— Выходит, не один я такой. Добрались до избы, вошли внутрь. — Небогато, да как есть, — обвела рукой дом. — Да и об том не мечтал, — усмехнулся Назар, да как-то горько. — Только Марфе на глазе не показывайся, — предупредила. — Надобно с ней разговор прежде свесть. Токмо поаккуратней. Не любит она гостей. — Кто такая? — Ведунья, — тут же отозвалась Лушка. — И ты с ней живёшь? — вскинул брови парень. — Отчего же? — Знахаркой стану, — гордо ответила Лушка. — Сама себе хозяйка. Не стану по полям детей рожать да от мужа по деревням бегать, ежели чего. Не пойду по слову отца замуж за Мирона! Задумался на минуту Назар, а потом и сказал. — А можешь зелье дать, чтоб сестру твою забыть? — Как забыть? — ахнула, думая, что ослышалась. — Не могу, — покачал головой Назар, — лучше б волки загрызли, всё судьба краше, чем думать, что любимая в руках чужих. Что не станет никогда улыбку свою мне дарить, ласку да слово доброе. Убери любовь эту проклятую, — рванул бушлат, будто и впрямь хотел вырвать чувство, что поедом душу ело. — Сжалься, Лукерья. Схватил её за руку, падая на колени, да ко лбу себе приложил ладонь её жаркую. — Не сильна в том, — раскраснелись щеки Лушки, отняла руку свою от лица его. — Поспрашаю Марфу, коли захочет — даст средство. А пока пойду травы перетру, чтоб на раны положить, да Агафью матери сведу. Остановилась телега около избы Фёклы. Помогли мужики вытащить Петьку, внутрь внесли. А второго тут же и оставили до поры, до времени, никто Степана не знал. На сей раз свезло: врача быстро доставили. Оглядел он Петьку, ребры пощупал, глаза проверил. Расписал, что да как принимать, а Фёкла токмо кивала. Мол, будет всё сделано. Дали деньгу и отправили домой восвояси врача. — Аня где? — спрашивает Петька. — Ишь чего, Аня, — передразнивает его мать. — Спи давай. Сон знаешь, как лечит! А я так спужалась, — плакать принялась. — Чуть не померла на месте. — Ежели б ты везде помирала, где говорила, — заметил на то Касьян, уже б шесть раз схоронили. Зыркнулв на мужа Фёкла, но промолчала. — Домой мне надобно, — пытается подняться Петька. — Лежи, кому говорю, — прикрикнула Фёкла, укладывая сына назад. — Дом ему! Тут изба твоя, да всегда рады. — Да пойми ты! — приподнялся на локте, тут же застонав, и откинулся на лавке. — Муж я нынче. Хошь ты того или нет. — Не хочу, — зашипела Фекла. — Только всё одно: нет твоей Аньки дома! — А где ж? — ахнул. — А кто про то знает? Мож, с полюбовником сбежала. — Эх ты, — махнул рукой на нее Петька. — Только и умеешь что сплетни разносить. Не стану тут быть. Кряхтя поднялся, пока Фёкла причитала да уложить обратно пыталась, и на улицу пошел. А из калитки Степана увидал. Не знал Петька, кто его от беды упас, да и не узнает. Аннушка упросила Лушку ничего братцу не рассказывать, а той и самой не надо. — Ну что там? — Аннушка обрадовалась, что девка вернулась. Бросилась Агафья к матери, с интересом на ребёночка смотрит, улыбается. — Жив Петька, мать за ним пока приглядит. — А что такое, что пригляд надобно? — Слышится в голосе вдовки волнение. — Степан твой явился. Ахнула Аннушка, глядя на Лушку со страхом. — Токмо приехал живой, обратно отвезут с глазами закрытыми. Бросила взгляд Анна на ведьму. — Отмолила таки, — вырвался вздох горький. — — Ей поклоны давай, — кивнула на Лушку Марфа. — Её рук дело. Перевела взгляд Анна испуганный, только Лушка на неё смотреть не хочет. — Ульяна девочку явила, — сказала вместо того. — Девочку⁈ — обрадовалась вдовка. — Дал бог обеим разродиться, — принялась Анна кресты на себя накладывать. — Ты брось, — прикрикнула Марфа, и женщина послушалась. — А ты скажи -ка отчего Волчика звала⁈ — глядела на Лушку в упор ведьма. — Не могла ты слыхать! — И всё ж слыхала! Так чего? — Волки напали. — Приказано тебя не трогать, — щурится старуха. — И что ж тогда? Смотрит на неё Лушка, раздумывая, стоит ли говорить правду. Глава 26 Глава 26 Не утаить от Марфы ничего, потому решила Лушка сразу как есть сказать. — Парень там был, — теребит подол. — Драли волки его. — А ты спасла, значится? — испытывает ведьма девку взглядом, прожигает. — А чего ж прикажешь, мимо бежать, будто не человек я, а зверь какой? Ежели так надобно поступать, не по пути нам. Уйду куды глаза глядят, а такой не стану. — Может, судьбой ему дано было там в лесу погибнуть, — говорит Марфа, да потому что хочет характер углядеть. Не нужна ей такая, что за чужой спиной прятаться станет да мимо в делах трудных бежать. — А про судьбы ничего не знаю, — отмахнулась Лушка. — Кому где уготовано, мож потому я там и шла, что написано мне спасти Назара. Ахнула тихо Анна, понимая, о ком речь зашла. Смотрит на Лушку, понять пытается, как такое быть может, что тут он. — Мож и так, — лукаво улыбается Марфа. — Ну спасла, а дальше чего? — Некуда идти ему, — насупила брови, чтоб право остаться выстоять. — Отвела его в избу старую к тебе, как раны залечу — дальше пойдёт, а теперича надобно отлежаться. — Ишь, хозяйничает, — усмехнулась Марфа, а сама рада за девку. Характер кажет, тяжело одной в лесу, с другим настроем и делать тут нечего. Не сдюжит баба одна, ежели норов суровый иметь не будет. — Чужого мужика гостить пустила. — Не чужой он, — ответить решила. — Сосед. — А чего ж тады домой не пойдёт? — Нет у него больше дома, беглый он. Прижала Аннушка ладонь к лицу, страх обуял. Выходит, судьба теперь у человека поломана, век гнать да искать будут. — А как сюды придут за ним? Ты не подумала? — сдвинула брови Марфа. — Ты кого мне привела, — зыркнула на вдовку. — Ученицу я хотела, помощницу, а эта мной командует уж. — Дай срок, — взмолилась Лушка. — Затянутся ранки, враз уйдёт. — И сколько ж просишь?