Леонардо кладет мне в тарелку немного салата и, пока я пробую его, придвигается поближе. Огонь острого перца распространяется по горлу, смешиваясь с кислотой апельсина, горчинкой зеленых оливок и свежестью фенхеля. – Приготовься, Элена, потому что следующим блюдом, которое я съем, – Леонардо дует мне в лицо, – будешь ты! Его рука проскальзывает под юбку, проходит край чулок и достигает нижнего белья, потом пробирается под резинку и проникает в меня без колебания. Вилка падает из руки, у меня перехватывает дыхание. Между ног горит огнем перец, оставшийся на его пальцах. Стараюсь отдалиться, абсолютно ошеломленная, но Леонардо удерживает меня. – Не пытайся убежать, это бесполезно! – приказывает он. Потом снимает с меня трусики, которые падают вниз, раздвигает мне ноги, держа за колени, и опускается на пол передо мной. Его рот приникает к моему естеству в голодном поцелуе. Лижет, пробует на вкус, сосет. Теперь колючесть его шершавой, с рыжиной, бороды становится единым целым с перцем. Я хватаюсь руками за барную стойку, подавленная этой сладкой пыткой. Леонардо на мгновение поднимается, словно желая посмотреть на эффект, который это оказывает на меня. Я чувствую себя дерзкой и в то же время беззащитной, нахожусь в состоянии опустошенности и всемогущества одновременно. – Не останавливайся, пожалуйста, – умоляю я его. Хочу, чтобы он продолжал поглощать меня этим изысканным способом. Его влажные красные губы на мгновение складываются в дьявольской улыбке, потом возвращаются к моему клитору, но глаза не отрываются от меня, а язык прокладывает дорогу внутрь лона. Его рот – на моей вульве, его руки – на моих бедрах, его взгляд – в моем взгляде. Это рай сладострастия, в котором я даже и не думала оказаться. Кладу в рот два пальца и начинаю сосать их, постанывая и двигаясь без остановки. Огонь разрастается все сильней, я достигаю вершины удовольствия, с громким криком откидываю голову назад, потом обрушиваюсь на барную стойку среди приборов и тарелок. Леонардо встает на ноги, облизывая губы. Я вижу его затуманенными глазами, когда отхожу от оргазма. Все это кажется мне одновременно чувственным и веселым. Потом наши взгляды встречаются, мы улыбаемся друг другу и начинаем хохотать. Если это чувство полноты жизни и счастья было подарено мне вином, то мне остается лишь сожалеть о годах глупого воздержания. Но не думаю, что дело только в вине. И теперь, когда Леонардо обнимает и целует меня, я понимаю это. – Ты красавица. А когда смеешься, становишься еще красивее, – шепчет он мне. Внутри меня все сжимается, и вот я уже начинаю мечтать, чтобы мы так и оставались вместе навсегда. Через некоторое время он отодвигает меня от себя и берет мое лицо в ладони. – Ужин еще не закончен, остался десерт. Хочешь? – Да, – сейчас я ответила бы так на любой вопрос, какой бы он мне ни задал. Он достает из холодильника бутылку и ставит ее на стол, на этикетке написано «Пикколи» [35]. – Мне очень нравится это вино, – говорит он, открывая бутылку, – его делают из редкого сорта винограда. Благодаря случайному генетическому дефекту только некоторые ягоды на лозе созревают до конца, и с первого взгляда эти кисти винограда кажутся негодными. Никогда не скажешь, что из них можно получить что-то сто́ящее. А на самом деле… попробуй, – заключает Леонардо, наливая мне чуть-чуть. Отпиваю и чувствую щемящую сладость. – Очень вкусно, – говорю я. – Это вино – доказательство того, что даже в ошибках и дефектах может скрываться нечто утонченное. Достаточно иметь терпение, чтобы обнаружить это. – Это вино – доказательство того, что даже в ошибках и дефектах может скрываться нечто утонченное. Достаточно иметь терпение, чтобы