– Есть совпадение. Зазвонил мобильник, на экране высветилось: «Номер не определен». Келли взяла трубку. – Констебль Томпсон? Она уже собиралась сказать: «Ошиблись номером», когда вспомнила. – Да, это я. – Она взглянула на Люсинду, но та уже вернулась к компьютеру. – Это констебль Ангус Грин из уголовного розыска Дарема. Я откопал то досье, за которым вы охотились. – Подождите секунду, мне нужно выйти. Келли надеялась, что никому в офисе не заметно, как колотится ее сердце. Она заставила себя небрежно отойти от стола, делая вид, будто звонок большого значения не имеет. – Спасибо, что перезвонили, – сказала она, выйдя в холл и встав на верхней площадке, откуда могла видеть тех, кто поднимался по лестнице, и одновременно следить за дверью в ОРУ. – Нет проблем. Вы кого-то задержали? – Нет, просто проверяем похожие случаи по всей стране, и этот тоже всплыл. Я звонила узнать, не произошли ли какие-нибудь подвижки за последние несколько лет. Сердце Келли колотилось так сильно, что даже заболело. Она прижала ладонь к груди. Если кто-нибудь когда-нибудь узнает об этом поступке, ее наверняка уволят. И на этот раз второго шанса не будет. – Боюсь, что нет. В деле есть ДНК преступника, так что, если он на чем-то еще попадется, мы сможем сопоставить, хотя и тогда вероятность судебного преследования невелика. – Почему? Поступая на службу, Келли надеялась на арест этого гада. С тех пор она успела понять, как много преступлений в истории раскрывалось не благодаря упорству следователей, а по чистой случайности. Мазок, взятый на работе после кражи со взломом; доказательный образец, полученный после положительного теста на алкогольное опьянение. Тот глоток свежего воздуха, когда простое дело превращается в нечто большее, а совершённое двадцать лет назад преступление наконец-то раскрывается. Пару раз такое случалось с ней самой, и сейчас Келли больше всего на свете желала именно этого. Она никогда не встречала того, кто изнасиловал Лекси, но почти видела, как самоуверенность на его лице превращается в страх, а обвинение в относительно безобидном проступке бледнеет перед совпадением ДНК, которое бесспорно доказывает, что он преследовал ее сестру, следил за ней, напал на нее. – В деле есть письмо от жертвы, – ответил констебль Грин. – Некой мисс Алексис Свифт. Там говорится, что, хотя ее показания остаются в силе, она не поддерживает возбуждение уголовного дела и не желает, чтобы ее информировали о каких-либо изменениях. – Но это невозможно! – Слова вырвались прежде, чем Келли успела их удержать, и эхом разнеслись по пустому холлу. По наступившей тишине она угадала недоумение констебля Грина. – В смысле зачем жертве делать подобное? В этом нет никакого смысла. – Объяснения отсутствуют, есть только подписанное заявление. Быть может, все было не так уж ясно и определенно, как она утверждала в первых показаниях? Возможно, это оказался кто-то из знакомых, или она сначала дала согласие, а потом передумала. Келли старалась сохранить самообладание. В памяти возникла Лекси, свернувшаяся калачиком в кресле номера для жертв изнасилований. Настолько сломленная, что даже не поднялась встретить сестру, которая примчалась из Брайтона в Дарем, наплевав на ограничения скорости. Лекси, одетая в чужие вещи, которые были ей не по размеру, а ее собственная одежда лежала в бумажных пакетах, аккуратно помеченных и опечатанных судмедэкспертом. Лекси на гинекологическом кресле. Из-под опущенных век текут слезы, а пальцы так сжимают руку Келли, что оставляют следы. В том, что случилось с Лекси, не было ничего общего с обоюдным согласием. – Да, возможно, – спокойно произнесла Келли. – Что ж, спасибо, что перезвонили. Не думаю, что тот эпизод – часть нашей серии, но никогда не знаешь наверняка. Она нажала отбой, развернулась к стене и прижалась лбом к холодной штукатурке. – Келли, если тебе нужно помедитировать, то лучше занимайся этим в свободное от работы время. Она обернулась и увидела Ника. Благодаря кроссовкам он смог тихо подняться по лестнице. Вокруг подмышек и на груди его футболку покрывали темные пятна пота. – Извините, босс, я просто взяла пятиминутный перерыв. Келли лихорадочно соображала. Что сделала Лекси? И почему? – Он уже закончился. Я иду в душ. Увидимся на совещании через десять минут. Келли заставила себя сосредоточиться на работе. – Вы были правы насчет изнасилования в Мейдстоне, я передала подробную информацию Люсинде. – Хорошо. Сообщи в полицию Кента, что они свободны. Мы возьмем это дело на себя. Но начнем с главного: я попросил кибербезопасность прийти и просветить нас, чем, черт возьми, они занимались последние два дня. В наше время невозможно не оставить цифрового следа. Неужели так трудно определить того, кто стоит за этим сайтом? – Это очень трудно, – сказал Эндрю Робинсон. – Он слишком хорошо замел следы. Сайт зарегистрирован на Каймановых островах. – Каймановы острова? Им оттуда управляют? – спросила Келли. Ник взглянул на нее. – Не обольщайся, на карибскую вечеринку ты не отправишься. – Это вовсе не