Перед сном попытался пробиться в то место, где встречался с Тарой, но, как и ожидал, нечего не получилось. Когда уже проваливался в негу сна, я вновь оказался в чёрно-белом мире. Он был пустынен, но при этом просто дышал жизнью. Пару мгновений я созерцал это великолепие и оказался в каком-то подвале. Это был широкий, наверное, метров десять и уходящий в далёкую темноту сводчатый коридор. Кирпичные стены под наклоном шли вверх и скругляясь сходились над головой. Освещение тусклое и непонятно откуда исходило. Всё пространство заполнено людьми. Все как один были одеты в серые балахоны. На головы накинуты капюшоны, скрывавшие даже лица. Каждый из них что-то держал перед собой в руках, бережно прижимая к груди, и внимательно разглядывал это. Они не замечали друг друга, поглощенные только своим. Я попытался заглянуть, что такое они рассматривают в своих руках, но как только оказывался рядом, с кем-то из них, то тот сразу отворачивался. Предприняв несколько попыток, даже пытаясь развернуть их к себе силой, снова и снова упирался лишь в пыльные балахоны на их спинах. Я стал бродить по этим коридорам. Оказалось, что это целая сеть подземелий. В том, что всё находится глубоко под землёй не было никакого сомнения. И везде я сталкивался с этими странными людьми. Через какое-то время заметил, что сколько бы не бродил, каждый раз снова и снова оказываюсь в том месте, где появился впервые. Стал присматриваться к самому подземелью. Оно мне напомнило сводчатые помещения старых русских построек. Почему-то возникла ассоциация с Московским Кремлём. Может потому, что кладка была выполнена из красного кирпича, притом очень крепкого и старого. Сразу чувствуется, что сейчас такое не делают. Но несмотря на это, в некоторых местах наблюдал обрушение и вывороченные обломки стен. Вокруг стоял гнетущий, монотонный гул. Он исходил от людей в балахонах. Каждый, что-то шептал или говорил. Они были просто поглощены своими мыслями и ничего вокруг не замечали. МЫСЛЯМИ. Вот ключевое слово. Я ещё раз обвёл взглядом фигуры и до меня дошло, что это мысли. Мои собственные мысли. Каждая из них зациклена сама на себе. Каждая считает себя единственно важным моментом. Всё остальное прах и тлен. Ничего не может быть важнее именно её. Им всё равно, что они находятся в подвале и возможно никогда не увидят свет. Это всё такие мелочи. Ведь они уникальны сами по себе. Теперь, когда я понял, кто это, мне удавалось увидеть, что они держат в руках. Вот у одного голубой кристалл размером с яйцо страуса. Оно всё покрыто наростами правильной формы и светится изнутри. Вот какой-то механизм. Сколько не присматривался, так и не понял его предназначения. Увидел даже цветок. Обычный полевой цветок, колокольчик. Для чего? Что может быть такого важного в нём? Хоть я и понимал, что это мои мысли, но не мог найти ни одной ассоциации на предметы в их руках. Может они никогда не придут ко мне? Ведь они в подвале. Мне надоела эта монотонность и однообразность, я попытался силой вырвать себя в другое место. И это, как ни странно, удалось. Я оказался в здании, которое явно находилось на поверхности. Сквозь узкие, стрельчатые окна проливался солнечный свет. Потолок терялся где-то очень высоко. Убранство помещения напоминало католический костёл. Почему католический, я ведь русский? Здесь тоже были фигуры в серых балахонах, но их было очень мало. Я оказался в четырёх, пяти метрах над полом. Как не пытался спуститься, мне это не удавалось. Общее ощущение было сумрака и запустения. Не смотря на солнце, всё было серым и унылым. Казалось, что здесь наводили порядок века назад. Проснулся утром с мыслью о тщетности всех своих потуг. Что бы я не делал, как бы не брыкался, это всё равно окажется забытым в полутёмном подвале. Или ещё хуже в покинутом всеми людьми и богами костёле. Слияние с лесом прошло успешно, но это не радовало и лес почувствовав моё настроение тоже поддался унынию. Белка тронула меня лапкой и что-то застрекотала. Похоже утешала и говорила, что не стоит унывать. Я улыбнулся ей в ответ, и она цокнув убежала по ветке. Татьяна не пришла в школу и пустое место рядом напоминало о вчерашней ошибке. Нет, это даже не ошибка, это что-то более грандиозное и не менее провальное. На перемене ко мне, со всеми вещами, пересела Ольга. — И что ты хотела? Если насчёт компота, то первый стакан я отдам тебе сегодня. Она попыталась что-то сказать. Даже открыла рот для этого, но тут же закрыла. Потом всё-таки решилась. — Что там с Артёмовой? — Там всё хорошо, сегодня пошла к врачу. — И это ты называешь хорошо? — А что плохого? Очки отменят, будет теперь как все. — Так чего ты такой смурной? Ты теперь ей не нужен? Давай со мной будешь дружить. Я недоумённо посмотрел на неё. Чего она хочет? А, впрочем, это не имеет никакого значения. — Я обычный. А по поводу дружить, так вроде мы и не ссорились? Или