обнаружить это. Он награждает меня нежным поцелуем, потом достает из кармана брюк шелковый платок. На мгновение решаю, что он опять сейчас завяжет мне глаза, но Леонардо спешит успокоить: – Не волнуйся, на сей раз это не для глаз, – обращаясь ко мне проникновенным голосом, он разворачивает меня и связывает запястья за спиной. Потом выпивает глоток вина и подносит бокал к моим губам. Пью так, будто для меня это уже самая естественная вещь на свете. Из морозильника появляется новый поднос. Лео поливает десерт вином и ставит передо мной – цилиндрик шоколадного сорбетто [36]во всей своей греховной красоте. – Смелее. Попробуй его! – коварная улыбка появляется на его лице. Я наклоняюсь вперед и начинаю лизать его сначала осторожно, потом с возрастающей жадностью. Шоколад тает под горячим языком. Леонардо обнимает меня сзади, ощущаю его твердый член на ягодицах, мускулистая грудь прижимается к моей спине, а язык легкими движениями скользит по моей шее. Чувствую тяжесть и полное отсутствие каких-либо мыслей. «Пикколи» вернуло мне опьянение, а Леонардо – зажег желание. Внезапно он отрывается от меня. Краем глаза вижу, как он снимает брюки и рубашку, а затем приподнимает мне платье. Под платьем ничего нет, и я вся мокрая. Когда Леонардо входит в меня, я распахиваюсь ему навстречу. Чувствовать его внутри – опьяняющее ощущение, будто я приняла в себя всю вселенную. Его голодная плоть питается моей. Мне кажется, что я вот-вот взорвусь, и я не могу дождаться этого момента, но вместе с тем я бы хотела, чтобы это продолжалось вечно. Леонардо движется внутри меня, следуя нотам какой-то быстрой мелодии, мои бедра горят желанием следовать за ним в этом движении. Я быстро забываюсь в новом оргазме, наводнении пота, слюны и стонов. Леонардо не дает мне опомниться, поворачивает к себе и развязывает руки. – Ну, а теперь твоя очередь, Элена, – говорит он, кладя мою руку на свой напряженный орган и прислоняясь к барной стойке. С нерешительностью начинаю ласкать его, сначала медленно, потом все быстрее. Становлюсь перед ним на колени и увлажняю губы и язык слюной. Его член призывает к себе. Беру его, придерживая указательным и средним пальцами, а свободной рукой ласкаю внутреннюю часть бедер и мошонку. Облизываю его пару раз, заставляя слюну стечь до основания, затем начинаю посасывать. Леонардо с нежностью придерживает меня за голову и начинает медленно скользить вперед-назад, в такт моим движениям. Он растет во мне, возбуждая текучесть моего желания. Я поднимаюсь по члену вверх, потом концентрируюсь на головке, расположив язык под ее нижним краем и мягко нажимая на уздечку. – Да, Элена, вот так, – стонет он, – мне нравится, как ты это делаешь! Смотрю на него. Его глаза и рот полуоткрыты. Леонардо близок к оргазму. Мне тоже нравится, что я могу взять этого мощного и огромного мужчину и превратить в сгусток желания. Это дает мне ощущение власти. Продолжаю в том же ритме до тех пор, пока Леонардо не издает сильный стон, и я чувствую, что он кончает. Позволяю ему кончить мне в рот, принимая в себя его горячую струю, член продолжает пульсировать на моих губах. Когда он утихает, я с осторожностью высвобождаюсь. Леонардо берет меня за плечи, помогает подняться, обнимает за талию и смотрит на меня. Его сперма осталась на моих губах. Прежде я не пробовала ее проглотить, но на сей раз мне интересно, что я при этом почувствую. И глотаю. Она сладковатая и вязкая, но с волнующим привкусом, как и все остальные части тела Леонардо. Теперь я знаю это. Это не я. А может быть, это и есть настоящая я, просто теперь мне нужно научиться открывать себя заново, при-мириться с новой Эленой, которая спала внутри меня