Я пожал плечами. Должен был заметить. — Ты мне нравишься. Будем дружить. — Х-хорошо. — и через время, — спасибо. Вот, так лучше. Значит чуть заикается, когда волнуется, но может говорить ровно. Интересно покопаться в причине. Может удастся помочь. Меня одёрнула рядом стоящая девчонка. — Хватит шушукаться. Вы в строю стоите. Ух ты какая правильная. Посмотрим. Ага, из тех, кто грудью на баррикады бросается. Комсомолка, активистка, да и просто красавица. Хотя нет, не комсомолка, пока ещё. Мы же только октябрята, весёлые ребята. Точно. Как же я это упустил. Все с октябрятскими значками. В первом классе посвящают. Я один такой без него, да ещё в первом ряду. Как быть? Может к активистке обратиться. Чуть толкаю её локтем. В ответ, сквозь зубы: — Чего тебе? Стой, не дёргайся. — Тебя как звать, красавица. Щёчки чуть покраснели. — Заткнись. Ух, какие мы строгие. Ничего, мы тоже так можем. — Очень приятно, Заткнись. А меня, Валентин. Эдуард позади чуть прыснул. Веселится пацан. Пусть веселится. Хоть чуть расслабится, а то все такие напряженные, как перед атакой на пулемёты. — Это ты, заткнись, а меня Ольгой зовут. Пошёл контакт. Хорошо, тогда сделаем немножко по её правилам. Поэтому стал говорить очень тихо и доверительно. — Оленька, у меня большая проблема и только ты можешь помочь. — Говори. Так, правильно считал, активистка, поборница правды и порядка. — У меня, в этой толчее, октябрятский значок затерялся. У тебя же есть запасной, можешь одолжить? После торжественной линейки обязуюсь вернуть. Её глаза широко распахнулись. — Откуда ты знаешь, про запасной значок? — Так как? Выручишь товарища в беде? Она постреляла глазками в разные стороны. — Как я тебе его приколю? На нас все смотрят. — Ты передай потихоньку назад, Эдуарду. Он приготовится, а как будет готов, я чуть повернусь, типа портфель поправляю, вот и приколет. Как друг, поможешь в беде? — К-конечно. Ольгина рука быстро скользнула под белоснежный фартук и показалась уже со значком. Повернула ладошку назад и значок исчез. Позади раздалось: — Г-готов. Я. Как бы поправляя лямку своего импровизированного рюкзака, чуть повернулся и руки Эдика просто молниеносно прикрепили мне значок на нужное место. Вот это скорость и точность. Даже портрет кучерявого Володи Ульянова, смотрит совершенно ровно. — Спасибо. — Теперь вы оба, можете постоять спокойно? — Как будет угодно прекрасной… — блин, леди, не то время, — товарищчице. Позади снова раздался смешок. — Да заткнитесь вы наконец. Я глубоко вздохнул на показ и повернул голову направо. Рядом стоял парень, выше меня на целую голову, пошире в плечах будет и глумливо лыбился, глядя мне в глаза. Этого ещё не хватало, он что думает, объект для издевательств для себя нашёл? А ведь именно так и думает. Таких надо сразу на место ставить, а то не заметишь, как на шею сядут и ножки свесят. — Эй каланча, чего вперёд выперся, за тобой другим не видно, ну-ка метнулся назад. Я постарался придать своим словам и глазам холода, как это делала Алёнка. Похоже получилось. Парень отшатнулся и застыл с приоткрытым ртом. Я ещё чуть поддавил энергетикой. — Что застыл? Брысь назад. Он резко развернулся и проскочил назад. Тут подала голос учительница: — Кальмов. Опять бузишь? Встань спокойно и стой. Ого, учительница его уже знает, похоже успел отметиться. Ольга ударила меня кулачком. — А я чего? Я ничего, тебе, между прочим помогаю порядок наводить. Ольга, чуть прищурившись и почти не открывая рот: — Почему это мне? — Так ты у нас поборница порядка и справедливости, значит тебе быть старостой класса. Считай, что мой голос, за тебя, уже есть. Щёчки Ольги снова вспыхнули и значительно сильнее. Ну точно в руководители метит. — И м-мой