- Пришла посмотреть на мое поражение, дорогая Инна? - сплевывает кровь на пол. - Нравится? - широко улыбается, показывая небольшое отсутствие зубов. - Я уже давно не зовусь так, - сажусь напротив него, закинув ногу на ногу. Он завороженно наблюдает за моим движением. - А твой внешний вид так радует глаз. Это то, что ты заслуживаешь. - И давно ты месть замыслила? - ерзает на стуле, кряхтя и морщась от боли. - В тот день, когда узнала, что ты жив и здоров. Что подставил меня, инсценировав свою смерть. И все из-за денег моего отца, - резко вонзаю ногти в ладонь, чтобы не сорваться и не прибить мерзавца чем-нибудь тяжелым. - Неужели, ты могла подумать, что я влюблюсь в такую серую мышь? - ехидно усмехается, рассчитывая, что причинил мне нестерпимую боль своими словами. Вот будь я Инной Голубевой, уже бы рыдала вовсю, не веря в происходящее. Но перед ним уже не забитая, глупая дура. Теперь я Майя Вилар. Во мне нет страха. На мерзкие слова внимания не обращаю. Они, наоборот, еще больше подбадривают меня. Силы дают. - Тогда - да, - согласно киваю. - Мне казалось, что ты искренне в меня влюблен. Что все эти слухи про измены мужа - лишь чушь наших завистников, - Клим ржет как полоумный. - Знала бы я раньше, какое ты дерьмо… - Ой, да чтобы ты сделала? Залила бы меня слезами? Пощечину дала? Или, - на пару секунд задумывается. - пожаловалась подружке, какой у тебя поганый муж? Жалкая, никчемная баба, - выплевывает ядовитые слова. - которую даже трахать было противно. - Мерзкий, - резко вскакиваю на ноги. - отвратительный таракан, - удар по расквашенному лицу. Еще один и еще. - Ублюдок. Это тебя надо было поджечь заживо и оставить подыхать в той камере, - слышится характерный хруст костей. - Мерзавец! Сквозь громкие крики, вырывающиеся из меня мощным потоком, совсем не слышу шагов за спиной и чей-то мужской голос. Лишь спустя мгновение кто-то ловит мою руку, не давая ударить раз в десятый муженька. Дышу часто. Перед глазами пелена. Мало что соображаю. Чисто интуитивно откидываюсь спиной на крепкую грудь. В ноздри ударяет знакомый запах парфюма. Феликс. Мой настоящий мужчина, благодаря которому я все еще жива. - Оу, - Клим шепчет еле слышно, глядя на нас помутневшим взглядом. Уже сегодня и второй его глаз будет плохо видеть. - Вы вновь воссоединились. Спустя столько лет. Наконец-то оборванец заполучил принцесску себе. - Закрой свой поганый рот, Голубев! - чувствую, как Феликса всего аж трясет от ярости. Он готов придушить своего врага, в чем я ему с радостью помогу. - С чего бы это вдруг? - и как я могла полюбить такое ничтожество? - Раз ты спустился сюда, значит жаждешь поговорить, - меня злость переполняет, но Романов старается удержать меня на месте. - Как тебе небольшой подарок от меня несколько лет назад? Понравилось валяться в грязи мордой, пока мои люди тебя «вежливо» просили отстать от моей любимой игрушки? Глаза распахиваю. Не может быть. Так это из-за моего тогда еще жениха Феликс в реанимации оказался? Из-за него пришлось везти его за границу на реабилитацию? Вот же мерзкий гавнюк. Столько зла всем причинил. Из-за денег. - Я мог навсегда инвалидом остаться. - Пффф, - его это даже не заботит. Он наслаждается совершенным. - Тоже мне, великая потеря. Нечего было к ней лезть со своей сраной любовью. Кому она, блядь, нужна была? Ее отец точно бы не принял в семью сына слуги. - А как же Светлана? Феликс отодвигает меня в сторону и становится напротив замершего словно в трансе Клима. Возвышается над ним. За грудки хватает и тянет вверх. Тот визжит как раненный поросенок. Трус несчастный. - Она сама виновата в… - В чем виновата? В чем? - трясет его так сильно, что голова может оторваться. Хм, будет мячик для футбола. - В том, что полюбила тебя? Что была готова ради ублюдка на все? Она доверяла тебе, хотела построить жизнь с тобой. - Дура набитая, - стонет от удара по почкам. - Ты уничтожил ее. Оставил в том притоне. На двое суток! - еще удар, скорее всего посильнее. - От нее живого места не осталось, когда я ее нашел. Она была просто овощ. С ней чего только ни делали. У меня сердце в пятки уходит. Дрожь по телу бежит. Неужели, мой муж мог так поступить с влюбленной в него девушкой? Майя, ну а чего ты хотела? Тебя он вообще в тюрьму засадил и приказал заживо сжечь. - Она умерла, - голос Феликса надломленный. - Через