Венеция вот уже много дней наводнена безумием карнавала. Лавки ремесленников и ателье бурлят жизнью, везде – лотки с масками, шляпами и париками всех форм и цветов. Орды туристов прибывают со всего мира. Когда вся эта толпа заполняет город, движение по улочкам и на вапоретто становится невыносимо трудным и медленным. Приходится набраться терпения и привыкнуть к мысли, что, куда бы ты ни направлялся, обязательно опоздаешь, даже если выйдешь с большим запасом времени. Сегодня последний день карнавала – Мартеди Грассо, и я иду к Леонардо. Теперь я часто бываю у него в палаццо, и мне нравится, что каждый раз меня встречает фреска, как хороший знакомый. Между нами уже установилась своеобразная цепь привычек, которые объединяют нас, не привязывая при этом. Например, его сообщения, которые я получаю время от времени перед встречами, как призыв к развлечению. «Приходи ко мне в пять. Оденься элегантно и возьми накидку. Мы пойдем на закрытую вечеринку», – написал он мне вчера. Когда я в последний раз надевала карнавальный костюм, мне было двенадцать лет. Я была в костюме Пьеро: раскрашенное лицо и неуклюжесть девочки, которая уже не совсем ребенок, но еще и не вполне женщина. Я очень стеснялась: такая нескладная в этой одежде, взятой напрокат. Помню, что мне удалось по-настоящему повеселиться, лишь когда я забыла, что на мне костюм. Для сегодняшнего вечера я надела длинное платье из синего шелка и накинула на плечи армуушину, подаренную Леонардо. Не могу дождаться, когда погружусь вместе с ним в эту карнавальную атмосферу, опьяняющую и полную обещаний. Говорят, во время карнавальных вечеринок в некоторых частных палаццо происходит все что угодно. Я никогда не была на таких мероприятиях, и, хотя мне немного боязно, тот факт, что я буду с Леонардо, придает мне уверенности. Не могу дождаться, когда погружусь вместе с ним в эту карнавальную атмосферу, опьяняющую и полную обещаний. Приветствую фреску и поднимаюсь в комнату Леонардо. Он заканчивает одеваться, а я смотрю на него, опершись о наличник двери. Он надел черный блестящий смокинг, очень элегантный, а сверху – накидку из темно-зеленого шелка, очень похожую на мою. Этот костюмпридает особенную силу его загадочной красоте. Он приближается и целует меня. – Ты совершенство! – говорит, оглядывая меня с восхищением. – Не хватает только одного, – достает из шкафа восхитительную маску Коломбины и прикладывает к моему лицу. – Потрясающе! – говорю, смотрясь в зеркало: маска закрывает глаза и большую часть лица, открывая только губы. – Я купил ее у Николао специально для тебя. Страшно представить, сколько она может стоить. Это настоящая венецианская маска из папье-маше, ручной работы, обшитая ценным белым бархатом и украшенная вышивкой с арабесками. С одной стороны, на уровне виска, крепятся роза из белого шелка и мягкое серебристое перо. Леонардо завязывает мне ее на затылке, потом надевает свою маску. Его маска полностью белая, без украшений, в стиле Баута [56]восемнадцатого века. Она закрывает ему все лицо, расширяясь книзу. Мы – уже больше не мы и готовы выйти в мир с новыми лицами. Вечер серый и влажный, возможно, пойдет дождь, но погода нас не волнует. Внутри меня царит упрямое веселье, и не важно, что волосы от влажности завиваются. Бросившись в толпу, мы пересекаем праздничный город, теряясь в ликовании музыки, цветов, перьев, вуалей, погремушек и громких криков. Студенты Академии изящных искусств, установив мобильные стенды с артистическим гримом, импровизируют и развлекаются, трансформируя лица желающих разноцветными мазками и каскадом перламутровой пудры. Везде царит хаос и взрывная эйфория. Мы с Леонардо останавливаемся у киоска, где продают блинчики с тыквой. Венецианские блинчики имеют дивный вкус: это та самая сладость, которая не надоедает и которая изо рта проскальзывает напрямую в сердце. Мы идем наугад, позволяя ликующей толпе нести нас или просто следуем вдохновению момента. Дойдя до площади Сан-Марко, сталкиваемся с Кортежем Марий. Каждый год, в период, предшествующий карнавалу, в городе проводят конкурс среди местных красавиц, чтобы выбрать двенадцать Марий, которые будут участвовать в Кортеже Марди Гра [57]. В ближайшее время объявят официальную победительницу – «Марию», которой присудят значительную денежную премию. Между венецианками идет жесточайшая борьба за место в этом конкурсе. Вплоть до прошлого года Гайя тоже в нем участвовала. И благодаря своим значительным связям она всегда находила способ попасть в список 12 финалисток, но ни разу не выиграла (видимо, президент жюри предпочитает брюнеток). Обидно, особенно если учесть, что теперь Гайя не может участвовать – из-за превышения возрастного ценза. К счастью, моя неуклюжесть не допускает даже мысли о конкурсе красоты, а