означает, что и сам преступник там находится, – пояснил Эндрю, – там лишь хранятся его контактные данные. Для вас не станет сюрпризом, что между британской полицией и Каймановыми островами нет особой любви – шансы получить от них нужную нам информацию равны нулю. Однако мы выяснили IP-адрес того места, откуда сайт откликается. – Эндрю посмотрел на бесстрастные лица Келли и Ника и попытался еще раз: – По сути, когда я ищу домен, он посылает сигнал на сайт. Если тот не существует, то ответа мы не получаем, а если существует – как в нашем случае, – то приходит ответ, который сообщает не только о том, где хранятся данные домена, но и какое устройство используется для соединения с этой конкретной сетью. Так, например, – указал он на лежавший на столе телефон Ника, – если вы сейчас войдете, скажем, в интернет-банкинг, то сайт запишет IP-адрес вашего телефона, что позволит нам отследить вас. – Понял, – сказал Ник. – Так откуда же администратор входит в систему? Эндрю переплел тонкие пальцы, хрустнул костяшками на одной руке, потом на другой. – К сожалению, не все так просто. – Он открыл блокнот и показал Нику и Келли номер: 5.43.159.255. – IP-адрес вроде почтового индекса для компьютеров. Этот статичен, но размещается на русском сервере, а русские, к сожалению… – Позволь догадаться, – перебил Ник, – русские не сотрудничают с британской полицией. Да ради всего святого! Эндрю поднял руки. – Не убивайте гонца. – А вообще существует какой-нибудь способ отследить сайт? – спросила Келли. – Честно? Нет. По крайней мере, не в те сроки, которые вам нужны, учитывая уровень угрозы. Это практически сайт-невидимка. – То есть мы ищем кого-то очень смышленого? – уточнила Келли. – Возможно, того, кто связан с IT? – Не обязательно. Любой может найти информацию об этом в интернете, если захочет. Даже инспектор сумел бы. Келли спрятала улыбку, а Ник пропустил последние слова Эндрю мимо ушей. – Так что ты предлагаешь? – Следовать старой пословице: идти по денежному следу. – То есть? – переспросила Келли. – Никогда не смотрела «Всю президентскую рать»? – ответил Эндрю. – Многое упустила. Преступник берет плату с людей, которые регистрируются на его сайте знакомств, верно? Вот по следу этих денег и нужно двигаться. Каждую транзакцию можно отследить от кредитной или дебетовой карты клиента до счета PayPal, связанного с сайтом, и, наконец, до банковского счета преступника. Когда вы узнаете, кто и как снимает деньги, тогда что-нибудь и нащупаете. Келли почувствовала слабый проблеск надежды. – Какая информация для этого нужна? – Вы ведь пользовались своей кредиткой? Ник кивнул. – Тогда дайте мне дату сделки, сумму, номер карты, и я найду нужного вам человека. 22 Уже полчаса мы стоим в пробке на Норвуд-роуд. Поток машин еле движется, а Грэхем – водитель нетерпеливый, он втискивает свой автомобиль в любую освободившуюся щелку и нажимает на клаксон, если включился зеленый сигнал светофора, а машина впереди отваживается прождать больше двух секунд, прежде чем тронуться с места. Вот уже второй день подряд Грэхем отвозит меня домой, и мы успели исчерпать все привычные темы для разговоров – уйдет ли старый видеопрокат за ту цену, что за него просят; спрос на двухуровневые офисы превышает предложение, – поэтому сидим в тишине. Время от времени я снова извиняюсь за то, что Грэхему приходится делать крюк, но он отметает мои сожаления. – Не могу допустить, чтобы вы бродили по Лондону, пока за вами таскается какой-то извращенец. Мне приходит в голову, что я не сообщала ему никаких подробностей о том, как именно нападают на женщин в Лондоне, но затем понимаю: вполне естественно предположить, что женщин преследует мужчина. Я знаю, что могу попросить Мэтта забирать меня. Он даже будет настаивать на том, чтобы возить меня между работой и домом столько, сколько понадобится. Но не прошу его, поскольку Саймону это не понравится, а Мэтту понравится даже слишком сильно. Он по-прежнему меня любит. Об этом никто не говорит, но правда, хоть и не высказанная, кружит над всеми нами. Надо мной и Мэттом, когда мы встречаемся, чтобы поговорить о детях, и он удерживает мой взгляд чуть дольше, чем нужно. Надо мной и Саймоном, когда я вижу вспышку ревности в его глазах, упомянув имя бывшего мужа. А вот Саймон не может забирать меня. Несколько недель назад он продал машину. «С ума сошел», – решила я тогда. Да, в будни машина чаще простаивала, но по выходным мы постоянно ездили: в супермаркеты, в «Икею» или за город повидаться с родственниками и друзьями. – Можно и на поезде добираться, – сказал он, когда я предположила, что мы будем скучать по машине. Мне и в голову не приходило, что он просто не может позволить себе ее содержание. Жаль, что у меня нет водительских прав. Когда живешь в Лондоне, кажется, что они и не нужны, но теперь я жалею, что не могу сама ездить на работу. С тех пор как узнала про объявления, я постоянно начеку. Каждый нерв дрожит в ожидании того момента, когда мне придется убегать. Или драться. Я наблюдаю за всем и за всеми.