До рассвета оставался еще час. — Ксю, а пойдем ко мне, — вдруг предложил Артур, — позавтракаем и встретим восход вместе. Я тысячу лет не встречал восход. На меня сейчас смотрел тот самый Артур, что подошел ко мне на серпантинном спуске чуть больше двух месяцев назад. Немного странный, нежный, чуткий и безумно очаровательный. Тот, кого я искала в толпе на платформе. С привычным Ждановым их роднило только одно: ни тот, ни другой не привыкли слышать «нет». И поэтому я сказала: — Пойдем. Его дом располагался совсем рядом со спуском и окнами выходил на обрыв. Явно старой постройки, но переживший качественный ремонт. С уютной кухней-гостиной и лестницей, ведущей на второй этаж. — Да чтоб тебя, Жданов, — в сердцах выдала я, увидев это великолепие. — Как тебе планы на новогоднюю ночь? — И никаких пробежек завтра утром? — И послезавтра, — он хитро улыбнулся. — И никакого силоса! — поспешила я внести коррективы. Артур расхохотался. — Я все равно не позволю тебе отвечать за праздничное меню. — И не надо. Просто избавь меня от сырой травы, — взмолилась я. — Договорились, — выдохнул он практически мне в губы. Его руки быстро освободили меня от штормовки, жилета и потянулись в хлопковой кофте, оголяя живот. Я отстранилась, пытаясь сохранить остатки разума, и села на невысокий табурет, что стоял в углу. Потянулась к шнуркам на ботинках, не спуская с мужчины взгляда. Тот молча снял куртку, стянул через голову худи вместе с футболкой. Не развязывая, сбросил кроссовки и протянул мне руку. Я скользнула в его объятия, прижимаясь к горячему торсу. Прошлась рукой по кубикам пресса, обвела татуировку над левой подвздошной костью, часть которой скрывалась за поясом спортивных брюк. Артур перехватил мою руку, аккуратно заведя ее за спину шепнул: — Осторожно, Ксю! Я прижалась губами к его губам, забыв обо всем на свете. Он избавил меня от штанов, промокших под дождем, бросив их на пол прихожей и подхватил на руки. — Идем в душ? — Жданов, — я попыталась немного отстраниться, но он лишь сильнее прижал меня к себе, — не то, чтобы я против… Но ты уверен, что нам следует… — Ксю, а как давно ты взвешивалась? Я провела запрещенный удар локтем. Душевая привела меня в состояние шока. Темный кафель стен, огромная душевая кабина с прозрачной перегородкой и дверь, ведущая в небольшую сауну. — Артур, можно я поживу здесь до приезда Макса? — спросила, усевшись на деревянную скамью, — я даже согласна на силос. Или можешь не кормить меня вообще. — Для начала сауну нужно прогреть, тебе никто об этом не говорил? — он дернул меня за руку, поднимая на ноги и стаскивая кофту. — Не отвлекайся, весы вон там. Я состроила недовольную рожицу и как была, в хлопковых слипах и спортивном топе, отправилась взвешиваться. На весах высветились заветные «шестьдесят один». Жданов посмотрел на меня в немом удивлении, а я показала ему язык. — И никакого силоса!!! — воскликнула я, а потом прижалась к нему всем телом и прошептала: — А может, я заслужила малюсенькую порцию пломбира? Ощутимый хлопок по ягодицам был мне ответом. — Марш в душ, — странно охрипшим голосом проговорил Артур, — а то еще простудишься! — А ты? — я сделала невинные глаза. — Дождусь своей очереди. Исключительно из вредности я молча зашла за прозрачную перегородку и, повернувшись к нему спиной, избавилась от белья и включила воду. Я не услышала, как он вышел. День прошел в предпраздничных хлопотах и неге. После завтрака, на который у нас были потрясающе вкусные сырники, Артур выдал мне сухие штаны и толстовку, и мы отправились ко мне за вещами. — Ты — моя пленница до третьего числа, помнишь? И я не выпущу тебя из своего замка, — Жданов чмокнул меня в нос на пороге квартиры, — жду через час. Максимум — через полтора. Ни в чем