшно, я просто весь трясусь от страха. Так на чём мы там закончили? — спросил он меня и снова положил руки на мои бёдра. А я уже не хотела ничего, мне было больно, обидно. Я была просто в бешенстве. — Убери от меня свои руки и развяжи меня! Сейчас же! — Не бесись так сильно, а-то смотри… — Что? — перебила я его. — Пока бабу не свяжешь, не встаёт?! Да ты, как я посмотрю, извращенец! Он резко дёрнул к себе, развернул и тряхнул, а я смотрела в его глаза с яростью. — Ах ты, сучка! — прошипел он сквозь зубы. На мою радость у него зазвонил телефон, и он ответил. — Демидов, слушаю. Понял, сейчас будем, — положил трубку и повернулся ко мне. — Одевайся, за нами приехали. Развязал мне руки, поправил ремень, кинул платье и, хлопнув дверью, вышел… Я сидела в машине и смотрела в окно, совершенно не было желания лицезреть его рожу. Скотина! Это же надо так себя вести! Я всё понимаю — ревность, чувство собственничества, но ставить меня на один уровень с потаскухами — это просто… Ну и что с того, что я с ним разговаривала, вот что с того?! Он сам сел на другое место, сам сделал так, чтобы ко мне подсел кто-то другой, а теперь ещё и бесится! — Изабелла, — раздался голос Клима. — Это касается работы? — спросила я ледяным тоном. — Нет. — Тогда нам не о чем разговаривать. — Я так не думаю, повернись ко мне, я хочу с тобой поговорить. — Что из слова «отъебись» тебе не совсем понятно? — прошипела я, резко повернувшись и посмотрев прямо ему в глаза. — Наше общение будет сведено только к сугубо деловому. Я не хочу видеть тебя в своей жизни за пределами работы. Ясно?! — Я был не прав… Не надо было так поступать. — Да что вы говорите, он был не прав. В чём интересно? — шипела я, нервы были на пределе, еле себя сдерживала. Ярость так и бушевала в крови, его пустой взгляд стал для меня последней каплей, и меня понесло: — В том, что чуть не изнасиловал? Или, может, в том, что унизил, как одну из своих шлюх? Или, может, всё дело в том, что относишься как к вещи? Так в чём ты был не прав?!