неуверенный характер удерживает меня подальше от любой формы конкуренции. * * * Проходя вдоль моста Вздохов, заходим в скрытый переулок и через несколько шагов оказываемся перед входом во дворец Соранцо [58]. – Вечеринка здесь? – спрашиваю, поправляя маску. – Да, – отвечает Леонардо с демонической улыбкой. Типичного вида мажордом, одетый в костюм Чумного доктора [59], в маске с длинным носом, похожим на клюв аиста, открывает входные ворота, приглашая войти, и обсыпает нас серебристым конфетти. Кажется, что мы попали в другую реальность, даже конфетти не такие, как снаружи. Проходим через сад, под навесом. Плющ с широкими листьями захватил стену, украсив ее желтыми и красными оттенками. Некоторые из гостей расположились по окружности внутреннего двора, другие играют в прятки между статуй, запятнанных мхом, смеясь и догоняя друг друга вокруг фонтана с амурами. Здесь все дышит магией, волшебством, соблазном. Проходим в палаццо и сразу же погружаемся в атмосферу сумасшедшей похоти, которая в этих стенах кажется, тем не менее, самой естественной вещью на свете. Нас оглушает шум голосов и звуков. Большинство присутствующих – в масках и навеселе. Мужчины целуют мужчин, переодетых женщинами; девушки без стыда выставляют напоказ грудь и ягодицы; гости танцуют на столах и бархатных диванах. Любовники укрываются в темных уголках, жадно пьют вино из горлышка бутылки, их языки ласкают друг друга, а руки блуждают по телам в порыве страсти. В пору карнавала не существует запретов и ограничений, единственное правило – нарушать все правила. Кто знает, смогу ли я быть на высоте. Я чувствую себя почти незваной гостьей, хотя надо признать – эта атмосфера полной распущенности немного соблазняет меня. В пору карнавала не существует запретов и ограничений, единственное правило – нарушать все правила. Завороженные, проходим через комнаты, пока не достигаем центрального зала. На подсвеченной психоделическими огнями сцене установлена консоль диджея. Я узнаю его, это Томмазо Вианелло. Псевдоним – Томми Ви. Когда я училась в лицее, мы часто ходили туда вместе (нам было по пути), я – в первый класс, он – в четвертый. И я была влюблена в него по уши, но так и не набралась смелости признаться в своих чувствах. Я машу рукой, он подмигивает в ответ, хотя вряд ли он узнал меня в маске. Томмазо играет свое самое известное произведение – ремикс «Рондо Венециано». Эту вещь любит Гайя. Правда, и мне она начинает нравиться – не могу устоять, ее ритм заставляет мое тело двигаться. Люди вокруг возбуждаются, движения становятся все более конвульсивными. В центре зала группа девушек в соблазнительных нарядах неистово предается эротическим танцам, приковывая к себе внимание присутствующих. В скором времени вокруг них образуется круг, и мы все становимся зрителями их импровизированного номера. Леонардо обнимает меня за талию сзади и, сняв маску, прислоняется лицом, заставляя меня двигаться в его руках в ритм музыки. Я не в состоянии оторвать взгляд от девушек, настолько меня это захватывает. Похоже, их танец основан на настоящей хореографии. Одна из них особенно выделяется. Ее нельзя не заметить. Это восхитительный гибрид ангела и прислужницы, современная Саломея с бесстыдно совершенным телом. На ней короткое, полупрозрачное платье из белого тюля, светлые волосы собраны на затылке, среди прядей поблескивает цепочка стразов, которая оканчивается каплей на лбу. Она движется с легкостью, элегантно приподнявшись на цыпочки. Все в ней мягко и свободно, каждое движение завоевывает и чарует. Потом она снимает маску, открывая взору потрясающие зеленые глаза, подчеркнутые сильным макияжем. Взгляды присутствующих прикованы к ней – все следят за ее движениями. Другие девушки располагаются полукругом, оставляя ее в центре сцены. Саломея рада показать себя, позволяя своему телу бездумно двигаться, просто следуя музыке. Проходя мимо нас, она встречается взглядом со мной и подмигивает Леонардо. Поворачиваюсь и вижу, что он улыбается ей. Я не ревную. Она настолько красива, что мне тоже хочется улыбнуться. – Ты ее знаешь? – спрашиваю я. – Ее зовут Клаудия, – отвечает он нейтральным тоном, без иронии. – Иногда она приходит в ресторан. Мне хотелось бы узнать больше об их встречах, но Леонардо не оставляет мне времени для расспросов и возвращает мое внимание к танцовщице. Клаудия доходит до статуи арапа в углу зала и начинает соблазнять его виртуозными движениями бедер, словно перед ней живой мужчина во плоти. Потом, взявшись за шею статуи и подпрыгнув на цыпочках, она элегантно усаживается у нее на плече, как королева на троне. Музыка замолкает, и толпа рассыпается в громких аплодисментах, сопровождаемых шумом голосов. Саломея спускается с плеча статуи, проделывает два пируэта и одаривает