Надевание очков к большим улучшениям не привело. Нас она различала как расплывчатые пятна с какими-то всполохами. Вся надежда у меня была на то, что произошла полная перезагрузка всей системы обработки изображения и просто надо время для синхронизации с другими органами чувств. — А ещё глаза, как-то… — Болят? — Нет. Щекотно, как будто там мураши бегают. — хихикнула Татьяна, — и ещё, — она смутилась, очень есть хочется. Ну это уже совсем хорошие знаки. Значит идёт активная перестройка. И была уверенность, что в правильную сторону. Хотя маленький червячок сомнения где-то притаился, гад такой. Зашла медсестра и убедившись, что пациентка в адекватном состоянии отпустила нас. Ольга направилась в класс, а я повёл Татьяну домой. По дороге еле уговорил её снять очки, всё равно видит только очертания предметов. А сам думал о том, что глаза надо тренировать. Пусть сразу привыкают работать оба глаза и в нормальных условиях. Зайдя к ней домой, я сразу заявил, что не оставлю её в таком состоянии одну, пока не придут её родители. Вот сдам с рук на руки, после этого и выметусь, а пока пусть даже и не надеется. Первым делом проинспектировал кухню. А тут оказалось не густо. Из готового только отварная картошка и мясной бульон. Попробовал бульон. Говяжий. При том явно не сегодня сваренный. Зато оказалось в достаточном количестве всяких продуктов, которые можно съесть и так. Колбаса варёная, сырок плавленый, даже майонез и о чудо, в морозилке лежали аж 5 пачек мороженного пломбир брикетами. Молоко, ряженка. В общем, городской набор. — А чего ты есть собиралась дома? Тут только картошка. — Там ещё колбаса, масло, сырок плавленый есть. За молоком мама утром сходила, а то уже прокисло. — Н-да. Вот тебе и здоровое питание. А бульон чего дожидается? — Мама щи хотела сварить, да не успела. Вот и стоит. Теперь не знаю, когда? Она после работы в вечернем техникуме при заводе учится. — Чем же у вас папа питается? — А он в командировку улетел. Вот и раскладец получается, не весёлый. Толи я привык что у бабушки, что у мамы, всегда куча готовой и очень вкусной еды. Деревенское питание оно в корне отличается от городского. — Хорошо. Тогда садись за стол, будешь помогать, а я буду заниматься твоим питанием. — Это как? — Вот сейчас и увидишь. Первым делом я обжарил варёную картошку, так, на мой взгляд, вкуснее будет. К ней поджарил пару кусочков варёной колбаски. Татьяна потёрла морковку, я туда положил майонез и выдавил зубчик чеснока. — Слушай, а вкусно как. Я не знала, что всё это может быть таким. Вроде всё тоже самое, а на самом деле совершенно другое. Проговорила подруга, уминая всё за обе щёки. — То ли ещё будет. — А ты собрался ещё чего-то делать? — Давай твоей маме поможем. А то бульон скиснет и придётся выливать. — А ты суп умеешь готовить? — Бери выше. — Куда выше? — Впервые на этой кухне, проездом из школы к себе домой, выступает великий мастер по приготовлению борща, а-ля Кречет. — Какого борща? — Ну, существует очень много рецептов борща. Даже приготовленный по одному и тому же рецепту, но разными людьми он будет отличаться. Поэтому мой борщ, может быть только моим. Лицо Татьяны озарилось предвкушением. Это хорошо, главное это не давать ей сейчас впадать в депрессию. Пусть отвлечётся и старается наблюдать. Глазки вон уже не таращатся, а сосредотачиваются на предметах. Опять поручил ей тереть морковку, сам, за это время, нашинковал капусту и нарезал соломкой свеклу. — Смотри и запоминай, потом сама готовить будешь. — Это когда ещё будет. — А учиться надо начинать сейчас. В школу ходишь? Значит уже пора учиться. Да-а. Городские, что с них возьмёшь. Готовят от случая к случаю на отвяжись. Лишь бы было. Редко среди них умельцы попадаются. Вон по их холодильнику видно. Далее пошло священнодействие. Татьяна действительно увлеклась процессом и всё время задавала вопросы. — Почему первой в бульон, пошла капуста. — А ты посмотри на срез. Видишь, какой плотный кочан. Это