Грудь наливается и я тоже начинаю странно дышать. Да когда уже закончится эта чертова молния?!! Ура! Наконец-то платье застегнуто и я облегченно выдыхаю когда он отступает от меня и направляется к полкам с обувью. Он что, собрался выбрать мне туфли? Он берет пару на высоком каблуке-шпильке и кивком головы приказывает мне присесть на пуф. Я повинуюсь. Молча отодвигаю мокрые полотенца и сажусь. А он делает невероятное. Опускается передо мной на мягкий ворсистый ковер на колени, с туфлями в руках. Ставит их рядом. Берет мою ступню и располагает на правом колене. Он рассматривает мои пальчики, а я сражаюсь с желанием нервно их сжать и спрятать. Но его рука удерживает мою стопу и не даёт сдвинуться. Да что он творит? Он хочет довести меня до истерики? — У тебя красивые ступни, — говорит и делает поглаживающее маскирующее движение. — для них мы тоже придумаем интересное задание. Улыбается каким-то своим мыслям. А я сижу с бешено бьющимся сердцем. Теперь напилась не только грудь. Низ живота стал пульсировать жаром, вызывая желание. Мне хочется чтобы он продолжал. Его игра заинтересовала меня. Почему все что он говорит имеет столь интимный подтекст? Он не похож на озабоченного маньяка, чтобы думать только об этом. Да и любая, я уверена с готовностью приняла бы его. Его движения на моей ступне отзываются болезненным возбуждением. Они больше не похожи на аккуратные ласки. Скорее требовательное сжатие и я боюсь пропустить вздох. Мне хочется зажмуриться и стонать от удовольствия, настолько точечно он в меня попадает. Но есть странность и я осознаю ее слишком поздно. Он давит на определенные точки, а внутри все сжимается. Он ставит вторую ногу рядом с первой и начинает ласкать мои ступни синхронно. Надавливая, кружа, массируя то там то здесь. Мое дыхание сбивается. Я действительно начинаю стонать. Как актрисы фильмов для взрослых, а низ живота становится все более чувствительным и болезненным. Горю, сгораю… От стыда, от возбуждения от этого прожигающего насквозь взгляда. От ощущений, которые мне незнакомы. Слишком яркие, слишком чувствительные ласки… Это не может продолжаться. Я сделала робкую попытку вырвать ноги из его хватки. Но он настойчиво удерживает меня. Я ерзаю на пуфе, не находя себе места. Я в западне, я в капкане, мне не вырваться. Он ласкает меня слишком откровенно. Отрываю затуманенный взгляд и вижу его глаза, не менее возбужденные чем мои. Он смотрит и усиливает движения. Почти болезненные касания проходят по тыльной стороне ступни. Натиск растет с каждым движением…а я… Я взрываюсь… Тысячей осколков рассыпавшись по этой гардеробной среди платьев и туфель. Спина выгибается дугой. Пожар между ног сжигает все вокруг меня. Воздуха не существует, мне нечем дышать. Это ярко настолько, что я на мгновение слепну. Чувствую как во мне болезненно сокращаются все органы, переживая сладкую истому. Мой стон кажется сотряс весь дом. Как в тумане я вскрикнула, не сумев проконтролировать предательское тело. Не соображаю. Нужно прийти в себя. Но слабость сковала. И до последней судороги я могла только смотреть в его затуманенные страстью глаза. В трусиках очень мокро. Так мокро, что мне страшно встать. Разум возвращается и пытается привести в норму дыхание. Получается с трудом. Эта разрядка, сводит с ума. Я никогда не думала, что способна испытать оргазм от массажа стоп. Да я вообще оказывается ничего не знала про оргазм до этой минуты! У меня не было секса, а самоудовлетворение не приносило такого результата никогда. Мне становится стыдно и краска наполняет мое лицо. Он видел, и видит меня насквозь от и до. Он аккуратно ставит мои ноги на ковер. Его дыхание рваное, смотрит зверем. Как будто сейчас просто завалит меня на кровать и сделает все что считает нужным. Но вместо этого спокойно поднимается на ноги. Я вижу перед глазами следы его возбуждения. В районе ширинки сильно выпирает все его естество и маленькое мокрое пятнышко расплывается по штанине. На ватных ногах я берусь за протянутую руку и встаю. Стыдясь посмотреть в глаза опускаю их на пуф. И вижу на нем мокрое пятно, как следствие моего возбуждения. Он тоже смотрит и его дыхание становится совсем хриплым и прерывистым. Он не отпускает мою руку и не притягивает к себе вопреки моим тайным желаниям. Он переводит взгляд на мои глаза и глухо, как-будто с болью выдает: — Маргарита, старайся держаться от меня подальше. Отчеканил зло, отрывисто, как-будто после того, что произошло — мое присутствие его раздражало. — Выходим через пятнадцать минут. Собирайся и переоденься. — Сказал ещё раз посмотрев на