себя не ограничивай. Собиралась я в одиночестве, пытаясь привести мысли в порядок. Возможность провести три дня в компании Артура одновременно пугала и радовала. Я не могла отрицать, что меня безумно тянет к нему, и это взаимно. У нас не было отношений в обычном смысле этого слова, но мы были близки гораздо больше, чем многие пары, прожившие бок о бок ни один десяток лет. Он знал обо мне все и контролировал каждую минуту. Но при этом оставался как бы в стороне. Наша личная жизнь отошла на второй план. Что бы мы ни делали, мы делали это исключительно в интересах нашей команды. И вот сейчас мы впервые оставались предоставлены сами себе. Покидав в сумку несколько комплектов белья, пижаму, джинсы и пару футболок, я вспомнила про платье, что скромно висело в углу шкафа. Неприлично короткое, с открытой спиной, не предполагающее под собой белья. Насыщенного гранатового цвета. Купленное перед самым переездом, оно провисело в шкафу почти два года. Я сорвала его с вешалки и кинула в сумку пару чулок. Подумала и добавила туфли. Потом вспомнила, что тогда буду однозначно выше, и вернула их на полку. Одного платья будет вполне достаточно. Да и кто знает, может Жданов решит встретить Новый год в пижамах и разойтись по комнатам? Он ждал меня на пороге и, улыбаясь, смотрел, как я иду от ворот к дому. Принял из рук сумку и чмокнул в щеку, помог снять куртку. — Пойдем, я покажу тебе твою спальню. Он поднялся по лестнице и толкнул первую дверью. Небольшое мансардное помещение с окном в потолке было выполнено в светлых тонах. Широкая кровать укрыта клетчатым шерстяным пледом. На темном дощатом полу светлый ковер с мягким ворсом. Высокий комод и пара стульев в углу. — Очень мило, — произнесла, когда он поставил сумку рядом с кроватью. — Располагайся и приходи вниз. — Хорошо, — я вдруг растерялась, не зная, как себя вести. — Все в порядке? — Артур подошел ближе. — Ксю, посмотри на меня, пожалуйста. Вместо этого я шагнула ему навстречу, обвила руками за талию и уткнулась носом в шею. Он тяжело вздохнул и аккуратно погладил меня по спине. Так мы и стояли некоторое время, пока Жданов не предложил: — Может, спустимся к морю? Для разнообразия по лестнице и шагом? — Давай, — ответила я, не торопясь его отпускать. — Ксю? — осторожно позвал Артур. — Мне нужно переодеться. И, кстати, сауну я включил. Так что нужно как следует замерзнуть, чтобы потом как следует погреться. Я, наконец, расцепила руки, позволяя ему уйти. Он коснулся моих губ своими и шепнул: — Я быстро. Встречаемся внизу. В преддверии Нового года наш небольшой городок наводнили туристы. Было странно идти среди толпы отдыхающих по украшенным к празднику родным улочкам, держась за руки, и никуда не торопиться. — Где прошло твое детство, Ксю? Я задумалась над ответом, а потом решилась. — Здесь. До десяти лет я жила с бабушкой в моей квартире. — А потом? — Потом она заболела, и мама забрала ее к себе в Краков. — А ты? — Меня отправили к отцу. Он военный. Теперь уже бывший. — Это он отдал тебя в единоборства? — Нет. Я сама решила. Почувствовав мое настроение, Артур не стал продолжать расспросы, а предложил зайти куда-нибудь пообедать. Я так старалась не слишком бурно демонстрировать свою радость, что он не выдержал и расхохотался. А потом спросил: — Ты тоже считаешь меня психом? — Целеустремленным и очень ответственным. — Но психом? — Психом, которому доверяю больше всех на свете. — Ненормальная, — прошептал он, целуя меня. После обеда мы отправились к морю. Бродили по пляжу до тех пор, пока у меня не покраснел нос и не заледенели руки. Видя панику в глазах Жданова, я вдруг подумала, что меня снова ждут ступеньки в тренировочном режиме. Но обошлось. Мы быстрым шагом поднялись по шоссе и свернули к дому.