означает, что капусту вы купили среднепозднего сорта. И вариться она будет дольше летней. Зимой так вообще в магазине будет только поздние сорта, те ещё плотнее и вариться им ещё дольше. — А зачем в сковородку с луком, морковкой и свеклой, уксус добавлять? — Что главное в борще? — Что? — Его цвет. Вот для того, чтобы свекла сохранила свой цвет и окрасила остальное, нужен уксус. А то будет на обычные щи походить. Он ещё прибавляет пикантные нотки вкусу. — А чеснок зачем чистишь? — Сейчас, за 5 минут до готовности, в самый раз выдавить туда пару зубчиков чеснока и листочек лаврового листка бросить. Борщ без чеснока, это прыжок с самолёта без парашюта. Доложу я вам. Если не туда бросать, то в прикуску. Но я предпочитаю так. Когда всё было готово, Татьяна приоткрыла крышку и понюхала содержимое. Потом взглянула на меня умоляюще. — А можно попробовать? — Не можно, а нужно. Сейчас по половинке тарелочки налью. Пусть пока остывает. Поев борща, мы наконец оставили кухню в покое. И занялись уроками. Татьяна хотела отлынить, под предлогом того, что пока ещё плохо видит. Но я заметил, что она, подойдя к холодильнику, прочитала записку, оставленную ей мамой. Но нагружать не стал. А уговорил решать примеры устно. Вначале шло плохо. Считала она медленно, и не редко ошибалась. Но превратив всё в игру, дела пошли лучше. Даже попробовали разобрать задачи. Кое-что начало получаться и здесь. С русским дела обстояли гораздо лучше. На слух она легко расставляла ударения, находила слова, отвечающие на вопросы. Проговаривала слова правильно, не делая ошибок. Я прочитал вслух Природоведение, и она ответила на все вопросы в конце темы. Между делом ещё раз посмотрел, что там с глазами. Никуда глубоко лезть не стал. Просто отследил ситуацию в районе самих глаз. Увиденное вселяло надежду. Шла ну очень активная перестройка. Вернее, обновлённая энергетическая структура уже существовала и организм в спешном порядке подстраивал под неё физическую составляющую. Я даже не подозревал, что это может происходить в таком темпе. Даже мои мышцы и то не так быстро выстраиваются. Похоже я там что-то сделал по-другому. Дома попытаюсь к себе залезть и сравнить. К другим уже боязно соваться. Настал вечер, и пора было подумать об ужине. Мама писала Татьяне, что придёт и сварит макароны. Но зачем мы будем её ждать? Нашёл в морозилке маленький кусочек фарша. Подруга сказала, что мама как-то делала котлеты вот и осталось с тех пор. Ну котлеты с такого кусочка уже не сделать. Поэтому мы сделали макароны по-флотски. Оказалось, что она никогда не ела такого, но ей очень понравилось. Выяснив, что ряженку обычно пьёт папа и прокисшее молоко будет вылито, раз он в командировке, я возмутился таким кощунством. В итоге мы замесили оладушки. А на десерт я предложил экспроприировать одну пачку мороженого. Взяв его, молоко и немного варенья, мы получили из блендера молочный коктейль. Наевшись от пуза Татьяна откинулась на спинку стула. На верхней губе у неё были белые усы от коктейля. — Всё. Больше не лезет. — сказала она, поглаживая животик. — А больше и не надо. Оставь маме. — Да тут ещё гора оладушек осталась. — Так кто же виноват, что у вас так много простокваши было. Выливать хороший продукт жалко. Она поставила руки локтями на стол и положив подбородок на ладони, внимательно заглянула мне в глаза. — Слушай, и откуда ты такой взялся? — Какой, такой? — Всё знаешь, умеешь, а готовишь так вкусно, — она чуть зажмурилась от удовольствия, — и почти из ничего. То есть, в её понимании, если это не сыр с колбасой, то это ничего. Как всё запущено. — Наверное, я просто люблю вкусно поесть, поэтому и готовить умею. — А по тебе не скажешь. Вон худой какой. — Я не худой, я стройный. Да и на тренировках всё лишнее сжигается. — А-а. Ты говорил, что занимаешься бегом по лесу и плаванием. Так ты из-за меня тренировку пропустил? — Нет. Бегаю я по утрам, перед школой. А плаваю три раза в неделю. Сегодня у меня нет бассейна.