все эти 29 лет. Это не я. А может быть, это и есть настоящая я, просто теперь мне нужно научиться открывать себя заново, примириться с новой Эленой, которая спала внутри меня все эти 29 лет. Леонардо улыбается мне почти с удивлением, потом прислоняется ко мне лбом. – Элена, теперь ты познала и мой вкус, – и закрывает мне рот поцелуем. Прислоняю голову к его груди и слушаю сердцебиение. Это спокойный, равномерный звук, который я могла бы слушать часами. * * * Пока мы одеваемся, думаю о днях, проведенных без Леонардо. О холоде этого расставания, о невероятной страсти между нами нынче, о том, насколько естественной была наша новая встреча. С ним я всегда в растерянности: я доверила ему самую интимную и секретную часть своей жизни и все же не знаю его. У него будто двойная душа: одна сторона солнечная и гедонистическая (и ее ему нравится показывать), а другая – загадочная и мистическая, которую он ревностно оберегает и которая остается неизменно с ним, и не всем под силу увидеть ее. Поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, взгляд падает на ту самую странную татуировку между лопаток. Приближаюсь и трогаю ее пальцами. Понимаю, что его секрет скрыт именно здесь. – Когда ты сделал ее? – осмеливаюсь спросить. Его лицо в мгновение темнеет и становится каменным. – Я не хочу говорить об этом, – сухо и мрачно отвечает он. – Теперь мое желание узнать это лишь увеличивается, – замечаю. – Я знаю. И это желание останется неудовлетворенным. – Он быстро надевает рубашку. Потом пристально смотрит на меня, стремясь прояснить ситуацию. – Некоторые вещи я хочу оставить при себе, Элена. Нам нет нужды знать друг о друге всё. Между нами может быть только секс и ничего другого – вот что он имеет в виду. Я закрываю рот на замок, не желая показать Леонардо, что мне тяжело принять это условие. Обстановка в кухне внезапно стала напряженной. – Ладно, давай я провожу тебя, – говорит он, снова становясь вежливым, но сразу видно, что он просто хочет уйти отсюда. Не теряя времени, надеваю плащ и обгоняю его на пути к выходу быстрыми шагами. Прежде чем успеваю открыть дверь, Леонардо задерживает меня рукой и притягивает к себе. – Послушай, Элена, мне жаль, если я был резким, – обнимает меня так крепко, до боли. Сконфуженная, поднимаю взгляд и вижу на его лице выражение страдания, которое никогда не видела прежде. – Ты должна пообещать мне одну вещь. – Какую? – Что никогда не влюбишься в меня. «Почему ты говоришь мне это сейчас?» – задаю себе этот вопрос в молчании. Скорее себе, чем ему, в то время как смотрю на него широко распахнутыми глазами. – Я говорю это прежде всего ради тебя… – продолжает Леонардо, сдавливая пальцами мои предплечья, – потому что я никогда не влюблюсь в тебя. И если однажды я пойму, что ты слишком увлечена, все закончится. Клянусь, что я не передумаю. Сглатываю, чтобы растопить узел в горле. Свыкаюсь с ролью сильной и независимой женщины. У меня тоже есть гордость. – Хорошо, ты был откровенным с самого начала, – говорю, надеясь выглядеть спокойной и уверенной в себе. – Тогда пообещай мне, – он легонько встряхивает меня, не ослабляя хватку. – Да, обещаю. Наконец Леонардо оставляет меня, и мы вместе выходим на воздух. Растираю предплечья и иду за ним в молчании вдоль переулка. Убеждаю себя в том, что не влюблюсь, и бессильная злость скручивает мне внутренности. Я ничего не знаю о нем, он ускользающий, переменчивый, даже грубый. А я – независимая женщина, вполне способная продолжать сексуальные отношения, не усложняя их чувствами. Все это будет длиться еще какое-то время, а потом мы разойдемся каждый в своем направлении, как решили с самого начала. Я не влюблюсь в него.