— Здесь у меня отпечатки пальцев восьми человек и убитого, — начал он говорить несколько монотонно, — а здесь отпечатки, собранные на ручках, на выключателе, пресс-папье и хирургическом ноже… Отпечатки на выключателе… — Боже! — воскликнул Паркер. — Чьи отпечатки на ноже?! — Сейчас. Так. Отпечатки на ноже принадлежат только одному человеку, капиллярные линии которого идентичны с линиями лица, присутствующего в списке отпечатков, взятых у присутствующих в доме лиц… с миссис… нет… сейчас… Ага, вот! С мистером Спарроу. XI «Вы касались ручки?» — Так… — Паркер прикрыл на секунду глаза. — Это прекрасно вписывается в образ дома, в котором наш добрый, ничего не подозревавший Айон… — Прервал себя. — Чьи остальные отпечатки? — Ну ручке с внешней стороны двери, той, которая выходит в коридор, отпечатки пальцев лиц, записанных под фамилиями Сара Драммонд и Филип Дэвис. Отпечатки смазанные и накладывающиеся один на другой, но по одному пальцу видно отчетливо. — Что? — спросил Паркер. — А под ними, естественно, следы других пальцев, более ранние? — Нет. — Дактилоскопист покачал головой и достал два больших снимка. — Видите, здесь отпечатки его, а это — ее…. На другой стороне только ее следы. Похоже, что ручка до этого была вытерта. Конечно, существует вероятность, что там был след еще, скажем, одного лица, который оказался стерт другими прикосновениями. Но это не очень правдоподобно. Где-нибудь остался бы хоть кусочек чужого следа. На чистом металле следы отпечатываются прекрасно. Человеческое тело теплое, влажное и… — Да. Знаю. — Паркер посмотрел на Алекса. Оба прочли в глазах друг друга непонимание. — А на ноже следы Гарольда Спарроу? — Да, мизинец и указательный, если мистера Спарроу зовут Гарольд. Я записал только фамилию. Паркер нетерпеливо махнул рукой. — А ты не касался ручки? — спросил Алекса. — Нет… Не знаю, но кажется, что нет. Дверь была приоткрыта. Я ее чуть толкнул… А потом она была широко открыта. Видимо, он… тот человек… — Хорошо. Понимаю. Ты оставил все как есть до нашего приезда? — Да. — Какие еще отпечатки? — осведомился Паркер. — На выключателе маленькой настольной лампы (к счастью, выключатель довольно большой) отчетливо отпечатались два пальца, те самые, что и на ручке. — Филипа Дэвиса? — Да. — А на мраморном пресс-папье? — Ничего. Он тщательно вытерт кем-то, кто держал его в руках. — Спасибо. Оставьте здесь снимки. — Они снабжены подписями. До свидания. Я еду в Лондон, вы не против? — Нет. Если появится что-нибудь новое, я вышлю за вами машину. До свидания. Худой вышел, подмигнув Паркеру и приложив один палец к виску. Через минуту они услышали шум автомобильного мотора. — Он тоже никогда не ошибается, — пробормотал Паркер. — Один из самых лучших экспертов в мире. Что ты обо всем этом думаешь? Впервые Джо не почувствовал себя беспомощным. — Начинаю задумываться, — тихо прошептал он, — и начинаю постепенно понимать одно обстоятельство, но… Не хочу еще об этом говорить. Ты, наверное, хочешь сейчас допросить Спарроу. Пока все указывает на то, что это он убил Айона… Возможно… Но вот следы… Он наклонился над фотографией с изображением в большом увеличении рукоятки хирургического ножа. На ней были видны два отпечатка. Другой снимок, поменьше, показывал продолжение отпечатка указательного пальца на закруглении ножа, который не вместила первая фотография. Джо взял из-под платка нож. — Что ты делаешь? — спросил Паркер. — Ничего. Присматриваюсь к этому снимку. Ты видишь? — Что? — Паркер тоже наклонился. — Ах, это! — сказал. — Да. Я сразу увидел. Но думаю, что мистер Спарроу должен нам кое-что рассказать. Джонс! — Да, шеф? — Пригласи сюда мистера Спарроу. Он ждет в салоне. — Слушаюсь, шеф! — Хочешь, чтобы я здесь остался? — спросил