неделю в больнице. Выбросилась из окна, не выдержав свалившегося на нее. - Мне не жаль ее, - на последнем издыхании. - Сучка получила… Резкий удар. Клим стонет, вновь теряя сознание. Он так похож на боксёрскую грушу, что хочет на нем потренироваться вдоволь. Романов тяжело дышит. Рычит. Пинает Голубева по коленке, от чего эта туша дерьма падает вместе со стулом назад. - Феликс, - обнимаю его со спины. - Я… я не знала, что он с тобой… - Плевать, - резко разворачивается, толкая меня к стене. - Это прошлое. Там уже ничего не исправить, - глаза так ярко горят смесью чувств, что у меня дыхание спирает. - Мою кузину ничто не вернет. - Кузину? Но… но… - прикладывает палец к губам. - Не будем об этом. Не время, - берет за руку. Выводит из темницы. - Позже поговорим, - поднимаемся по лестнице. - Сейчас есть еще парочка дел. - Это каких? Его ребята курят перед домом. Молча нам кивают, провожая взглядом. - Скоро узнаешь, - помогает сесть в машину. Через пару секунд плюхается рядом, приказывая водителю ехать домой. Глава 23 Майя Дела Феликса затянулись на долгие две недели. И не все они были связаны с чем-то хорошим. В основном он разбирался с детективом Лойдом и его вечным расследованием похищения Фаррелла. Хотя сильнее всего его интересовал бизнес Романова. Его темные стороны. Связи с местными бандами. Запрещенными препаратами. Оружием. Вездесущий коп так усердно капал под нас всех, что нажил себе множество врагов. Каждый из людей Феликса хотел лично его уничтожить для своего Босса. Но им велели мужика не трогать. Мой горячий любовник сам хотел с ним разобраться. И вроде как разобрался. По слухам, его вообще из полиции уволили и отправили куда-то к черту на куличики. - Ты не убил детектива? В одну из наших жарких ночей я решилась спросить обо всем у Феликса. Нет, мне конечно его не жалко. Он настоящая заноза в заднице, но так убрать копа с нашего пути как-то уж очень жестоко. - Тебе жалко этого таракана? - Феликс усмехался, проникновенно глядя мне в глаза и поглаживая оголенное бедро. - Не думал, что кровожадная малышка способна на такие светлые чувства Тогда он получил удар по плечу, заржал и заверил меня, что Лойд жив. Просто работает не по специальности. Где-то на северном полюсе у медведей экстази ищет. - Майя, - вздрагиваю от неожиданности. - Не хотела тебя напугать. Черт! Совсем забыла про встречу с Лизой. Дела, заботы такую важную информацию выбросили из головы. - Ты сама приехала? - приглашаю ее присесть на скамейку в беседке. Приглядываюсь. Сегодня она более уверенная и улыбчивая. Словно с ее плеч упал тяжелый груз. Неужели, пропажа отца этому поспособствовала? Смеюсь про себя. Давно пора было его оградить от собственной дочери. Он пагубно на нее влиял. И что-то мне подсказывало (уже очень давно), что мерзавец как-то причастен к ее состоянию. Клим на многое способен. Даже собственного ребенка никогда не пощадит. - Меня Марисоль привезла. Ах, эта серая мышка. Хмыкаю, покачивая головой. Спустя столько времени, узнав обо всех грехах мужа, она до сих пор наивна и глупа. Считает себя жертвой, а не победителем. Ведь стала свободной и независимой. Но эта свобода ее очень тяготит. И зря. - Как она? - вежливо спрашиваю, хотя мне на нее насрать. - Собирается немного развеяться в Европе, - опускает глаза в пол. - Я хочу поехать с ней. Мне так психотерапевт посоветовал - она стала посещать мозгоправа? - Говорит, что мне нужно покинуть место с плохими воспоминаниями и начать другую жизнь. Все с чистого листа. - Он прав, - подбадриваю девушку, чувствуя к ней огромную симпатию. Елизавета Голубева очень изменилась. Стала более человечной. Даже раскаялась, что отцу потакала. Хреново, что только после насилия и жизни амебы до нее все это дошло. - Знаешь, - делает глоток чая и смотрит куда-то в сторону… странным взглядом. - я совсем не переживаю об отце. Мне, - пожимает плечами. - пофиг на него, - вот это мне нравится. Аж гордость берет. - Я всегда считала его лучшим папой в мире. Доверяла ему. Шла у него на поводу. А в итоге, - всхлипывает. - потеряла часть себя. Стала безмолвным призраком. Тенью прежней Лизы. Беру ее за руку. Порыв выходит внезапным. Я в небольшом шоке. Она довольно лыбится. Елизавета же не знает, кому сейчас открывается. Что перед ней сидит женщина, которую она люто ненавидела годами.