— Юриспруденция мне всегда казалась интереснейшей наукой, — внезапно ляпает Елена. — Мы изучали право в университете, это единственный предмет, ни одной лекции которого я не пропустила. — Ага, — отвечает Кирилл. Берет из моих рук шланг кальяна, не меняя мундштук подносит к губам и совершает долгую затяжку. Глава 10 «Он русский!!» — пишу я Елене в сердцах, понимая, что между нами с Кириллом расстояние меньше метра. Я помню твердость его эрекции, когда он прижимался ко мне. Так хорошо помню, что в ушах шуметь начинает. Наши тела разделяло буквально несколько слоев ткани. Я… мои ноги сейчас так близко от его ног. В любую секунду он может положить ладонь на мое колено. И я, клянусь, я не знаю, как отреагирую! В его присутствии я почему-то цепенею. Он может оборвать любую мою фразу, он все время подавляет меня. И кажется, получает от этого удовольствие. «Он судья», — отвечает мне Елена. Потом добавляет: «Национальность судьи значения не имеет». Мой рот пораженно открывается. «То есть, будь я судьей, вы бы разрешили Леонидасу жениться на мне?» — и дополняю сообщение злобными смайликами. Она бросает на меня недоуменный взгляд и строчит ответ. — Девушки, отвлекитесь от телефонов, — шутливо ругается Евгений, разливая вино по бокалам. Кирилл делает заказ. Судя по количеству еды, он снова без ужина. Пока ждет официанта, с интересом поглядывает на мои недоеденные тефтели, но я боюсь предлагать, вдруг расценит как взятку. Я вообще на него даже смотреть боюсь, особенно после того, как меня отругала Маша. Мне хочется уйти из этого ресторана, уехать из города и начать все сначала под новой фамилией, уже не допуская прежних ошибок. Но разве это про меня: не допускать ошибок? — Больше не буду! — улыбается Елена Евгению, тот тут же кивает, разрешая ей. Он ей разрешит, наверное, что угодно. Почему она не замечает, насколько он милый и преданный? «Ты же женщина», — приходит мне от Елены. Ну да, значит, просто без шансов. Как тут не стать сексистом, живя в таком мире? — Кирилл, можно вопрос? — Елена решает не терять зря времени и кидается в атаку. Тот кивает, и она начинает пересказывать ситуацию своей подруги. Говорит довольно долго, подробно, срываясь на смех и улыбки. Иногда путаясь, поправляя себя. Мне кажется, она либо сочиняет на ходу, либо что-то где-то слышала, а теперь пытается импровизировать. — И вот на нее подали в суд, представляешь! Да, она сама подписала те бумаги, но при этом она совершенно не виновата! Ее обманули. Кирилл, можно хоть что-нибудь сделать в такой ситуации? — Выводы на будущее, — отвечает он, пожимая плечами. — Сочувствую. Она глядит на него с восторгом и надеждой, он молчит. Евгений издает веселый смешок, и Елена бросает на него раздраженный взгляд. Мне тоже становится немного смешно. — А твой отец не может ей подсказать? — подает идею пытающийся реабилитироваться Евгений. — Уверен, у него есть на примете хорошие адвокаты. — Есть, конечно, просто я так переживаю! — вздыхает Елена. — Если по-честному, то ничего не поделаешь, — встреваю я. — Выиграть такое дело нереально, там стоит ее подпись. Понимаешь, она будто добровольно призналась в том, что украла киловатты, и расписалась под этим. Огромнейшая глупость. — Но она не крала! — жестикулирует в возмущении Елена. — Так а чеки есть? — спрашивает Кирилл. — Договор с энергетиками и чеки об уплате за весь период? — Нет, кажется. Он разводит руками, дескать, такова судьба. — Но она сожгла намного меньше энергии, чем указано в этих дурацких бумагах! «Не грузи его по работе, он устал, видишь же», — пишу Елене под столом. Получив сообщение, она вспыхивает и благодарно кивает мне. Поспешно переводит тему. Дальше мы с Еленой пьем вино, мужчины — виски. Разговаривать нам вчетвером совершенно не о чем, поэтому мы с Еленой обсуждаем ее предстоящий отпуск в Сочи. Я жалуюсь, что мне отдых в ближайшее время не светит, только устроилась на работу, первые три месяца испытательный срок. — Теперь я девушка свободная, независимая, обеспечиваю себя сама, — говорю вкрадчиво, надеясь, что Кирилл услышит. Не понимаю почему, но мне важно, чтобы он знал — я не на букву «ш», и на обручении ничего не было. В какой-то момент Евгений отлучается ответить на важный телефонный звонок. — Извините, я на пять минут. Консультирую приятеля, у него никак лошадь не может разродиться, — смущается он, встает из-за стола и уходит. Евгений — ветеринар, причем очень хороший, у него своя клиника. — Лошадь не может разродиться, — хмыкает Елена и делает большой глоток. Мне становится не по себе от ее выражения лица и даже немного стыдно за подругу. Возможно, еще несколько лет назад я бы поддержала ее, но не сейчас. Не после всего пережитого. — Мне кажется, Евгений — герой! Он спасет и животное, и детеныша, его день пройдет не зря. — Да, конечно, настоящий герой, — поспешно соглашается Елена и показывает мне глазами, чтобы оставила их с судьей вдвоем. Делать нечего, я скомканно извиняюсь и пробираюсь к выходу, перелезая через ноги Кирилла. Напоследок