— Найди его. Мне мало раздавить его шавок, я хочу разобраться. Он перешёл все границы, — раздался ровный голос Картера. И почему-то говорил он мне в макушку. Я шевельнулась и попыталась открыть глаза, но те сами собой слипались. Чувствовала я себя при этом странно, будто все ещё была на грани. — Какого хрена вообще? Почему её в клубе новичок обнаружил? Где Поль? — Поль не успел связаться. Охрана говорит, его скрутили на входе, — доносилось до меня приглушенно. — Катю Толик обнаружил чисто случайно, он её пару раз всего видел, а тут на танцполе наткнулся на них с Игнатом. Когда сообщил нам, Платонов уже выводил её из "Космоса", а Толик повёл их до притона. — Поль? — Убрали они его, Макс. Крым поехал тело забирать из какой-то подворотни. Трофимыч сказал, что Арбат отдал чёткие распоряжения. Катю должны были выбросить утром у института. — С-сука… Найди мне его, Саня, — выдавил Картер, и я ощутила угрозу. Жуткую холодную угрозу. — Мы найдём, Макс, — донеслось все так же приглушенно. — Что с Катей? В больницу? Завозилась, пытаясь высвободится от крепких пут, но меня только сильнее сжали. А виска коснулось горячее дыхание, когда Картер ответил: — Нет, позвоните Ларкину. Пусть приедет и осмотрит. Попыталась ещё раз открыть глаза, и передо мной на миг возникли знакомые губы. — Макс? — позвала сиплым голосом, сразу же расслабляясь. Во рту и в глазах было сухо, как в пустыне. — Тише, Малая. Спи. Тебе сейчас надо спать. И я послушалась, почему-то считая, что это важно. Следующее пробуждение было неприятным. По глазам резанул яркий свет. Я вдохнула и тут же отпихнула от себя руку, что лежала на моем лбу. — Что она принимала? — Сначала ей подмешали экстази в сок. Кристаллическая форма, один грамм. Затем алкоголь, а через два часа дали дозу седативного. Я с трудом разлепила глаза и уставилась на размытое лицо мужчины. Голова нещадно кружилась и любая попытка пошевелиться была адски тяжёлой. — Я поставлю капельницу, чтобы вымыть токсины из организма. Но ты должен следить, чтобы она не вырвала иглу, — врач замялся на мгновение, но потом все же сказал: — В идеале нужно её в больницу привести и обследовать. — Не могу я её в больницу отправить, Стас. Это вызовет лишние вопросы. Ставь капельницу, я прослежу. Сколько она будет спать? — Долго, Макс. Может, часов двенадцать, может, сутки. Что ей дали? Феназепам? — Не знаю, сказал, таблетку седативного. Понятия не имею. Я всё ещё пребывала в какой-то прострации. Будто была, но меня не было. Потянулась к мужчине и схватила его за руку. На миг черты лица прояснились и я увидела то ли старика с лицом молодого парня, то ли наоборот. — Я хочу пить, — прохрипела, чувствуя, как сушит глотку. Практически мгновенно у моего рта оказался стакан с прохладной водой. Кто-то придерживал за шею, чтобы мне было удобно, и держал стакан. И я пила, пила, пила… — Ложись, Кэти. Послушно легла и прикрыла глаза. На внутренней стороне век рисунком отразилось тревожное выражение лица Картера. Улыбнулась, посчитав это чем-то интересным. Макс и тревога на лице... — Забавно, — усмехнулась я. — Ещё бы расплакался, с удовольствием бы посмотрела. Картер пла-а-ачет. — Она под кайфом, — донеслось до меня как сквозь вату. — Через пару часов пройдёт. Вряд ли она будет помнить о произошедшем, постарайся не шокировать, ладно? И я снова погрузилась в тёмный омут внутренней пустоты. Она жадно обнимала меня, не позволяя всплыть на поверхность. Ласкала шершавыми пальцами виски щёки, губы и нашептывала, что больше никогда и никому не позволит меня обидеть. Убьёт любого, кто осмелится. Любого, кто об этом даже просто подумает. __________________________________________ *Have are you? — "Как дела?" (Англ) *Ma chérie — "Моя дорогая" (Фр) Глава 7 Приходить в себя было жутко: всё тело ватное, глаза открывать не хочется. Мне вообще казалось, что я камень на пуховой перине, который невозможно поднять. Что я продавливаю собой мягкую поверхность до самого дна. — М-м, — простонала, пытаясь повернуться, но меня