Кожей почувствовала движение за своей спиной и поняла кто идет. Для этого мне оборачиваться было не нужно. — Доброе утро! — хмуро произнес Павел. Мария в это время всполошилась и сразу потянулась за второй бутылкой воды. Поставила ее на стойку для Павла. — Доброе утро! — синхронно произнесла наша троица. — Маргарита, нам пора. Оторвала локти от кухонного островка, с его прекрасными запахами и подошла к нему, сжимая в руках телефон и бутылку с водой. Оценивающий взгляд осмотрел меня полностью. Вроде в зеркале выглядела неплохо, что за скепсис? Пропустил меня, позволив идти первой. Я не возражала. По памяти нашла нужную дверь и открыла. В зале было солнечно и свежо. Я положила вещи на скамеечку и поняла, что не мешало бы взять полотенце. Глядя в зеркало оценила своего мучителя. Павел был одет в майку, которая открывала все мышцы даже не давая особого пространства для воображения. Его сильные руки, широкие плечи приковывали внимание. Рельеф у него прекрасный. Короткие шорты оголяли мышцы ног. Надо же, ни одной жиринки у человека, как только живет? Он красовался, я видела что он искренне доволен своим телом. Его движения перед зеркалом стали плавными, мягкими. Он сосредоточился на себе. Подошел к колонке и настроил синхронизацию со своим мобильником. Приятная, интенсивная музыка полилась из колонок на стенах, создавая идеальный звук. Да, с такой акустикой заниматься будет одно удовольствие. Заняла позицию у зеркала и стала разминать шею. Отстранившись от внешнего мира закрыла глаза и прислушалась к своим ощущениям. Не занималась наверное неделю, мышцы соскучились по нагрузке и я готова ее дать. Павел тоже разминался, смотрел на меня открыто, явно о чем-то думая. Старалась не акцентировать внимания на нем, иначе можно было сорваться, как хорош он бы в этой спортивной форме. Закончила разминку и спросила: — Я могу тренироваться по произвольной программе, или вы приготовили мне какие-то упражнения? — Сегодня ты сама, я посмотрю. — Ок. Беру коврик, который висит рядом и начинаю отжиматься с колен. Обычно я все делаю довольно шумно, стараясь правильно дышать во время упражнений, но рядом с ним мне неловко. И я стараюсь издавать поменьше звуков. Отжимаюсь, а он подходит. Я замираю. Присев рядом он кладет одну свою руку на поясницу, вторую под живот. — Спину нужно держать ровнее. — его рука движется от поясницы к ягодицам. — Ты вся должна стать одной прямой линией. Я вздрагиваю пылая адским пламенем гнева. Он едва успевает убрать руки. — Вы обещали, что не будете ко мне прикасаться, пока я сама не попрошу. — со злостью выпалила я — Держите свое обещание. Я не просила трогать меня. И не попрошу! Я работаю у вас, но я не ваша шлюха! Последнее практически криком. Он обалдел. Смотрит на меня с удивлением, как будто не верит. А я понимаю, что за эту выходку могу сегодня улететь домой… Испуганно смотрю ему в глаза. Разжимаю машинально сжатые кулаки. Слезы рвутся, но я не даю им шанса. Фиг тебе, Павел Александрович, моих слез ты не получишь. — Да как ты смеешь повышать на меня голос? — он отошел от шока. Мне конец. Он напирает на меня, а я отхожу назад. — Чтобы тебе было понятно: если я захочу — ты будешь моей шлюхой, захочу — станешь женой, захочу и ты вылетишь отсюда спичкой обратно в свою убогую жизнь. Цени то, что я тебе даю. — с каждым словом он становится ближе ко мне на шаг. Я боюсь до дрожи: трясутся ноги, сердце готово выпрыгнуть из горла. — И никогда, слышишь? Никогда не смей больше повышать на меня голос! В его глазах искры. Я спиной упираюсь в зеркало и бежать мне больше некуда. Его руки блокируют меня с двух сторон не давая возможности выйти. — Ты меня поняла? — даже не высказал, а прорычал. В нем столько злости, что я уже жалею, что родилась на свет. — Отвечай! — Поняла. — шепотом сказала я, заглядывая ему в глаза. — Повторяю тебе то, что уже сказал в первый день, — он смотрит на меня не отрываясь и кажется его гнев становится не таким ярким — все здесь мое. И ты тоже моя. Он впивается в мои губы требовательным поцелуем, руки вжимают меня в его тело. Он требует, и когда я пытаюсь увернуться больно хватает меня за хвост запрокидывая голову, чтобы я не смогла вырваться. Я злюсь. Это же харассмент какой-то!!! Какого черта. Но внутри меня