Алекс. — Да. — Паркер посмотрел ему в глаза. — Вся эта история начинает запутываться, Джо. Это не простое дело. Я почувствовал это прежде, чем допросил тех людей, которых нужно допросить. Я начинаю понимать, что здесь произошло что-то, не дающееся в наши руки. Ты убедишься, что каким-то невероятным образом каждый факт будет оборачиваться вокруг своей оси и показываться нам с новой стороны. Останься здесь, Джо. Я боюсь. Боюсь ошибиться, может, впервые за время своей работы. Это необычное дело. Это наше дело, Джо. — Мистер Спарроу! — возвестил Джонс и прикрыл дверь за вошедшим ученым. Гарольд Спарроу выглядел ужасно, словно одна ночь прибавила ему десять лет. Глаза под очками выражали нескрываемую, безграничную муку. Широкие плечи обвисли. Алекс заметил, что даже движения его стали более медленные. Спарроу был одет в темный вечерний костюм, тот самый, что был на нем вчера. Видимо, одеваясь, даже не подумал, что уже наступило утро. Рубашка тоже была та самая, белая и не совсем свежая. Галстук сдвинулся в сторону, открывая большую перламутровую пуговицу у шеи. — Присаживайтесь, профессор. — Паркер встал и пододвинул ему кресло. Спарроу тяжело опустился в него. Посмотрел на Алекса, и по лицу его прошла тень удивления, но тотчас исчезла, словно пришли другие, более важные мысли. — Мистер Алекс — мой сотрудник, — сказал без запинки Бен, — а я инспектор Скотленд-Ярда и провожу следствие по этому делу. Кстати, мы уже встречались. — Не припоминаю… — Спарроу посмотрел на него без всякого интереса. — В домике садовника, когда я показывал вам письмо. Речь шла об опасности. К сожалению, мы не смогли ее предотвратить… — Ах, да… Но вы тогда выглядели по-другому. Наступило молчание. — Как вы считаете, мог Айон Драммонд погибнуть в связи с тем письмом? — Как я считаю?.. Не знаю… — Спарроу развел руками. — Не могу вам ничего сказать… Ничего не знаю… совершенно ничего… Даже не догадываюсь. — Так… — Паркер не смотрел на него. — В связи с тем что убийца до сих пор неизвестен, мы должны знать, что вечером и ночью делали все лица, проживающие в доме. Может, вы нам расскажете, профессор, что вы делали сразу после окончания ужина. — Я?.. После ужина, сразу… да, после ужина провел жену в ее комнату и массажировал ей руку… потом… пошел прогуляться по парку и вернулся… — В котором часу? — В десять. Может, чуть позже. Потом поднялся наверх, в свой кабинет, нет, в комнату жены и снова массажировал ей руку. Она травмировала ее, играя в теннис… — Знаю, ваша жена говорила об этом. — Да… Говорила вам… — Он задумался. — Потом ко мне пришел профессор Гастингс и мы беседовали. Может, полчаса, может, больше… — Когда пришел к вам профессор Гастингс? — Когда? — Спарроу оживился. — В 10.40. Сейчас я вспомнил. Мы встретились перед домом и тогда было 10.10. Я сказал, что жду его через полчаса. — Я слышал… — подтвердил Алекс. — Стоял рядом с вами. — Вот именно! — Спарроу посмотрел на него с благодарностью. — Прошу вас мне не удивляться. Этот страшный удар… Я не могу собрать мысли… — Да. Я вас хорошо понимаю. — Паркер наморщил лоб, всматриваясь в свой блокнот. — Итак, вы разговаривали с профессором Гастингсом с 10.40 до 11.10 или 11.20? — Да… До 11.20, потому что после его ухода я вошел в комнату жены, и она сказала: «Послушай, уже двадцать минут двенадцатого. Ты должен лечь спать…» Она всегда заботилась о том, чтобы я вел нормальный образ жизни, то есть… — Он замолчал. — И что вы ответили жене? — Я? Что ответил?.. Кажется, мы начали беседовать и проговорили… около двадцати минут. Потом я пошел к себе и разделся. — А что делала ваша жена, когда вы вошли? — Печатала письмо на машинке. — Откуда вы знаете, что это было письмо? — Она как раз его закончила и вложила в конверт.