Глава 33. Глава 33. Кристина — Ну что, помолимся? — говорит бабуля и я киваю, смотря на застывшего Глеба. Он атеист принципиальный. Но ради пирожков и квашеной капусты готов кажется даже в келье спать. Я соединяю руки и благодарю Бога за то, что у меня есть такая бабуля. За друга Глеба. За кров и даже за ноут, который помогает нам держаться на плаву. Конечно я знаю, что у меня есть Лиза, но это на самый крайний случай, пока я вроде справляюсь. Даже встала на учет в местной больнице, чтобы сдать необходимые анализы. Вообще постоянная движуха помогает не думать о том, что где – то там в городе тусит Наиль и даже не думает обо мне. Он просто выкинул меня из своей жизни, а скорее всего даже не вспоминает. Мне понадобится еще много времени, чтобы свыкнуться с мыслью, что человек, которого я себе придумала – не существует. Что вместо него пешка старшего брата, жадный до денег и его похвалы. Сейчас, находясь здесь, я снова возвращаюсь в то время, когда приехала к бабушке, разбитая ситуацией, в которую сама себя загнала. Меня спасала только работа. Я устроилась маляром в местную строительную фирму. А когда выяснили, что я еще неплохо рисую, то получилось зарабатывать чуть больше. Но вскоре я поняла, что слишком сильно устаю и просто не смогла вырабатывать нужную норму. Оказалось, из-за беременности. Это заметила бабуля. Тест какой – то провела. Я тут же хотела аборт сделать. И бабуля настаивала, когда я сказала, чьего малыша ношу. Мы с ней тогда жутко поругались, но я настояла на своем. Потом решила все – таки уехать и сказать Наилю, потому что постоянные нравоучения бабули просто мозг выносили. Возвращаясь сюда второй раз, я уже поняла, что останусь. Буду помогать бабушке, единственно родному человеку, который помог мне в сложной ситуации. Конечно еще Глеб есть, он не оставил меня, но порой его забота душит, а предложение усыновить малыша просто угнетает. Я прекрасно понимаю, что он никогда не сможет полюбить моего ребенка, как бы при этом не относился ко мне сам. Его влюбленность оказалась для меня сюрпризом. Неприятным, если честно. Одно дело принимать помощь от лучшего друга, другое принимать помощь от человека, который на что – то рассчитывает. Чувствуешь себя обязанной ему, а это неприятно. — Ну давайте за еду приниматься, пока не остыло. Глеб, ты, когда уже Кристину в ЗАГС отведешь? Не хорошо, что ребенок безотцовщиной родится. Я чуть соком не подавилась. — Бабуль, я тебе надоела что ли? — Нет конечно. Но Глеб же здесь не просто так ошивается третью неделю. — Да я хоть завтра! Крис… — Глеб, нет! Иди лучше… Не знаю. За хлебом сходи. И сок, — допиваю остатки томатного. Последнее время сильно на него тянет. – Кончился. — Магазин до скольки? — До десяти. Давай, как раз успеешь. Велосипед возьми. — Лады. И мы поговорим. — Это конечно, — киваю я с улыбкой натянутой, а как только он за дверью скрывается на бабушку накидываюсь. – Ты что делаешь? — Жизнь твою устроить хочу. Негоже тебе в этой глуши прозябать. У него квартира есть… — Съемная… — Ну а какая разница. Там и на ипотеку вам насобираем. — Бабуль, Глеб не отец ребенка. У меня вообще с ним ничего не было. — Ну и что? Где этот твой Наиль? Нет его? А может и не появится никогда, а бабе без мужика нельзя. Глеб конечно не сильно тянет на каменную стену, но порой и деревянная сойдет. — Я и не жду Наиля, баб. Я одна хочу. Ты же одна справилась? — Ну и чего хорошего, в том, чтобы одной быть? С меня дуры точно пример брать не стоит. А ты молодая, еще впереди все. — Вот именно. Впереди все. Куда мне спешить. — Ну а кому ты с ребенком нужна будешь. Тем более с нерусским. — Наиль русский… — Не смеши меня. Не один нормальный парень тебя с татарчонком не примет. Так что пока этот Глеб не сорвался с крючка, надо брать… — А причем тут то, что малыш будет татарином? Что в этом такого? Какие — то пережитки прошлого! — Ой, каким бы не был мир и сколько бы новых гаджетов у вас не появилось, люди всегда останутся теми же. И всегда будут смотреть на мать-одиночку косо. Особенно если мальчик будет черномазенький. — Баб! – встаю из-за стола. – Я больше не хочу этого слышать! Тем более о Наиле. Каким бы он не был, я люблю его. И сына его любить так же буду! — Сейчас ты это красиво поешь, девочка моя. А потом сыну объясняй почему он всегда в синяках из садика будет приходить. — Хватит! Слушать этого не хочу! — А ты послушай, послушай, старших слушай, пользуйся своими мозгами, раз своих пока не нажила, — говорит бабуля мне вслед, а я уже дергаю с вешалки пальто, кутаюсь и надеваю галоши. Хочу просто посидеть на улице. А может быть сама до магазина дойти. Глеба встретить. Что угодно, только чтобы бабушку не слушать. Все у нас с малышом нормально будет. Я даже руку на живот кладу. На последнем УЗИ мне сказали, кто будет, и я уже начала подбирать имя. Выберу русское имя, чтобы его никто не связывал с татарами. В конце концов кому какое дело какие у сына будут корни. И мужчины