т-тоже. Всё, девочка растаяла. А подбородочек как сразу приподнялся. Вот, сделал человеку хорошо и самому на душе полегчало. Между тем, торжественная линейка подошла к концу и какой-то ну очень худой и высокий десятиклассник, посадил первоклашку на плечо и пошёл по кругу, обходить строй классов. Девчушка, очень довольная, во всю мотала колокольчиком, символизирующий первый звонок. А парню чувствуется, что не легко. Ноша ещё во всю елозила на плече от радости, того и гляди сползёт с него. Но вроде ничего, дошёл. Когда стали рассаживаться в классе, я сразу нацелился на последнюю парту. Но облом, как самого маленького попросили вперёд, хорошо хоть удалось к окну притулиться. Ко мне было дёрнулся Эдик, дабы тоже ростом не вышел, но принцип девочка-мальчик никто не думал отменять. Мне досталась девочка в очках с толстыми линзами и одно стекло было заклеено пластырем. Вот это да. Надо будет дома плотнее изучить строение глаз. Вот и учебное пособие под боком. Пособие — звучит грубо. Назовём её счастливым пациентом. Почему счастливым? Да потому, что приложу все силы, но девочка будет видеть. И об очках совсем забудет. Извини Эдик, но тебе придётся подождать, у тебя не так критично. Хоть сегодня и должен был быть обычный учебный день, но учительница решила сразу плотно заняться нашей организацией. Представилась она Розой Семёновной Остряковой. Была возрастом, около сорока лет. Это хорошо, значит опыт и понимание процесса присутствует. Сама являлась довольно статной дамой, под метр семьдесят, немного широковатой в кости, но совершенно не толстой, а именно что в теле. Впечатление о себе оставляла, как о нерушимом барьере. У такой особо не забалуешь. Выяснилось, что здесь постарались собрать тех, у кого были наиболее высокие оценки в табеле за первый класс. И всё в том духе. Короче, будут из нас отличников выращивать. И чем чёрт не шутит, может и будущие медалисты тоже здесь сидят. Все сразу закрутили головами, ища этих самых медалистов. Ага. Прямо крупными буквами на лбу написано. Потом она предложила нам по парам, как сидим за партами, познакомиться поближе друг с другом и каждый расскажет о себе, своему соседу. Потом сосед расскажет всему классу о нём. Как зовут, чем увлекается и кем мечтает стать, когда вырастет. Ну эта бодяга надолго. Нас тут 36 человек. Да, да 36. Здесь понятия квоты нет. Живёт ребёнок в этом районе, значит будет учиться в школе. Даже если школе придётся работать в три смены. Девочка повернулась в мою сторону и опустила голову. Ух, какие мы стеснительные. У неё что? Комплекс неполноценности. Это из-за зрения? Так дело не пойдёт. Я взял её правую руку и легонько зажал между своих ладоней. Сам наклонился и постарался заглянуть в незакрытый глаз. Да там сейчас слеза появится. Пришлось через ладошки качнуть немного энергии воли. — Ну что? Кутузов. Разгромим врага? Она подняла глаз и уставилась на меня. — Какого врага? — Да любого. На кого пальцем укажешь, того и пойдём громить. Тут она презрительно хмыкнула. — Ты что ли громить собрался? Вот. Уже реакция презрения появилась. Это лучше, чем слёзы. — Не-ет. Самому мне не справиться. Мне нужен полководец. Вот ты им и будешь. А вместе мы любого врага одолеем. Глаз озарился надеждой. Какая психика у неё не стабильная. С другой стороны, хорошо, значит уныние ещё не одолело её полностью. Так глядишь, ещё и «пираткой» станет. — А почему Кутузов? — Так был у нас такой полководец. Глядел он на мир одним глазом, что не помешало ему разбить Наполеона с его войском и выгнать из нашей страны. А тот силён был, до Москвы дошёл. — Как фашисты? — Угу. — А ты можешь Валерку побить? Я как Кутузов тебя прошу. Оп-па. Вот это номер. Это на что я тут нарвался?