задергиваю шторку, оставляя их наедине. Спускаюсь на второй ярус, прохожу мимо затаившегося под лестницей с телефонной трубкой Евгения, наконец, добираюсь до дамской комнаты. Но торчать там без дела мне не хочется, Евгений все еще трещит по телефону, поэтому я прогуливаюсь по этажу и выхожу на террасу. Улица неплохо освещена, я рассматриваю украшенные фасады домов, разнообразные вывески. Провожаю глазами красиво одетых прохожих, приехавших в центр города в пятницу вечером, чтобы погулять и развлечься. Балкон бара украшен крошечными фонариками. Выглядит уютно и привлекательно, но при этом лампочки излучают скудный, даже интимный свет. Со стороны улицы никто не может рассмотреть меня, поэтому я чувствую себя в безопасности и без зазрения совести пялюсь на красивую влюбленную парочку вдалеке на лавочке. Проваливаюсь в свои мысли, забывая о том, что давно пора вернуться назад и продолжить разыгрывать двойное свидание. Мне этого не хочется. Усталость тяжеленным коромыслом давит на плечи, я прикидываю, не взять ли такси домой. В голове проносятся дела моих клиентов, я машинально их кручу-верчу, обдумываю, проверяя, не упустила ли чего. Больше нельзя облажаться, последние два месяца я постоянно чувствую себя полной дурой. Сжимаю телефон, уже собираясь открыть приложение и вызвать машину, как ощущаю движение за спиной. Надеюсь, что этот человек пройдет мимо, но он останавливается позади меня. Я слышу, как чиркает зажигалка, чуть позже вдыхаю запах никотина и прикрываю глаза, уже зная, кто решил составить мне компанию. Кирилл подходит почти вплотную, ставит пепельницу на подоконник. Его знакомая до боли ладонь упирается в перила слева от меня, а сам он стоит четко за спиной. Сегодня я без каблуков, и он значительно выше меня. Легко нарушает мою зону комфорта и доминирует в ней. Как загипнотизированная, я смотрю вдаль, краем глаза улавливая движение сигареты. Слышу, как он затягивается, слежу, как стряхивает пепел в специальную вазочку. Привычным аккуратным жестом. Облизываю губы, надеясь, что он докурит и уйдет. Просто оставит меня в покое. Пожалуйста, хватит унижений. Курит Кирилл молча. Девушка, что на лавочке вдалеке, перебирается на колени к своему парню, они начинают целоваться. Присутствие судьи с каждым мгновением все сильнее давит на нервы, но я не могу пошевелиться. — Это совпадение, — наконец, не выдерживаю первой. Говорю тихо, сбивчиво. — Я усвоила урок, и… больше не буду специально искать с вами встреч, — осмысленно перехожу на «вы», соблюдая дистанцию. Ненавижу себя за то, как звучит мой голос в этот момент. Жалобно. — Почему? — спрашивает он. — Ты меня боишься? — Да. — Я мешкаю, потом оборачиваюсь к нему. Хочу посчитать чертей в зеленых глазах, но едва зрительный контакт устанавливается, я сразу опускаю свои. Он вздыхает, затягивается, выдыхая дым в сторону над моей головой. Кирилл перегородил мне путь, справа от меня бортик балкона, слева — его рука. Я делаю шаг вперед, показывая, что хочу пройти, но он не двигается с места. Наклоняется и произносит: — Тебе понравилось сосать у меня? — без предисловий Мои глаза расширяются, я впериваю их в его грудь, рассматриваю пуговицы на белой рубашке. Пиджак он, видимо, оставил наверху. А еще я чувствую запах его туалетной воды, густой, терпкий в конце дня. Не уверена, нравится ли он мне, но точно не раздражает. — Перестаньте, пожалуйста, меня пугать, — снова прошу я, делая шаг назад. Сердце начинает отбивать удары звонко и сильно, как судейский молоточек, выносящий приговор. Мое дыхание становится частым и резким. — Ты боишься не тех, кого следует, — подводит черту Кирилл. Его слова меня удивляют, я собираюсь с духом и вновь смотрю ему в глаза. Он совершенно спокоен. — А кого тогда следует? — Ты можешь прийти ко мне в любой момент и попросить помощи, — он очень серьезен. В его тоне нет мягкости, заботы. Но и угрозы пока тоже нет. — Вы мне предлагаете свое покровительство? Он кивает. — В обмен на… секс? — Тебе понравилось сосать, и с остальным справишься. — Пальцы, — уточняю я. — Да, можно снова начать с пальцев. Я отрицательно качаю головой. — Я юрист, — упорно продолжаю барахтаться. Делаю глубокий вдох, а потом срываюсь на откровенность: — Мне тяжело! Очень, очень сильно тяжело! Последние дни я сплю по три-четыре часа в сутки! — Нервно убираю выбившиеся прядки волос за уши. — Я стараюсь, но у меня так плохо получается! Босс все время находит ошибки, но не поправляет их. А только орет! И клиенты орут! На меня всё время все орут! Я прошу дела попроще, он говорит, что эти самые легкие. Неужели это так и есть, Боже?! Простите, я… Раньше у меня все получалось, — на мои глаза наворачиваются слезы, и я вытираю их ребром ладони. — Простите. Я не просто кукла для секса. Я… хочу что-то значить. — Я не против твоей практики, — произносит он, чуть помедлив. Касается пальцами моего подбородка, заставляя посмотреть на него. — И деньги я тебе не предлагаю, хотя я и не против материально помочь девушке, с которой сплю.