присутствующих поклоном, в то время как Арлекин проводит ей по лицу красной розой. Она с гордостью подхватывает розу зубами и с улыбкой удаляется. Бог мой, эта женщина обладает неотразимым магнетизмом, который чувствую даже я! Не решаюсь представить, что думают о ней мужчины. Я покорена, не могу оторвать от нее глаз, а она с лег-костью двигается в нашем направлении, улыбаясь Леонардо. – Добро пожаловать, Лео! – говорит она с ослепительной улыбкой, касаясь его щеки легким поцелуем. Ее дыхание еще учащенно, и маленькие капельки пота сверкают на коже. Потом поворачивается в мою сторону. – Добро пожаловать и тебе тоже. Как тебя зовут? – богиня заметила мое присутствие. – Спасибо, очень приятно. Я – Элена, – отвечаю, пожимая ей руку. – Надеюсь, что вечер вам понравится, – она изучает меня со странным блеском в глазах. – Конечно, – отвечаю я, растерявшись, – я смотрела, как ты танцуешь. Это было потрясающе… То есть ты – потрясающая. – Спасибо! – Видно, что она привычна к комплиментам. Она приподнимает мою маску, с любопытством рассматривая мое лицо: – Когда это говорит такая женщина, как ты, это еще приятнее. – Ее слова вызывают во мне странное волнение, которое не могу объяснить. – У нас схожие вкусы, Лео. И не только в еде, – продолжает Клаудия, подмигивая. Не думаю, что я правильно поняла смысл сказанного, но вижу, что Леонардо улыбается. Он, похоже, все понял. – У нас с Эленой есть что покурить, если хочешь, можешь к нам присоединиться. У нас с Эленой? Покурить?! Я об этом ничего не знаю, но он игнорирует мой вопросительный взгляд. – У меня сейчас дела, – отвечает Клаудия, но видно, что она колеблется, – потом я вас найду, не пропадайте, – и, одарив нас еще одной соблазнительной улыбкой, исчезает в толпе. Смотрю на Леонардо в ожидании объяснения. – Это одна из твоих любовниц? – спрашиваю напрямик. Он приподнимает бровь с насмешливым видом. – Нет. По крайней мере, до сегодняшнего вечера… – Что ты задумал? – я уже начинаю волноваться. – Исполнить твои фантазии. Как обычно, – отвечает он со смирным видом тигра в клетке. – Я же видел, как ты на нее смотрела. – И как я на нее смотрела? – Как смотришь на меня. Становлюсь багровой от стыда. – Ну просто потому, что она очень красивая. Ошибаюсь, или ты тоже это заметил? – похоже, я оправдываюсь. – Ты когда-нибудь целовалась с женщиной? – Его глаза – тонкие иголки, которые пронизывают меня. – Вообще-то нет. – И никогда не хотелось? – он провоцирует меня. – Нет… – До сегодняшнего вечера, – заканчивает он мою фразу. – Ну хватит! – говорю, ткнув в него пальцем. – Прекрати немедленно! Он громко смеется, не обращая внимания на мои угрозы, потом берет меня за руку и провожает к бару, где заказывает два бокала шампанского. Выпиваю, думая о той девушке, которая, надо признать, вызвала во мне некоторое волнение. Потом смотрю на Леонардо и спрашиваю себя – действительно ли он собирается толкнуть меня в ее объятия? «Нет, я никогда не позволю ему сделать ничего подобного!» – мысленно говорю себе. Однако здешняя атмосфера захватывает меня и внушает мысль, что возможно все, по крайней мере сегодня ночью. * * * Мы с Леонардо бродим какое-то время по закоулкам палаццо, пока не находим полутемную комнатку. Там какие-то явно выпившие люди горячатся по поводу непонятных мне аргументов, их голоса перекликаются с музыкой, а потом они замечают, что мы садимся на диван за их спиной. Снимаем маски, из кармана Леонардо появляется уже готовая сигарета с травкой, которую он и зажигает. Спираль дыма с кисловатым запахом щекочет ноздри. Похоже на запах горелого сена. Леонардо затягивается, а потом передает мне. Смотрю на него в нерешительности. Я никогда не пробовала курить даже обычные сигареты, не то что травку… – Давай, – подбадривает он меня, – небольшая затяжка, потом задержи дыхание в легких и делай выдох. Ок, попробуем. Естественно, первая попытка была ужасной: дым застревает у меня в горле и входит ножом в легкие. Кашляю до слез под насмешливым взглядом Леонардо. Пробую еще раз, вторая попытка чуть получше. На третьей затяжке я уже профессионал. Закрываю глаза и беру сигарету губами, медленно затягиваясь. Задерживаю дым на две секунды, смакуя запретный вкус, потом выпускаю его, и густое облако расплывается перед глазами. Мне нравится этот запах, голова кружится, мышцы расслабляются. Я устраиваюсь поудобнее, прислоняясь к спинке дивана, и отдаюсь сладкому ощущению очарования. Потом передаю сигарету Леонардо. Взяв ее средним и указательным пальцами, он сжимает кулаки и с силой затягивается. Внезапно мир вокруг меня отдаляется, голова становится легкой, я чувствую, как губы расплываются в улыбке блаженства. Полностью теряю контакт с реальностью. И мне это нравится. Поворачиваюсь и обнаруживаю Клаудию рядом с собой.