следы, которые остались на пуфе. Резко отпустив мою руку вышел, оставив меня одну. Мне срочно нужно в душ, жаль, что мокрые капли не смогут смыть ни мой стыд, ни мое недоумение от случившегося. Как это случилось? Почему мое тело так среагировало на его прикосновения даже не к самой интимной части тела. Черт, да мы даже не целовались, как произошел этот оргазм? Я не понимала себя. Все произошло стремительно. Но почему такая реакция? Увидел, что со мной случилось и решил, что больше ему эта игра не интересна? Может так, а может в нем больше секретов, чем мне могло показаться? Он точно не прост и с ним точно будет не просто. Не понимаю, в чём я перед ним провинилась в момент нашей необычной близости, но последовать его совету и держаться от него подальше очень хочется. *** Через пятнадцать минут я уже выходила из дверей своих апартаментов. Волосы немного подсушила феном, глаза подкрасила тушью и нанесла румяна. Прикасаться к той горе косметики, что лежала в ящике под раковиной не было пока ни сил ни желания. Обходилась своими средствами. Платье выбрала схожего кроя, но тёмно-синего цвета. Прошлое пришлось положить в корзину для грязного белья, вместе с самим бельем… Но и это выглядело просто изумительно. В меру открытое декольте, скромная длина до колена, приталенное. В Москве таких платьев у меня не было. Я спустилась по лестнице и обнаружила Павла Александровича, стоящего спиной ко мне, он смотрел как подъезжает к крыльцу машина. Не обернулся хотя наверняка слышал, как я спускалась. Я остановилась в паре шагов от него чтобы обуть туфли, которые несла в руках, помня о правиле не ходить в доме в обуви. Он был напряжен. Слишком прямая спина, руки спрятаны в белые брюки. Рубашка по фигуре, темно-зеленого цвета. Рельеф его мышц приятно радовал глаз. Безупречен. Красив. Богат. Недоступен. От его вида у меня по телу побежали мурашки. Невольно перед глазами встала сцена интимного момента с моими стопами и его руками. Его голодным звериным взглядом и частым прерывистым дыханием. Кровь бросилась в лицо. Я стояла и ждала, когда он обернется и скажет хотя бы слово. За дверью Мула уже давно вышел из машины и открыл пассажирские двери. Явно ожидал нас и посматривал на часы. Не выдержала гнетущей тишины первой. Сдалась. Не знаю этого ли он от меня ждал, но все-таки сказала: — Я готова. Этой простой фразой расколдовала его от мыслей, которые им завладели. — Идём. Коротко. Строго. По делу. Хорошо, мне даже нравится. Пусть я не понимаю, что между нами произошло, но возвращение к деловому тону мне импонирует. Он вышел первым и пошел обходить машину, уступив мне право сесть на ближнее кресло. Поздоровалась с Мулой. Он как будто перенял настроение своего хозяина и от улыбчивого и разговорчивого человека осталось только воспоминание. Мы заняли свои места и выехали с территории. Я поставила маленькую сумочку себе на колени, и уставилась в окно, чтобы не встречаться взглядом с Павлом. Может быть мне показалось, но я чувствовала, что он тоже не хотел встречаться со мной взглядом. Он старался смотреть куда угодно только не в мою сторону. Хорошо. Но слишком холодно для нормальных деловых отношений. Комфортными условиями для работы это не назовешь. Впрочем, к работе я ещё даже не приступала. Ехали минут двадцать не больше. Мула остановил машину перед большим зданием этажей в тридцать. Что ж, тут все с размахом. Вошли в огромные двери. Он впереди, я за ним. Навстречу от стойки ресепшена отделилась шикарная женщина, в белом халате с бейджем на пышной груди. Халат подчеркивал тонкую талию и круглую попу. Стройные загорелые ноги были произведением искусства. Яркие стрелки на глазах, ухоженные черный волосы до поясницы и красные губы. Девушка расплылась в приветственной улыбке. И конечно, эта улыбка была целиком предназначена единственному человеку — моему шефу. Думаю, что меня она даже не заметила. И не удивительно. Ведь она просто подошла и обняла Павла после чего поцеловала в щеку. Она сразу мне не понравилась. При всех ее достоинствах, не было сомнений, что их отношения более чем дружеские. Жгучее чувство обиды разрасталось внутри мерзким сорняком. Мне было больно видеть эти собственнические объятия. А его ответные — ещё больнее. Я даже отвернулась, постаравшись принять самый отстраненный вид из возможных. Как будто меня тут вообще нет. Их разговор на арабском я все-равно не могла понять. Лишь отмечала брошенные вскользь взгляды. Его — намеренно холодный. И ее — прищуренный и злой. Я приняла для себя единственно верное решение в этой ситуации. Заняла позицию: мне пофиг.