наливается свинцовый жар. Мое тело снова предает меня. Голова кружится, и я пускаю его язык в свой рот. Пространство вокруг меркнет. Грудь налилась и распухла. Низ живота онемел от предвкушения восторга. Я забываю как дышать, да мне и не надо. Мне хватает его жаркого поцелуя, властного языка который делает со мной что-то невыносимое. Из последних сил я пытаюсь отстранится от него. Упираюсь руками в грудь. Вырываю себя с корнем из этого поцелуя. — Пожалуйста, не надо. — умоляю его. Хотя все мое тело просит продолжения. Кажется он не понимает, что я говорю. Туманный взгляд смотрит только на мои губы, руки не отпускают. И я повторяю. — Я прошу, пожалуйста, не надо. — чуть тверже, но все равно шепотом обращаюсь к нему. — Почему? — спрашивает тяжело дыша, пытаясь снова поцеловать меня, но уже в шею. Пытаюсь увернуться. Отклоняюсь от болезненного касания. Нахожу в себе силы. — Мне все еще больно. Я не могу… И не хочу… — пытаюсь соврать, ведь болевых ощущений у меня нет. Дискомфорт небольшой есть, но не более, да и тот от этого поцелуя вылетел из головы. Он отстраняется, с неохотой отпускает меня из рук и отходит на пару шагов. Мы оба пытаемся отдышаться. Смотрит голодным волком, в его шортах явно стало тесно и он делает движение поправляя свой член удобнее. Облизываю пересохшие губы и стараюсь не смотреть в его глаза. Мне хотелось бы большего. Но стать для него постельной грелкой желания нет. Год врать ему о том, что мне все еще больно я тоже не смогу. Но потом что-нибудь придумаю. Сейчас обошлось и ладно. Сглатываю подступившую к горлу слюну и тянусь к бутылке с водой. Открываю и выпиваю половину залпом. Моя жажда иного характера, потушить ее водой сложно, но я очень стараюсь. Он делает зеркально тоже самое. Беру коврик и отхожу от него подальше. Не хочу провоцировать. Не хочу, чтобы он был так близко ко мне. Губы горят, но дыхание выравнивается, можно продолжать упражнения. Стараюсь не дрожать. Внутри вулкан, но я здесь не для этого. — Тебе было очень больно? — кажется, он уже успел взять себя в руки. Бутылка с водой все еще в руках. Туман в глазах постепенно рассеивается. Я едва расслышала его вопрос. Он спросил совсем тихо, в голосе даже чувствуется сочувствие. Вот только жалости мне сейчас не хватало. — Да. — Тогда собирайся. Мы поедем к врачу. Вдруг я тебе что-то повредил? — смотрит виновато. — Нет, все нормально, мне просто нужно время. Искоса бросает на меня еще один извиняющийся взгляд. Но видимо понял, что к откровенности я не расположена. Я опускаюсь на колени и продолжаю тренировку, стараясь вообще не смотреть в его сторону. Пусть думает, что хочет. Но я постараюсь сделать отношения хотя бы деловыми. А не на уровне — ты моя собственность и досвидания. Потому что такой подход не предполагает, что объект что-то может чувствовать или вообще имеет на это право. Да пошел ты, Павел Александрович! Быстро вхожу в ритм тренировки. Мозг отключается от физической нагрузки. Отжимания с колен — 3 подхода по 15 раз: закончены. Дальше упражнения для спины с гантелями. Вообще не обращаю внимания на мужчину рядом. Он же ушел в какие-то свои мысли и занялся тренировкой. Смотрю исподлобья на его красивое тело, покрытое капельками пота… Хорош, шикарен, вынослив. Ранки на плечах от моих ногтей еще видны. Он качает пресс, в полной задумчивости. Ритмично выплевывает воздух из легких в пространство. Я закончила выпадами, приседом и ягодичным мостиком. Измотала себя в пух и прах. Меня запросто можно выжимать. По груди стекают капли пота, лоб покрылся испариной. Бросила взгляд на него. Он тоже с трудом дышал. Его запах, терпкий, древесный разлетелся по небольшому помещению. Но как ни странно он мне нравится настолько, что я даже подумать не могу, что это может быть неприятно. — Я закончила. — говорю скромно. — Я тоже. — отвечает Павел. — Ты молодец. Открываю воду и начинаю жадно глотать живительную влагу. Ноги потрясываются от нагрузки. Дыхание почти восстановилось. — Марго, сядь пожалуйста. — говорит мне, двигаясь на скамейке. Он сидит на ней верхом. И мне немного неудобно сесть промеж его ног. Да и скамейка не так велика, чтобы раздвинуть пространство между нами. Пересиливая себя сажусь. В моих руках пустая бутылка и я концентрирую на ней все свое внимание.