что-то упустил? Она толкнула меня в бок острым кулачком. Дурная у неё привычка. — Ты так всё упустишь, циркач. Я приподнял брови. Вроде вчера закрыли эту тему. Ольга смущённо улыбнулась. — Извини, но тебя в классе уже все так называют. И не важно, что ты к цирку не имеешь никакого отношения. Глубоко вздохнув, махнул рукой. — Цирк уехал, клоун остался. Да и пусть, это не важно. — А что для тебя важно? Я задумался. А действительно, что для меня важно? Татьяна? Там и без меня всё будет хорошо. Плавание? Что с ним, что без него. В общем параллельно. Школа? Только потому, что она даёт какой-то документ. Но по сути пустота. Ольга? Пусть занимается своими делами, только меня не трогает. Медицина? То чем занимается официальная, мне до лампочки. А своё, спасибо, вчера накушался. Алёнка? В груди шевельнулось тепло и прорезался лучик света. Наверное, да. Что-то важное и светлое связано с ней, но не скоро. Очень даже не скоро. А пока? Пока я ничем не могу ей помочь. Да, тут есть понимание, что у меня большой долг перед этой кнопкой. И я ей обязательно помогу. Когда? Где? Не важно. Важно, что я помню об этом. Найдя в себе этот лучик света, я мечтательно улыбнулся. И опять получил кулачком в бок. Да что за манеры у этой командирши? — Ты чего лыбишься? Чего-то вспомнил? Вот же привязалась. Пинкертон доморощенный. Я посмотрел ей в глаза и улыбнулся ещё шире. — А это вас, молодая леди не касается. Ваш прекрасный носик когда-нибудь прищемят за излишнее любопытство. Ольга вспыхнула. — Какая я тебе леди? И вообще ты, Кречет, отрываешься от коллектива. Я как староста класса ставлю тебе на вид, что ты не участвуешь в общественной деятельности. Поэтому, с тебя активность. И чем быстрее, тем лучше. — Хорошо. Давай. Ольга как споткнулась. — Чего давать? — Давай тему для активности, ты ведь у нас рулевой. А я её разовью и организую. Подозрительно посмотрев на меня Ольга задумалась, а потом её осенило. — Ты у нас самый умный? Вот и предоставь мне активность, что бы другие тоже поумнели. — и ехидно так заулыбалась. Она думала меня поймать, а вот дудки. Есть у меня одна идея. Не моя конечно, из воспоминаний. Но если правильно преподнести очень даже может получиться. — Хорошо. Будет тебе такая активность. Если выгорит, может пойти в зачёт не только мне, но и классу, а возможно и всей школе, если не больше. Глаза Ольги распахнулись. Она чуть не задохнулась. — К-кречет, т-ты чего удумал? Я же пошутила. — Зато я не шучу. Она схватила меня за руку и затрясла ею. — Расскажи. Чего там у тебя. — Подожди, — остановил я её, высвобождаясь из весьма цепкого захвата, — я пока подготовлю основные тезисы, а после уроков покажу всё учительнице. Без её одобрения и руководства такое не провернуть. — Так, — быстро посерьёзнела новая соседка, — без меня, чтобы ничего не показывал. — и уже почти умоляюще, — это же моя идея, значит я в доле. Вот так всегда. Примазаться к серьезной инициативе, это у руководства в крови. Ну вот и пусть организовывает. — Хорошо. Договорились. Сама напросилась, потом не пищи. — Это ещё не известно, кто пищать будет. Я всех в бараний рог сверну. Ух ты, боевая какая. Ну такая и нужна. Я достал запасную тетрадку в клетку и стал набрасывать основные цели, способы реализации и методы организации процесса. До конца учебного дня Ольга, несколько раз, пыталась выпросить и даже украсть мою тетрадку, куда я каждую свободную минуту заносил всё, что вспоминал по этой программе. Роза Семёновна обратила внимание на такое бурное проявление интереса ко мне со стороны Ухановой. Но когда Ольга поделилась с ней чем я занимаюсь. Тоже заинтересовалась, но отложила всё на после уроков. Когда наконец подошло время, и я уже хотел начать рассказывать. Роза Семёновна меня остановила. — Подожди, Кречет, сейчас ещё Алевтина Петровна должна подойти, я её пригласила. Уж очень большие перспективы мне Уханова расписала. Поэтому не будем затягивать прохождение по инстанциям. Я посмотрел на Ольгу. — А я чего? Ты сам сказал, что как минимум городской уровень, если не всесоюзный. Я чуть не поперхнулся. — Ни про какой городской, а тем более всесоюзный я не говорил. — Ну как же? — недоумевала Ольга, — сказал, что может выйти за пределы школы, а если так, то должна быть подхвачена и дальше. Тут вошла Алевтина Петровна. — И чего вы тут подхватывать собрались. — и уже обращаясь ко мне, — так, Кречет, в понедельник, после уроков, берёшь своих санитаров и идёте в медпункт. Там начнутся занятия по оказанию первой помощи. Как будут проходить, всё расскажут уже на месте. И так твою инициативу еле пробили. Если бы не выделенный бюджет… Да ладно уж. Я посмотрел на Ольгу. — Вот. А ты говоришь активности нет. Оказывается, курсы санинструкторов инициировал. Для всей школы. — Да я и не знала. — заробела Уханова, но тут же нашлась, — так это для школы, а надо, чтобы класс участвовал.