мне не нужны. Тем более оправдываться перед ними за то, кто был отцом ребенка. Вот еще. Только хочу толкнуть дверь ворот и выйти на дорогу, как вижу запыхавшегося Глеба… Он бросает велосипед и ко мне бежит… — Там… Там короче… — он словно сказать мне что – то хочет. Волнуется. Вспотел весь, бедненький. — Что там? – температуру его проверяю, на лоб руку кладу. Хорошо, что он со мной. С ним гораздо легче это все переживать. – Глеб? Он берет мое запястье и целует ладонь. — Кристин. Там пьяницу одного надо в город отвезти. Так что я сегодня снова не останусь. Но я завтра приеду, и мы поговорим. — Глеб, ты такой хороший. Но чужого ребенка ты полюбить не сможешь… Как бы не старался. — Я тебя люблю, Кристин. И малыша смогу. Я стану ему лучшим отцом, если только ты позволишь. Мы его киберспортсменом сделаем. — Неплохие перспективы… Но Глеб, — вздыхаю я… — Неправильно это. — Ну времени у нас до его рождения еще много. Так что думаю я смогу тебя уговорить… А сейчас мне бежать надо. Я только сумку возьму… — он целует меня в щеку и убегает в дом, а я невольно смотрю в ту сторону, откуда он приехал. Меня прям тянет пойти и глянуть на этого пьяницу. Делаю несколько шагов вперед, видя, что вдалеке собралось уже прилично народу. Это меня тормозит. В толпу не хочется идти. — Кристин! – зовет меня Глеб, тормозя за плечи. Надевает сумку. – Тебе туда не надо. Там толпа такая. Сшибут еще. Малышу навредят. — Точно. Ты прав. Ладно, тогда до завтра? — смотрю в лицо Глеба, а самой больно так, что внутренности в узел сворачиваются. Так хочется, чтобы на его месте Наиль был. Рядом. Со мной. Пусть в деревне. Пусть без денег. Просто рядом. Просто вместе. — До завтра! – кричит он мне, а сам поднимает велосипед, садится на него и уезжает. Я же обнимаю себя и в дом тороплюсь. Холодно так. До озноба. Глава 34. Глава 34. Ночью я спала очень плохо. Сон такой странный, словно Наиль меня зовет, а я найти его не могу. Глупо конечно, зачем ему меня звать. Зачем ему вообще обо мне думать. На утро, проснувшись и долго переваривая свои видения, я, наверное, впервые решаю заглянуть на его социальную страницу, с левого аккаунта разумеется, просто посмотреть, как ему хорошо без меня. Но что странно, никаких новых постов нет. Последний и тот с моей фотографией. Я даже помню этот момент, когда мы кормили друг друга лапшой и решили повторить момент из мультика «Леди и Бродяга» Дураки такие. Смешные. Мне в тот момент казалось, что теперь — то у нас точно все будет хорошо. Ровно за день до того, как он сказал, что не любит меня. Наверное, против его родственников я бы еще повоевала, даже против его недоверия – например потащила бы его в другую клинику и ткнула бы носом. Но против его безразличия я бессильна. Нельзя заставить полюбить, насильно мил не будешь. И лучше уж я буду любить его на расстоянии, чем мои чувства разрушит его бессердечие. Такое даже ребенок не спасет. Скорее усугубит ситуацию. Встаю с кровати, все думаю о пустом сторис, который он не пополняет с нашего последнего разговора. Наверное, будь я чуть более романтичной я бы могла поверить, что причина во мне. От этой дурацкой мысли бабочки, долго спящие зашевелились. Но разум сильнее, и я взмахом руки с зубной щетки усмиряю ламповых насекомых, которым вздумалось снова причинять мне боль. Не нужно мне это. Никакой больше любви. Только работа. Только деньги, на которые можно будет вырастить ребенка и при этом не бегать по мужикам как мама. Лучше вообще без них. — Проснулась? Иди поешь, — проходит мимо кухни бабуля и сразу на улицу выходит. В магазин, наверное. Выглядываю в окно. К ней подходит ее подружка и они что – то бурно обсуждают, смотря в сторону, где вчера пьяница лежал. Забавно, но мне кажется, что они и обо мне говорят, даже вон руками машут, посматривая на дом. Пожимаю плечами, странно конечно. Чего бы им меня обсуждать. Все и так видят, что беременна и уже давно думают, что от Глеба. Бабушка упорно подчеркивает эту легенду, а я и не против. Меньше вопросом. Позавтракав блинчиками, я сажусь делать последний арт, который планирую выставить на аукцион. С них можно выручить неплохие деньги. Этого хватит на продукты и оплату счетов, которые по согласию с бабулей теперь плачу я. Отлипаю от ноута только в обед и иду прогуляться. Дохожу до магазина, покупаю себе сок и слышу странные разговоры о красной машине, которую вчера эвакуировали. Но стоит мне затормозить и прислушаться, как все мигом замолкают. Пьяница на красной машине? В этой глуши то он что забыл? Какое — то странное чувство щекочет изнутри, заставляет узнать все подробнее. — Бабуль, а ты не знаешь, что за красная машина вчера была? Что за пьяница? — Да какой – то местный на шестерке красной, — говорит бабуля, тесто замешивая, поглядывает на меня. – А тебе что за дело? — Да никакого. Просто интересно. Все такие подозрительные… Прям жуть. — Да не волнуйся. Глебка то твой сегодня приедет? Я вон пирожков опять напеку.