неожиданно резко сжали. Бок, где саднило сильнее всего, был придавлен массивной рукой, которая обнимала меня под живот. Нащупала чужое запястье и попыталась его от себя отодрать, судорожно соображая, где я и какого вообще чёрта тут происходит. Открыла глаза и посмотрела по сторонам, не узнавая помещение. Большая спальня в чёрно-белых тонах. Из мебели, что удалось разглядеть, только шкаф-купе напротив и тумбочка у стены в ногах. А на стене над ней висел огромный телевизор, что в данный момент очень тихо вещал новостной канал. И картинка, которая разворачивалась там, мне не нравилась. Трупы. Много трупов, чьи изувеченные тела были размыты пикселями. И напугало меня это потому, что мелькнул кадр с вывеской над входом в помещение. Не знаю, откуда, но я её помню. И даже звук проворачивания ключа в замочной скважине тоже помню, будто только что кто-то открыл эту дверь. Я опустила глаза вниз, где чужая рука обнимала мой живот и обратила внимание, что кожа на костяшках содрана, припухла и вообще выглядела так, словно её обладатель раз за разом колотил стену. И кто он вообще? И что я здесь делаю? Как сюда попала? Заторможенные вопросы всплывали в сознании один за другим, не позволяя снова отключиться от реальности. Всё новые и новые детали моего положения представали перед глазами. Например, рубашка, переброшенная через спинку стула. Я видела на ней крупные капли крови, штрихи, мазки, будто неизвестный художник создавал шедевр, но бросил работу, не пожелав увидеть конечный результат. Чёрные брюки валялись на полу кучкой откинутой ткани. На прикроватной тумбочке мужские механические часы с известным логотипом. На браслете тоже виднелась засохшая кровь. Их вытирали, но действие не уберегло холодный металл от разводов. А ещё я была голая. То есть не совсем, в нижнем белье и чужой футболке, пахнущей ополаскивателем, но всё же голая… Очередная попытка повернуться не принесла результата, и тогда я вдохнула и просто попросила: — Отпусти. Парень неожиданно резко прижал к себе, и я ощутила его твёрдую грудь. Он зарылся носом в мои волосы и глубоко вдохнул. Почему-то в этот миг представила, что меня обнимает Игнат, и содрогнулась всем телом. Я пришла в клуб с ним. В голове пронеслись кадры, как мы танцевали и пили. Неужели я так надралась, что пошла к нему домой? Почему? Я же не хотела пить. Совсем. Мне нужно было только узнать, что сделает Картер, когда ему станет известно. Сейчас уже припоминаю, что после выпитого сока мне стало неожиданно легко и хорошо. Слишком хорошо, чтобы то были натуральные ощущения. — Отпусти, — повторила хрипло. — Пришла в себя, Кэти? Голос Картера был тихим, но этого хватило, чтобы в моей голове случился взрыв атомной бомбы, сравнимый по масштабности с той, что упала на Хиросиму. Я дёрнулась, пытаясь вырваться. Развернуться. Убедиться, что это галлюцинация, но парень так и не выпустил, продолжая крепко прижимать к себе. Да и мне не хватало сейчас сил на нормальное сопротивление. — Угомонись, Малая. Ты тут почти сутки безбожно в подушку мордаху свою давила. Мы устали за тобой следить. Давай без истерик. — Что случилось? — просипела я, прекратив. Просто поняла, что бесполезно, он держал меня стальной хваткой. Сейчас важно было узнать о событиях прошлой ночи. — И без вопросов, — выдохнул в мои волосы, отчего по спине поползли мурашки. — От тебя отвратительно пахнет сигаретами, Кэти. Я просто ненавижу, когда от тебя пахнет чем-то подобным, — он разжал руки и позволил мне подняться. — Иди в душ. — Что? — я всё ещё чувствовала себя как-то заторможенно. Будто мозги постоянно куда-то плыли, утягивая за собой разум. Развернувшись, уставилась на Картера. Он лежал на боку, подложив руку под голову, в спортивных штанах, но с совершенно голым торсом, на котором… Нет, смотреть на это не было ни сил, ни желания. — Иди в душ, говорю, — он снова прищурился, одарив меня “убийственным” взглядом. — Я сделаю тебе чай покрепче, а потом увезу в общежитие. Соберёшь вещи и домой на остаток выходных.